Кэрол Мэтьюс - В радости и в горе
— Ваш аппарат для сканирования, — настаивал Дэмиен.
— Пройдемте с нами, сэр. — Дэмиен с Дональдом, зажатым под мышкой, смиренно прошествовал за ними назад, к аппарату.
— Может, лучше его просто посадить на ленту, чем пропускать через аппарат в сумке? — предложил Дэмиен. — Это может дать более четкую картину. — Не ожидая согласия с их стороны, он вывалил Дональда из сумки на ленту конвейера. Все четверо сгрудились возле экрана сканера. На картинке присутствовали все присущие утке части тела. Утиные ребра, утиное сердце, утиные легкие и полупереваренные остатки утиной еды, но, как и сказали офицеры безопасности, ни малейшего следа бриллиантового кольца.
— Он у вас ни черта не работает! — Дональд пнул аппарат.
Один из офицеров схватил его за руку:
— Сэр, пожалуйста, не оскорбляйте технику!
Дональд, пыхтя, выбрался из сканера. Дэмиену хотелось завыть от боли; вместо этого он упал на колени на пол аэропорта.
— Этого не может быть! — вымолвил он, потирая глаза. — Этого не может быть. Это, наверное, не та утка. Вероятно, в темноте я схватил не ту утку!
Офицеры посмотрели друг на друга и пожали плечами.
— Сэр… — начал было один из них.
— Забирайте его, — сказал Дэмиен. — Мне он не нужен. Пристрелите его, придушите, съешьте. Мне все равно. Я старался изо всех сил, и вот оно как обернулось. — Дэмиен закрыл глаза. — Заберите его от меня.
Один из офицеров аккуратно унес Дональда.
Дэмиен взглянул на оставшихся офицеров.
— Можно я пойду?
— Через некоторое время. Не пройдете ли с нами, сэр? Нам хотелось бы провести парочку стандартных процедур.
Дэмиен апатично проследовал за ними назад, в маленькую комнатку, к неудобному твердому стулу.
— Пожалуйста, подождите здесь, сэр.
— Можно, я сделаю телефонный звонок? — спросил Дэмиен.
— Через несколько минут вам зачитают ваши права, сэр, — ответил один из офицеров, закрывая дверь перед Дэмиеном.
«Права, хрена с два!» — подумал Дэмиен. Он собирался позвонить Мелани. Должно же быть хоть что-то, что можно спасти в этом хаосе, и это вполне могла бы быть Мелани. Немного удачи, немного знаменитого очковтирательства — и она с распростертыми объятиями будет ждать его приземления в аэропорту Хитроу. Дэмиен вытащил из кармана мобильный и целый поток грязной воды из пруда вылился из телефона.
— Черт, — выругался Дэмиен и швырнул телефон на стол.
Офицеры безопасности наслаждались заслуженным перекуром в комнате отдыха. Дональд внимательно наблюдал за ними.
— Что же нам с ним делать?
Все трое одновременно затянулись сигаретами и синхронно положили их на пепельницу.
— Давайте его отпустим. Он вполне может попытать счастья в небе Нью-Йорка. Нет никакой нужды держать его здесь.
— Бриллиантовое кольцо. — Все трое расхохотались.
Один из офицеров подошел к запасному выходу и отодвинул засов.
— Ну ладно, парень, — сказал он, подняв Дональда с пола и неся его к двери. — Лети, только поосторожнее там. Счастливо.
Немного осмотревшись, Дональд крякнул на прощание и поковылял вразвалочку к зеленому полю, окружавшему аэропорт.
— Ну что, пойдем и поджарим этого типа?
— Думаю, надо провести полную обработку.
— Он определенно что-то скрывает. Такие типы, как он, всегда что-то скрывают. И я хочу выяснить, что именно.
— Ты сделаешь полный личный досмотр или я?
Самый гориллообразный из офицеров ухмыльнулся и потер руки. Его коллеги вручили ему коробку с медицинскими перчатками, на которой было написано «XXXL». Он выбрал оттуда одну пару и со звучным щелчком натянул бежевый латекс на свои пальцы-сосиски.
— С превеликим удовольствием, — сказал он.
Глава 55
Мэтт бесцельно шатался по округе почти целый час, ноги у него уже отваливались, а телу требовалось срочное вливание кофеина или шоколада. Мимо него гурьбой пронеслась группа японских туристов, они кланялись, извиняясь за потревоженный покой. Их миниатюрная гид, укутанная в теплое желтое пальто с капюшоном, что-то оглушительно орала на родном языке, размахивая зонтиком и тщетно пытаясь собрать их всех вместе. Мэтт посмотрел вверх, заинтересованный тем, что же заставило их так увлеченно щелкать фотоаппаратами. Он находился в конце Западной 72-й улицы, напротив печально известной Дакоты, многоквартирного дома, где Джон Леннон был жестоко убит психом, называвшим себя его страстным поклонником.
— О, Йоко Оно, — сказала гид, указывая на здание.
— О, Йоко Оно, — эхом отозвалась вся толпа туристов, широко улыбаясь и кивая.
