Линда Тэйлор - Читая между строк
Морось на улице превратилась в настоящий дождь. Они быстро пошли прочь от дома, не говоря друг другу ни слова, и добрались до Бенбери-роуд. Там Джулия остановилась, прикрыла глаза и облегченно вздохнула.
— Мак, прости меня. Я не могла представить, что все окажется настолько плохо.
— Эх, не стоит об этом переживать.
— Нет, мне действительно стыдно. Я бы не стала тебя приглашать, чтобы ты стал участником этой дикой драмы. Мне просто хотелось увидеть тебя сегодня вечером.
Он обнял ее за плечи. Она посмотрела на него снизу вверх, позволив его руке остаться там.
— И что ты собираешься делать дальше? — Он поглаживал ее плечо через куртку.
— Сейчас? — Ну конечно. Половина вечера была еще впереди. Ее неожиданно охватила радость.
— А ты не хочешь посмотреть на «маленьких котяток»? — спросил он, подражая Аннелиз. — Они ведь не вечно будут оставаться маленькими.
Она засмеялась, внутри нарастало робкое ощущение счастья.
— Очень хочу! Ты можешь показать мне также и свои постеры Брака. У тебя ведь они висят на стенах, несмотря на то что ты живешь в Блэкберд-Лейз?
— He-а. Случилось так, что я на дух не переношу Брака, — улыбнулся Мак и повел ее к автобусной остановке.
— Давай уйдем отсюда, — сказала Мэгги через какое-то время после того, как послышался стук закрывавшейся входной двери. Она поняла, что это ушли Джулия с Маком. Фабиан, должно быть, продолжает сражаться с родителями в столовой. Нет, если быть точной, то с матерью. Его отец казался вполне вменяемым. Оставалось только надеяться, что ему удастся сдерживать мать, одновременно пытаясь добиться понимания у отца. Она разрушила коллективный обед, но ситуация уже все равно не подходила для общения — встреча превратилась в семейную ссору. И ей необходимо было увести Пита из дома куда-нибудь, где им удастся поговорить, а ей — подумать.
— Пойдем прогуляемся, — согласился Пит.
Мэгги взяла в холле пальто и зонт и направилась вон из дома. Пит замешкался перед дверью столовой, как будто хотел ворваться туда и прокричать что-нибудь.
— Пошли, Пит. Пойдем в город.
Мэгги раскрыла зонт, и они пошли рядом, топча ногами мокрые опавшие цветы вишен, превращающиеся в чавкающее месиво на тротуаре. Они напоминали Мэгги конфетти, брошенные и ненужные больше. Она взяла Пита под руку. Он напрягся, но не оттолкнул ее.
— Иди сюда. Прячься под зонт. Ты простудишься, заболеешь и умрешь, — сказала она.
— Ну и кому какое дело до этого?
— Это глупый вопрос, и ты это знаешь. Я никогда не перестану волноваться за тебя.
Они шли рядом, пытаясь выпустить адреналин из своей крови, и молчали. Они молчали долго, позволив сумеркам захватить их, дождю — хлестать по ногам, а машинам и пешеходам — быстро проноситься мимо. Они добрались до города и пошли по направлению к Корнмаркету, миновали кричащие рекламные огни Макдоналдса, бросающие отсветы на мокрый тротуар, и пошли дальше по Хай-стрит.
— Ненавижу этот чертов город, — прервал молчание Пит, когда они остановились у Университетских лавок. В витрине тощие манекены изображали ученую публику.
— Видишь вот этого? — Мэгги показала на черную фигуру в капюшоне, отороченном белым мехом. — Я надевала такой на защиту. Мне так хотелось, чтобы ты был там.
Пит несколько секунд молча смотрел на витрину.
— Могу поклясться, ты выглядела полной дурой.
— Точно, — громко засмеялась Мэгги, чувствуя, как груз сваливается с души. Неожиданно обнаружилось, что его насмешки доставляют ей радость. — У меня есть фото, могу показать. Ты сможешь метать в него дротики, если захочешь.
— Я не захочу, — тихо сказал Пит.
Они повернули прочь от витрины и пошли к Экзаменационному Холлу. Мэгги хотелось показать его Питу. Она могла рассказать ему о том восторге, в котором она пребывала, когда все закончилось шампанским, и о похмелье, наступившем на следующий день. Но воспоминания наполняли ее горьким разочарованием. Он не должен знать, что потерял. Потерял потому, что не желал иметь к этому отношения. Они дошли до каменных ступеней здания, и Пит остановился сам.
— Это здесь ты сдавала экзамены?
— Да, Пит. Это было здесь.
— Наверняка внутри это грандиозно.
— Да. Просто устрашающе. Кругом ковры и канделябры. Я чуть не обделалась, когда впервые вошла туда.
Рука Пита неожиданно расслабилась. Она почувствовала, что снова держится за своего мужа, а не за кусок скалы.
— Я горжусь тобой, Мэгс. Ты же знаешь об этом, правда?
