Мэри Уэсли - Разумная жизнь
— Я испугалась, — сказала она Космо, — что он выдаст и расскажет Хьюберту, где меня встретил, и потому пошла с ним выпить кофе с булочкой в кафе на Бромптон-роуд.
— Он ухаживал за тобой? — подозрительно спросил Космо.
— Алексис? Он же старый и толстый, ему было лет сорок пять.
— Прости, что прервал, продолжай.
После кофе, рассказывала Флора, она дала ясно понять, что не хотела бы, чтобы Хьюберт или Космо знали, что она шла к Ирене просить помощи, думала, что та поможет найти работу. Алексис замотал головой и сказал ни в коем случае этого не делать: на следующий день он уезжал в Париж, потому что собственный визит оказался бесполезным. Ирена отказалась не только одолжить ему денег, но, что он считал так же отвратительно, отказалась снова выйти за него замуж, тем самым лишив его права подать заявление на британское гражданство. Ему до чертиков надоело оставаться, как он выразился, без всякого статуса.
Он был наглым и бесстыдным. Ирена, говорил он, стала эгоистичной, добившись успеха и обезопасив себя, и вовсе не собиралась кому-то помогать.
— Она будет шить тебе платья и брать деньги, вот и все, на что ты можешь рассчитывать, — заявил он. — И более того, она еще выдаст тебя своей болтовней.
Флора уже потом поняла, как она сказала Космо, что Алексис, получив отказ в помощи от бывшей жены, не хотел, чтобы она помогала кому-то другому.
— С возрастом лучше разбираешься в людях, — сказала она.
— Да, наверное. — Космо хотелось получше узнать новую Флору.
— А что потом?
— Но он еще пригодился.
— О?
— Он согласился отправить письмо моим родителям из Парижа. Я хотела, чтобы они думали, что я во Франции. Я написала на простой бумаге, без адреса. Дала ему денег на марку. Я пыталась вести себя так благоразумно, как могла. Я не хотела ехать к ним, но и не хотела, чтобы они беспокоились обо мне.
— Они получили письмо?
— Я не знаю. — Она повернулась лицом к Космо, вздрогнув, когда ее колено коснулось его ноги. — Я думала, что я сама виновата, что не любила их. И надеялась еще на какую-то последнюю связь. Я не могла забыть атмосферу семейной любви, как у Шовхавпенсов, у вас, Леев, в Коппермолте, вам так повезло.
— Ну и как, они связались с тобой? — Космо очень хотелось понять.
— Я им не дала адреса. Но через четыре года, когда мне исполнился двадцать один и я почувствовала себя в безопасности, я написала на адрес отцовского банка, что со мной все в порядке, и поздравила отца — увидела его имя в почетном новогоднем списке.
Поезд подъехал к Ридингу. Несколько человек вышли, но гораздо больше втиснулось в вагон. Послышалось шарканье ног, офицеры старались не впускать новых пассажиров.
— Здесь полно. Попытайтесь в следующий, — говорили они и закрывали дверь, которую те с надеждой открывали и придерживали ногой. — Какое-то проклятье ездить в такие дни.
Дежурный по станции поднес к губам свисток, подул в него, и поезд тронулся.
— В то время пришел ответ, — тихо сказала Флора, — через поверенного. — Она взглянула на проснувшегося французского офицера. Но он снова закрыл глаза.
— И что было в письме поверенного? — озадаченно спросил Космо.
— В письме говорилось, что отец вовсе мне не отец и он не собирается обо мне заботиться, о матери ни слова. — Как Флора ни старалась, ее голос звучал на высокой ноте.
— Так это же прекрасно, это здорово. Разве ты не почувствовала, что с твоих плеч свалился груз?
— Ты рассуждаешь здраво, — сказала Флора, — я согласна с тобой. Но в тот момент я чувствовала себя по-другому, так, как будто меня нет.
— А я думаю, что это прекрасно.
— Но я же все еще ребенок своей матери.
— Выбрось ее из головы, забудь ее. Давай-ка вернемся к Алексису. Ты все-таки пошла к Ирене? Кто помог тебе? Алексис?
— На самом деле, — улыбнулась Флора, — он пытался ухаживать. Но я… мм… отшила его.
Космо почувствовал ярость.
— Так что случилось?
— Ничего. Он мог и не послать мое письмо, а деньги на марку прикарманить, — засмеялась Флора. — Я пошла к Молли.
— Кто такая Молли?
— Молли была помощницей горничной у твоих родителей в Коппермолте, она переехала в Лондон и работала у Таши. Она была влюблена в вашего дворецкого, который сблизился с коммунистами.
— Боже, — сказал Космо. — Я никогда этого не знал. Гейдж!
— Они поженились, — сообщила Флора, — и открыли табачный бизнес в Уимблдоне. Он голосует за консерваторов.
— Но почему ты не пошла к Мэбс или Таши? — недоумевал Космо.
— А они бы много болтали. Они же не могут остановиться. Молли стала моим мостиком.
— Мостиком?
— Из среднего класса в рабочий, где никому бы в голову не пришло меня искать.
До Космо все доходило медленно.
— Пожалуйста, продолжай, — сказал он с уважением.
Она позвонила Молли, рассказала Флора, а, выбрав время, когда Таши не было дома, зашла и за чашкой чая на кухне узнала, как и почему становятся служанками. Слуги, как она выяснила, имеют бесплатную еду и крышу над головой, как раз то, без чего ей никак не обойтись. Молли, совершенно изумленная, рассказала ей, где, кроме „Таймс“, можно поискать объявления.
— В тридцатые годы, — сообщила Флора, как будто считала его полным идиотом, — была жуткая безработица, но не хватало слуг. Никто не хотел идти в услужение. Журнал „Леди“ был забит объявлениями о найме, умоляющими.
— Я помню, — кивнул Космо. — Все суетились вокруг чьих-нибудь тетушек. Продолжай.
Она ответила на объявление, приглашавшее горничную в Турлой-Сквэ, к миссис Феллоуз.
— Я сказала миссис Феллоуз, что еще нигде не работала, это была чистая правда. Нервничая, вручила ей свои рекомендации. В них говорилось, что я честная, трудолюбивая, чистоплотная, из хорошей семьи, что у меня нет опыта, но я буду стараться научиться и что у меня хороший характер.
— И? — удивился Космо.
— Миссис Феллоуз прочла их. Она спросила, люблю ли я собак. Я сказала, что да. Потом она спросила: „Ты сама написала эти блестящие рекомендации?“
Я стащила листок почтовой бумаги у Таши с адресом наверху, но я подумала, что уж совсем разумно будет запастись вторым и пробралась в отель „Найтсбридж“. Я написала их в холле отеля. И призналась, да, сама. Я очень сожалею, но решила попытаться и снова извинилась, сказала, что сейчас уйду и не буду отнимать у нее время. Она велела:
— Подожди минутку, расскажи мне только, и она взглянула на рекомендации, кто они — Александр Батлер[8], мировой судья, и Хьюберт Виндеатт-Уайт, доктор богословия?
— Я знаю дворецкого, но его зовут Гейдж, а покойный Виндеатт-Уайт, кузен моего друга.
Флора продолжала свой рассказ:
— Я похолодела от стыда, сидя на краешке стула, как дура. Это было что-то ужасное. Миссис Феллоуз расхохоталась, а когда кончила, сказала: „Когда ты можешь приступить?“
Флора вздохнула.
— Я пробыла у них горничной до 1939 года, а потом работала на их ферме, вместо мужчин, ушедших на войну.
— Расскажи мне. Что за работа?
— Ничего особенного. — Как она могла ему объяснить, что служанка отгорожена от людей, наблюдает за ними, как будто они — действующие лица в пьесе. Эта отстраненность обеспечивала ей безопасность. Она только наблюдала за ними.
— А ты, например, носила шапочку и фартучек с черным платьем?
Он задавал вопросы, как своим свидетелям в суде.
— Днем я носила черное, а по утрам — розовое, как Молли и как другие слуги в Коппермолте.
— Что ты делала в выходные?
— Я выгуливала хозяйских собак в парке.
— И?
— Иногда ходила в кино.
— И?
— И в музеи, галереи. Я облазила весь Лондон, каталась на автобусах.
— Одна?
— Большей частью.
Если бы он только знал, где ее найти.
— Я и представить не мог, что ты живешь за углом от Мэбс. — А как ты зарабатывала деньги?
— У меня была зарплата. И чаевые. Гости оставляли чаевые на туалетном столике, и некоторые были довольно щедры, — сказала Флора.
— Что еще?
— Когда у меня были деньги, я ходила в театр. Однажды, с задних рядов, я видела Таши и Генри. Таши была в зеленом платье.
— О.
— Миссис Феллоуз послала меня учиться в кулинарную школу Кордон-Блю. Я научилась готовить. Она добрая женщина. — Флора была в компании начинающих, посланных матерями научиться чему-нибудь полезному. Они оценили ее, пытались пристроить, но им это не удалось. — А к чему все эти вопросы? — спросила она.
— Я пытаюсь восстановить те десять лет, на которые я потерял тебя.
— Космо, да ничего такого со мной не случилось. Мне нравятся Феллоузы, нравится работать у них. Мне чертовски повезло с ними. Я встала на ноги. Они дали мне возможность почувствовать себя в безопасности.
