Семен Малков - Вертикаль жизни. Победители и побежденные
Еще раз прости, и не поминай лихом. Не суждено нам быть вместе!
Тёма успел запечатать письмо, когда пришел Федор Купала. Он вернулся с партийного собрания и кипел от негодования.
— Это надо же, каким предателем оказался Броз-Тито! Ведь наш выкормыш. В Коминтерне сколько лет кантовался и потом с нашей помощью Югославию возглавил. А теперь капиталистам продался! Ты понимаешь?
— Понимаю, — буркнул Тёма, думая о своем.
— Да ничего ты не понимаешь, — Федору надо было «выпустить пар». — Если сейчас югославов отпустим, то и весь Коминформ от нас разбежится. И останемся мы за «железным занавесом» в одиночестве!
— Вот и передо мной опустился «железный занавес», — глядя перед собой, грустно произнес Тёма. — И остался я за ним — один-одинешенек!
— Чего ты несешь? — не понял Купала.
Но Тёма не стал ему ничего объяснять и пошел на почту, чтобы отправить свое письмо.
Глава 17
Фетиш мирового коммунизма
Неудача с женитьбой и сознание, что у него может родиться внебрачный ребенок, морально надломили Тёму. Ему необходимо было рассеяться, и он ударился в загул. В этом ему «помог» товарищ по несчастью Лыков. За это время Толя уже успел жениться и развестись. Невесту ему привезла мать из Ачинска, но сразу же после свадьбы выяснилось, что вслед за его женой прибыл и поселился по соседству ее любовник, с которым она в наглую продолжала встречаться. Толя ее выгнал и теперь вместе с другом восстанавливал душевное равновесие.
Они с Темой топили свое горе в вине и, естественно, потом оказывались в обществе женщин, которым приглянулись молодые инженеры-капитаны. Это были и официантки, и искательницы приключений из кафе и ресторанов, куда часто заглядывали горемыки. Трудно сказать, чем бы это для Тёмы кончилось, не случись беда с невезучим Лыковым, вмиг отрезвившая его.
А вышло так, что, когда они с Толей выпивали в одном из кафе, к ним за столик подсели две веселые женщины. В разговоре выяснилось, что они живут вдвоем, работают на авиазаводе, и там сегодня была получка. Слово за слово, и дамы предложили отметить это у них дома. «Сегодня мы вас угощаем, а в свою получку — вы нас. Договорились?»
Тёма с Толей уже пропустили по сто грамм и были вполне готовы ухаживать за дамами. По дороге к ним взяли еще вина и закуски и, когда все это выпили и съели, во время танцев образовали нежные пары, лелеявшие друг друга в тесных объятиях. К Тёме прилипла маленькая блондинка, а Толю не отпускала от себя брюнетка.
Ближе к полуночи, когда страсти уже накалились и дамы недвусмысленно стали расстилать постели, Толя отвел Тёму в сторонку и неожиданно заявил:
— Как хочешь, а я с этой здоровущей не смогу. Мне нравится блондиночка.
— Да я-то не прочь. Люблю больших баб, — согласился Тёма. — Но как они сами на это посмотрят? — обеспокоился он. — Вдруг выпрут на ночь глядя?
— Меня точно прогонит большая, если я с ней лягу, так что делать нечего, — пожал плечами Толя и, подскочив сзади к блондинке, стал помогать ей разбирать постель.
Неизвестно, что он ей говорил, но та отвечала хохотом и было похоже, что они поладили. Высокая брюнетка недоуменно взирала на эту сцену, но Тёма не растерялся и, приобняв, сказал:
— Анатолий — очень верный мой друг. Я ему признался, что хочу быть только с тобой, и он уступил. Не обижайся, — жарко прошептал он ей на ушко, — ты не проиграешь!
Видно, это утешило брюнетку, потому что она с большой охотой занялась с ним любовью… А через несколько дней обнаружилось, что Тёме крупно повезло. Судьба вновь зло подшутила над Лыковым, так как со своей малышкой он подцепил дурную болезнь. Это происшествие послужило для Тёмы уроком: излечило от бездумных связей и сделало осторожней.
Его легкомысленное поведение не осталось без последствий: Тёму не переизбрали в комитет комсомола и понизили в должности — перевели из цеха в технический отдел. Теперь его поддерживала лишь одна мечта — поскорее вернуться домой в родную Москву.
* * *Молодые специалисты, окончившие институт, были обязаны отработать по месту назначения три года. Однако третья зима далась Тёме особенно тяжело. К подавленному настроению из-за постигших его личных неудач добавился обострившийся конфликт со своим непосредственным начальником Купалой, жившим с ним в одной комнате.
У Тёмы с детства были два крупных недостатка: рассеянность и на редкость крепкий сон — разбудить его утром было сверхсложной задачей. Чтобы не проспать на работу, ему приходилось ставить два будильника, но и это не всегда помогало, так как он умудрялся, еще не проснувшись, их выключить. Два года его выручали, сначала Лыков, потом Оксана. Но Купала этого не делал и уходил на работу, не разбудив.
Обычно Тёму спасали соседи. Но он частенько опаздывал, и подлый Купала подавал начальству рапорты на своего подчиненного, собрав целый букет взысканий. Терпеть это было невмоготу, и Тёма написал слезное письмо маме, прося помочь с переводом в Москву. В нем он сообщил о невыносимой обстановке на службе, но о разрыве с Ирой упомянул лишь мельком, обещав все объяснить ей лично.
Анна Михеевна со свойственной ей энергией добралась до самого высокого начальства ГВФ и из Москвы на Тёму пришел запрос. Для перевода требовалось лишь согласие директора завода Бутенко. Но тот отказал, мотивируя тем, что не может отпустить ценного специалиста, без которого заводу не обойтись. Как Тёма ни доказывал, что он неисправимый нарушитель дисциплины и всем будет лучше, когда уедет, директор уперся.
Из Москвы пришла новая директива, требующая командировать на полгода одного инженера на авиаремонтный завод во Внуково в состав группы, создаваемой для разработки новой технологии. Дипломированных инженеров, кроме Главного и начальников основных цехов, было только двое — Купала и Наумов. И это Тёму спасло. Судьба наконец ему улыбнулась!
— Ну, что? Кто был прав? — самодовольно усмехнулся Бутенко, подписывая командировку. — Кого бы мы послали, если б я тогда тебя отпустил? А так, я и задание выполню, и от тебя избавлюсь. Уж больно вы с Купалой мне надоели!
— Значит, мне можно не возвращаться? — с надеждой спросил Тёма. — Через полгода все равно положенный срок у меня закончится.
— Считай вопрос решенным. Сам понимаешь, что дальше жить вам вместе с Купалой нельзя, а другого жилья у меня нет. Ты только сделай там свое дело хорошо, а повторный запрос я подпишу и дам тебе самую лучшую характеристику.
Не веря своему счастью, Тёма пошел собирать свои вещи и прощаться с друзьями. Так просто его не отпустили и накануне отъезда у «его сиятельства» графа Бобринского-Колосова были устроены торжественные проводы, на которую ушла почти половина подъемных. Но Тёму это не смутило. Ведь он ехал домой!
* * *Авиаремонтное производство находилось на обочине технического прогресса. Не существовало даже технологии ремонта самолетов. И группа инженеров ГВФ, которую собрали со всех заводов в Москве, должна была ее впервые создать. Правда, базировалась она не во Внуково, а в Быково, и Тёма каждый день ездил туда на электричке. Руководил группой инженер-майор Липский, опытнейший авиаремонтник с Внуковского завода.
Дома «блудного сына» встретили очень тепло, однако крупного разговора избежать не удалось. Пришлось честно поведать родителям обо всем, что произошло, опустив лишь амурные похождения в период морального упадка.
— А я ведь тебя предупреждала, такие связи с женщинами до добра не доводят, — не столько корила, сколько огорчалась Анна Михеевна. — Она на десять с лишком лет старше и в жены тебе не годится!
И тут же озабоченно спросила:
— Ты уверен, что она забеременела от тебя?
— Да вовсе не уверен! Даже когда мы с ней жили вместе, она не порывала со старым приятелем, а когда переехал, у нее появился новый дружок, — растерянно ответил Тёма. — Но Оксана говорит, что знает, что забеременела от меня.
— В таком случае ты не должен признавать ребенка! — сурово нахмурив брови, заявила мать. — Даже если будет настаивать и осаждать письмами. Займи твердую позицию, и она от тебя отстанет.
— Не ожидал, что ты окажешься таким легкомысленным в отношениях с женщинами. Надо же думать о последствиях! — в голосе отца слышались осуждающие нотки. — Молодость — не оправдание! Где же была твоя голова?
— А где была твоя голова в молодости? Ты уже все забыл? — набросилась на него Анна Михеевна, встав на защиту сына. — Не очень-то ты думал, выбирая любовниц, и из-за этого тоже погорел!
Сергею Ильичу крыть было нечем, и он сконфуженно умолк.
Мать оказалась права. От Оксаны вскоре стали приходить письма, но Анна Михеевна выбрасывала их, не читая, и они прекратились.
Поддержка матери и увлекательная работа по созданию технологии ремонта самолетов помогли ему воспрянуть духом и освободиться от тяжести горьких воспоминаний. Он вновь почувствовал себя свободным и способным добиться успеха в жизни.