Они медленно пошли дальше, к мосту Магдалены.
— Ты никогда не говорил этого, — сказала Мэгги, задыхаясь от нахлынувших эмоций. — Я и подумать не могла, что ты мною гордишься.
— Конечно, так оно и было. — Он прерывисто вздохнул, глядя на узкий мост перед собой, к которому они подходили. У меня бы никогда не хватило мужества сделать то же, что и ты. Или мозгов.
— Какая чепуха! Ты один из самых смышленых людей, кого я знаю.
— Я никогда не мог читать книжки так, как ты, или написать хотя бы одно сочинение. Я бы не смог понять, о чем говорят лекторы. Ты умнее, чем я, Мэгги. Всегда было так. Поэтому тебе и стало скучно.
— Здесь вовсе не в уме дело. Надо разобраться во всем этом, вот и все. И мне никогда не было скучно с тобой, Пит. Ни разу, пока мы разговаривали с тобой. Просто ты перестал со мной разговаривать. Я так и не поняла почему.
— Ох, курочка моя. — Пит покачал головой. Они остановились на мосту под резным фонарем и смотрели на реку, медленно катящую под ними свои волны. Они немного помолчали.
— Мэгги? — начал Пит.
— Не надо, дорогой, — прошептала она, сжав его руку. — Я знаю, зачем ты приехал. Я знаю, что тебе нужно от меня. Но не надо пока об этом. Не теперь.
— Мэгги, ну почему он? Почему этот мальчик? Наверняка были и другие, которые засматривались на тебя. Зачем ты стала заниматься этим с ребенком? Он же ни за что не поймет, что ты за женщина, что выделяет тебя из всех.
Мэгги на секунду задумалась. Фабиан был близок к пониманию, но недостаточно близок. Ему бы действительно никогда это не удалось. Пит был прав.
— Наверное, именно поэтому, — тихо сказала она и искоса поглядела на Пита. — А как же Дафна? Почему, скажи ради бога, ты выбрал ее из всех женщин?
— Черт, не говори сейчас об этом. Мне стыдно за себя. Я хочу, чтобы ты это знала. Она сильная женщина, эта Дафна. Я был одинок, а она — настойчива. Я сам не пойму, что это было. Я думаю, дело было не во мне, как таковом. Скорее в Брайане. — Он бросил на жену изучающий взгляд. — Ты же знаешь, она в подметки тебе не годилась по части разговоров.
— Ты всегда требовал, чтобы я прекратила болтать.
— Но то, что ты говорила, всегда производило на меня впечатление. Ты могла обсуждать все что угодно. А не только жалюзи и педикюр. Я никогда не встречал ни одной женщины, кроме тебя, у которой были бы собственные взгляды на все. Не думаю, чтобы у Дафны вообще были какие-то взгляды. Во всяком случае, мне не удалось их у нее обнаружить.
— А теперь они уехали?
— Да. Распрощались с нашим вонючим предместьем.
— Что следовало и нам сделать, еще много лет назад. Знаешь, я этого очень хотела.
— Ты никогда не говорила об этом. Я думал, ты была счастлива. — Он фыркнул себе под нос. — Ну конечно, ты не была счастлива. Если бы ты была, мы бы не оказались в такой заднице. Но сейчас-то ты счастлива?
— А ты счастлив, Пит?
— Счастлив? — Пит провел по лицу рукой. Мэгги поняла, насколько он устал. Он зевнул. — Я получил брошюру. Из колледжа. Такую же, как ты. Я подумал, что могу пойти в вечернюю школу, как ты сделала. Как знать, может, тогда я и буду счастлив.
Мэгги почувствовала, как текут слезы у нее из глаз. Сквозь них лицо Пита расплывалось.
— Я написала книгу, — выпалила она. — Про тебя. Целую книгу! И когда я писала, я была счастлива.
— Невозможно. — Он, отстранившись, посмотрел на нее. — Мэгги, ты бесподобна!
— Пит, — проговорила Мэгги, задыхаясь от любви, наполнявшей сердце, — я знаю, что я изменилась. Что я уже не та старушка Мэгги, которая прожила с тобой все эти годы, но как ты думаешь, неужели мы не можем попытаться еще раз? — По ее щекам текли слезы. Она нервно сглотнула. — Я могу продолжать заниматься, чем хочу, но только вместе с тобой. Я могу писать книги. Это доставляет мне удовольствие. Только не разводись со мной, Пит. Пожалуйста, не разводись со мной. Ты не можешь этого сделать. Не можешь, пока я так сильно люблю тебя.
Пит медленно поднял руку, вытянул палец и смахнул слезы с ее щеки.
— Не плачь, девочка. Ты — моя жена, и я не хочу видеть тебя несчастной. Больше никогда.
Она бросилась к нему в объятия, отшвырнув зонт. Дождь колотил по их головам, но Мэгги в руках мужа чувствовала себя защищенной от всего. Гладя ее по мокрым волосам, он говорил, и она услышала, как чувственно дрожит его глухой голос:
