Мэри Джойс - Страсть за кадром
- Бретт, это твой дедушка.
- Здравствуйте, сэр.
Бретт посмотрела ему прямо в глаза, светло-голубые и поразительно прозрачные. Его взгляд был холодным и пронизывающим. Бретт показалось, что он видит все и, как объектив ее фотоаппарата, схватывает все, что появляется в данный момент.
Она захотела дотронуться до него, чтобы удостовериться, что он реальный, и так и не смогла заставить себя обнять и поцеловать его. Она протянула ему руку, и он медленно слегка сжал ее в своей: удивила холодность его ладони.
Свен кивнул в ответ, сел, продолжая разговор с Лилиан.
- Те фотографии, что ты мне прислала, только намекали на сходство.
Его голос, баритон, был без следа шведского акцента, который ожидала услышать Бретт, и казался ей эхом, раздающимся издалека. Его темно-коричневый костюм-тройка подчеркивал его громоздкость посреди красивого легкомыслия кафе. Золотые часы на цепочке были его единственным украшением.
Галстук в тон костюму был аккуратно завязан под крахмальным воротником рубашки. Бретт не могла знать, что вот уже сорок лет он одевался так каждый день. Только иногда его шляпа и костюм были черного цвета.
Бретт решила удостовериться:
- Я на самом деле похожа на свою бабушку?
Голосом, казавшимся почти сонным, Свен задумчиво сказал:
- Да, ты очень красивая девочка - как моя Ингрид. У тебя ее лицо, ее прекрасные волосы... - Он задумался, вспоминая, как он любил длинные, темные, волнистые волосы Ингрид. - У тебя даже ее глаза. Никогда не думал, что когда-нибудь снова увижу ее лицо.
Голос Свена выдал больше эмоций, чем он ожидал. Он вспомнил, как ярко вспыхивали искорки в зеленых глазах Ингрид. Теперь также блестели глаза ее внучки. Бретт и Свен улыбнулись друг другу, и впервые она почувствовала намек на теплоту в его ледяных голубых глазах.
Слово "красивая" отзывалось в Бретт. Барбара всегда заставляла ее чувствовать себя крупной, неуклюжей, безнадежно отталкивающей. И Бретт не помышляла о своем изяществе, красоте. Но у ее дедушки нет причин обманывать ее: он просто увидел, что она красивая.
И теперь она знала, что похожа на свою бабушку. Бретт всегда считала себя подкидышем в семье голубоглазых блондинов. Она думала, что похожа на своего отца, кто бы он ни был. Она ненавидела мысль о сходстве с кем-либо, у кого не хватало мужества быть рядом с ней, но теперь она освободилась от этой ненависти.
- И у нее тоже были темные волосы? Она тоже была шведкой? - спросила Бретт.
- Да. История гласит, что темноволосые шведы вышли из рода Бернадота, одного из маршалов Наполеона в 1810 году, которого звали крон-принц Карл Джон.
- А у вас есть фотография ее, то есть моей бабушки? - с тревогой спросила Бретт.
- Да. Нарисованный портрет. Я вышлю тебе его, как только вернусь в Росин. - Свен нежно похлопал ее по щеке и, заметив браслет, продолжил:
- Я вижу ты носишь свой браслет. Может, в свой день рождения ты хотела бы получить нечто другое?
Бретт на минуту растерялась.
- Вы строите поезда, не могли бы вы.., дедушка... - Это обращение прозвучало странным для них обоих.
- Да, Бретт, и среди всего прочего я также делаю самолеты.
- Я бы хотела поезд. И двигатель с трубой и смешной рогулькой спереди.
Лицо Бретт засветилось восторженностью и счастьем.
Свен, довольный, рассмеялся.
- Это называется поезд со скороотбрасывателем. Мы давно уже не выпускаем поезда с таким приспособлением, но, если хочешь, я готов заказать.
Лилиан заказала торт-мороженое домашнего приготовления.
- А я хотел бы того же, что и молодая леди, - галантно сказал Свен.
Бретт думала заказать землянику по-романовски, но передумала.
- Ванилиновое мороженое, пожалуйста, - решив, что это больше понравится ее деду.
- Бретт, не думаю, что когда-либо говорила тебе, что в свое время твой дедушка был неплохим боксером-любителем. "Швед-Ларсен" - так его называли. - И Лилиан улыбнулась брату: за все последние годы она не видела его таким.
- Честно, боксером?
- И одним из самых выносливых, хочу добавить. - Свен сжал кулаки и помахал ими в воздухе. - Я сажал их правой и кончал слева апперкотом, - сказал он, продолжая показывать свою технику.
Бретт смеялась над дедом. Лизи была права - дедушки добрые. Когда он разжал свои кулаки и положил руки на стол, Бретт замерла. Она с ужасом увидела, что указательный и средний пальцы его левой руки были не длиннее мизинца. Это шокировало и в то же время отталкивало, но она уставилась на его руки и с непосредственностью двенадцатилетней спросила:
- Это случилось в боксе?
Мгновенно выражение лица Свена изменилось. Он убрал руки со стола и холодно ответил:
- Нет.
Ледяная тишина спустилась над их столиком. Появился официант, неся поднос с заказами. Бретт взглянула на деда в надежде увидеть какие-нибудь признаки, что он доволен ее выбором десерта, но его голубые глаза казались непроницаемыми и ничего не выражающими. Обращаясь к сестре, он сказал деловым тоном:
- Лилиан, так как юридически ты являешься опекуном ребенка, мой доверенный свяжется с тобой, чтобы обсудить некоторые детали счета, который я открыл на ее имя. Мне уже пора.
Он еще раз посмотрел на Бретт и Лилиан и пошел к выходу. Двое мужчин в темных костюмах, которых не заметили ни Бретт, ни Лилиан, замкнули за ним шествие.
Лицо Бретт омрачилось. Ее отец, потом Брайан Норт и Захари ушли. Теперь она отвратила от себя и деда.
- Я не хотела его огорчить.
Бретт боролась с собой, сдерживая слезы.
- Ерунда, дитя мое. Ты не сделала ничего предосудительного. Это исключительно его характер, - сказала Лилиан, пытаясь скрыть и свое огорчение.
- Нет, я расстроила его. Все было так хорошо, пока я не спросила его о пальцах, - настаивала Бретт.
- Я видела Свена в перчатках. Думаю, это произошло лет одиннадцать или двенадцать назад.
Когда я его как-то спросила об этом, была та же реакция. Твой дедушка очень сложный человек. За все годы я так и не распознала его, - с грустью сказала Лилиан.
***
В следующую среду Бретт получила посылку. Она раскрыла ее в своей комнате и нашла две замечательные коробки.
В первой был изысканно обрамленный в пастельных тонах портрет Ингрид, ее бабушки, с датой - 12 апреля 1936 года - в правом верхнем углу. Волосы Ингрид были зачесаны наверх, белое кружевное платье открывало плечи, а вокруг шеи на белой ленте была камея.
Во второй коробке, обшитой коттоном, Бретт нашла камею с надписью: "Моей любимой. Свен".
Бретт подошла к зеркалу и надела камею на шею. Одной рукой она подняла свои темные волосы, другой держала картину. "Может, в самом деле я похожа на бабушку?" - подумала она.
Еще в коробке Бретт нашла записку на бланке фирмы "Ларсен Энтерпрайсиз". Она прочитала: "Как обещал, Свен Ларсен".
Глава 4
- Знаю, знаю, диета с пониженным количеством сладкого, - вопила Бретт, стараясь перекричать шум разрывающихся пистонов. Она прошла мимо зеленого с розовым рождественского дерева, цветущего в окне при входе, и побежала по холлу, заглядываясь на обложки журналов. Ей еще не верилось, что она работает на Малколма Кента, всемирно известного фотографа.
***
Жизнь Бретт заполнилась до краев, и она преуспевала в ней. В ее последнем учебном году в Далтоне было организовано много школьных конкурсов, и она побеждала в них с десятипроцентным превосходством над одноклассниками. Никто не мог соперничать с ней в фотографии.
За последние два года фотография стала ее любимым занятием. Каждый месяц она проглатывала американские, французские, английские и итальянские журналы, и все остальные, которые попадались ей под руки, делая пометки в наиболее понравившихся.
В октябре ее предпоследнего учебного года, внимательно разглядывая доску объявлений, она прочитала: "Светскому фотографу моделей требуется ассистент. Денег немного, зато не скучно".
Они часами обсуждали с Лизи, чем конкретно она должна заниматься. Как фотограф, она ознакомилась с множеством навыков и секретов. Она узнала искусство создания композиции и света, но не понимала, что же происходит в промежутке между процессом фотографии и выходом готовой рекламы. Что бы ни влекла за собой эта работа, Бретт была убеждена, что ей откроются секреты так называемых "членов клуба".
Итак, она позвонила и после нескольких коротких вопросов голосом непонятно какого пола ей было сказано принести папку с работами в студию на Шестой авеню, 696 и спросить Грацию. Малколм до сих пор дразнит Бретт за тот шок, когда она обнаружила, что сиплый тонкий голос принадлежит Малколму Кенту, одному из ее кумиров.
Сидя на стуле красного дерева в своем кабинете, он медленно и вдумчиво пролистал ее папку. Бретт заметила его ногти темно-фиолетового цвета, в тон шелковому кимоно.
- Дорогая, это очень здорово, - сказал он. Бретт не могла поверить в это. Как многие фотографы-любители, она потратила много времени, выбирая фотографии для этого просмотра. Она никогда и не мечтала, что кто-то, по уровню сравнимый с Малколмом, увидит их.