Мэтт улыбнулся про себя. Говорили, что она до сих пор живет тут, и японцы, явно восхищенные этим фактом, снова защелкали затворами.
Мэтт засунул руки поглубже в карманы. После гибели Джона жизнь продолжается. Погибает один из крупнейших идолов современности, а жизнь продолжается; дрянные группы записывают дрянные кавер-версии его песен, а потрепанные жизнью журналисты из малоизвестных рок-журналов пишут статейки, лишенные какого бы то ни было вдохновения, о том влиянии, которое он оказал на жизнь и творчество других людей, но на самом деле мало что изменилось. Песни вылетают из чартов, чтобы дать место другим, не менее избитым мелодиям, статьи пополняют мусорные корзины, а люди, которые знали и любили Джона Леннона, продолжают жить, стараясь делать это как можно лучше.
Он перешел улицу, лавируя между машинами, которые стремительно неслись вдоль западной части Центрального парка. Жизнь после Джози тоже будет продолжаться. В конце концов, она же не умерла, а просто потерялась. Будут другие Джози. Блондинки и брюнетки, строптивые и сговорчивые, будут даже те, которых он, возможно, сведет с ума. И не придется более терзаться от мысли, что он может их потерять. Пусть у них будет не та фигура, пусть не идеальные формы, зато, так или иначе, в его жизни обязательно появятся другие женщины. Может, при наличии некоторого времени и пары книг по самоусовершенствованию он не поступит с ними так, как поступил с Холли.
Он направился в Центральный парк, заманчиво раскинувшийся перед ним, словно прекрасный зеленый ковер посреди захламленной лавки старьевщика. Воскресное утро в парке. Отовсюду, как грибы после дождя, повылазили собачники со своими питомцами, велосипедисты, роллеры — все они на всю катушку использовали зеленое пространство, в котором ты не задыхаешься от углекислого газа. Мороз все еще был сильным, и когда Мэтт шел, он видел пар от своего дыхания. Он находился на Строберри Филдз[58], небольшом садике на склоне холма, посаженном в память Леннона. Это было тихое, уединенное место в городе, где такого рода места были редкостью. Мэтт остановился, чтобы собраться с мыслями.
Красноносые парочки, закутанные по самые уши, ходили рука об руку, смеясь и не обращая внимания на мир вокруг. Это вызывало отвращение. Ну почему все вокруг него шатались счастливыми и влюбленными до одурения, а он нет? Ну почему кому-то найти свою половинку гораздо легче, чем другому? И как некоторым людям удается с легкостью перескакивать из одних отношений к другим, плавно вливаясь в жизнь другого человека без всяких острых углов и краев, которые надо сглаживать?
Почему некоторые люди умудрялись подстраиваться друг под друга, потихоньку, как будто бы с помощью крохотного лобзика, подгоняли все шероховатости, пока у них наконец не получалась гладкая, ровная, симпатичная картина? Почему другие (например, он) безуспешно вращались вокруг друг друга, как детали какого-то кубика Рубика, которые так и не смогли сложиться в единое целое, до тех пор, пока они не теряли интерес и не бросали эту затею, поверженные и истощенные колоссальными усилиями? И почему были такие люди, которые думали, что они наконец-таки нашли человека, с которым можно сложить единую картинку, но были настолько непроходимо глупы, что теряли адрес проклятого ресторана, где они должны были бы встретиться? Размышлять о подобных вещах было нелегко, и Мэтт направился к ближайшей незанятой скамеечке, чтобы заняться как раз этим.
Джози довольно легко нашла гараж, в котором сдавали велосипеды напрокат, и, вооруженная идиотским типично американским списком того, что надо делать и что делать не стоит, направилась в Центральный парк на разболтанном велосипеде. Обязательный велосипедный шлем, в котором она не хотела бы видеть себя даже мертвой, болтался на руле, ветер развевал ее волосы, и у нее не было никакого желания вспоминать, когда она последний раз каталась на велосипеде.
Рискуя свернуть себе шею, пересекая Коламбус-секл, покачиваясь в седле по причине отсутствия практики и напряженных от алкоголя мышц, она въехала в парк. Попасть в парк было все равно что попасть в другой мир. Суета и шум транспорта отступили, сменившись детским смехом, звуком глухих ударов кожаного мяча, отскакивающего от бейсбольной биты, и веселым шумом проносившихся со свистом роллеров. Поверх верхушек голых деревьев еще можно было рассмотреть нагромождение домов, столпившихся вокруг парка, чтобы получше разглядеть крошечный прямоугольник драгоценной зелени. Леденящий ветер, дувший ей в лицо, уносил прочь липкую паутину, опутавшую ее мозг, и голова постепенно прояснялась. Господи Боже, то, что произошло вчера, было ужасно. Во-первых, вся эта авантюра с Мартой и Гленом, которые исчезли бог знает куда, во-вторых, внезапно появившийся Дэмиен — все это больше было похоже на шоу Девида Копперфильда, чем на свадьбу.
