Мэри Джойс - Страсть за кадром
Журналисты хронологически, поминутно описывали развитие событий, никогда не забывая заметить, что она была дочерью Свена Ларсена, влиятельнейшего промышленного магната, а также и то, что она была бывшей женой телевизионной звезды Брайана Норта. Барбара получила великое удовольствие в том, сколько неприятностей им эта история доставит.
В мае, после показаний и длинных обсуждений, Захари был осужден за предумышленное убийство, но Барбару все равно не оставляли в покое. Некоторые, наиболее непримиримые, вычеркивали ее из своих телефонных книг. Другие чувствовали жалость, пытаясь поставить себя на ее место.
Барбара просматривала страницы "Сегодня", выискивая хоть какие-нибудь признаки своего значения в текущей жизни, но ее имя перестало там появляться она была банкротом и забыта.
Дни выливались в недели, затем в месяцы, а она все сидела на своем замшевом диване в гостиной, с рюмкой в руке, с несвежими поседевшими волосами.
- Что ты здесь делаешь? Я ни с кем не встречаюсь! - грубо сказала Барбара, когда ее полуденные размышления о кознях были прерваны неожиданным появлением Лилиан.
- Я не все, я - твоя родственница. И, если ты забыла, хочу напомнить, что я взяла опеку над Бретт с того самого дня, как все это началось. - Лилиан была напугана видом своей племянницы. - Ты не видишься с ней, не звонишь ей и не отзываешься на ее звонки - это непростительно. Вчера был день ее рождения. Барбара! Ты можешь опускаться, но я не позволю тебе ломать жизнь Бретт. Так как ты не пытаешься вытянуть себя из этого болота, я готова подать в суд заявление с просьбой об опекунстве.
Барбара повела плечами.
- Вперед!
Барбаре казалось, что ее только освободят от материнских обязанностей, и ей было предоставлено право беспрепятственного посещения дочери, но она могла видеть Бретт не более одного раза в месяц.
Бретт, обретя любовь и внимание своей тетки, научилась не реагировать на грубые выходки матери. Даже когда во время одной из встреч Барбара попросила Бретт называть ее по имени, Бретт спокойно согласилась.
Она удивлялась, как свободно и счастливо чувствовала себя, не живя больше с Барбарой. Если нормальная жизнь означала лишь, что она больше никого не должна называть ма-пожалуйста.
***
Бретт закончила среднюю школу, газета Далтона была благодарна за четыре фотографии, которые она ей подарила. Седьмой класс был чудесным, но, как и многие двенадцатилетние, она считала дни до окончания учебы и начала летних каникул.
Она развалилась в одном из своих любимейших уголков, где ей нравилось помечтать и посозерцать в одиночестве: в гостиной под роялем "Стейнвей", хотя в этом огромном доме ей везде было уютно.
Это была с огромным балконом двухэтажная квартира, вмещавшая не только всю коллекцию картин Лилиан, но и ее мастерскую. Высокие окна, задрапированные тяжелыми портьерами, открывали вид на Сентрал-парк. Несмотря на свои большие размеры, квартира сохраняла вид интимности.
- Вот ты где, - Лилиан заглянула под рояль, затем прислонилась к окну и замолчала.
- Что-нибудь случилось, тетя Лилиан? - спросила Бретт, взглянув на тетку.
- Совсем ничего, дорогая, - живо отозвалась Лилиан. - Кстати, в субботу ты сможешь познакомиться с одним человеком, о котором много слышала.
Бретт нахмурила брови, пытаясь представить, кто бы это мог быть.
- Это тот, кого я знаю очень давно, - сказала Лилиан.
Некоторое время Бретт была в замешательстве, потом произнесла:
- Я поняла.
- Подойди ко мне и сядь рядышком. - Лилиан похлопала по дивану. - Ты увидишь своего дедушку, дорогая.
- Но как... - голос Бретт задрожал, она растерялась и не знала, что сказать и что подумать.
- Он приезжает в Нью-Йорк по своим делам. На днях он позвонил и попросил разрешения встретиться с тобой, - сказала Лилиан.
- Он хочет со мной встретиться? - Бретт часто представляла его, но никогда даже мечтать не могла, что дед может думать о ней.
Лилиан кивнула и поцеловала ее.
- Итак, в субботу. А теперь мне надо идти: хочу до ужина помыть свои кисти.
Еще пятилетней девочкой, живя в Висконсине, Лилиан боготворила своего десятилетнего брата, желая везде и во всем быть вместе с ним. Позже он стал чуждаться и отдаляться от нее, и это продолжалось все время, пока они росли, а потом их пути разошлись вовсе.
Она училась рисованию за границей; он занялся фамильным бизнесом семьи Ларсен, превращая богатый концерн железных дорог в транспортный конгломерат с миллиардным доходом.
Бретт знала, что его единственная дочь ненавидела его с такой силой, что ей не позволялось даже упоминать его имя. Интересно, а ее дедушка также ненавидит Барбару? А ее? И что ему от нее надо? Она направилась в спальню, закрыла дверь и набрала номер Лизи.
- Происходит что-то непонятное.
- Что значит непонятное? - спросила Лизи.
- Мой дедушка хочет со мной встретиться. Лизи, что мне делать? А что если он не любит меня? Как мне его называть? - спрашивала Бретт.
- Он твой дедушка - значит, должен любить тебя, - сказала Лизи.
- Но Барбара же его ненавидит, - возразила Бретт.
- Бретт, ты же знаешь, что твоя мама немного с "приветом". Он, наверное, добрый человек. Мои дедушки очень добрые. Дедушка Грандра Пауэл действительно очень старенький. От него пахнет каплями от кашля, и он ничего не слышит, но такой милый, - сказала Лизи.
- Ты их знаешь всю свою жизнь, - возразила Бретт.
- Ну и что? - сказала Лизи. - Он тебя не тревожил, пока не хотел видеть. Но всегда посылал тебе подарки на день рождения и Рождество, и ведь это брат твоей тети, поэтому как же он может быть злым?
- Если Барбара узнает, с ней случится удар, - сказала Бретт.
- А кто собирается рассказывать ей? Ты? Как часто вы с ней видетесь, раз в месяц? Давай, Бретт, вот будет здорово!
- Ты на самом деле так думаешь?
- Хи, подожди-ка.
Бретт услышала приглушенный голос своей подружки, затем она опять взяла трубку.
- Кто-то хочет тебе что-то сказать, - хмыкнула Лизи.
- Что там, Бретт? Каракатица показала некоторые твои фотографии, напечатанные в школьной газете. Они действительно очень неплохие.
Это был брат Лизи, Дэвид.
- Спасибо, Дэвид. А что ты делаешь дома? - пролепетала Бретт, довольная тем, что Дэвид не сможет увидеть ее щек, которые стали пунцовыми.
- Я прилетел сюда по поводу работы. Он получил степень магистра компьютерной технологии в Станфорде.
- Ты собираешься работать в Нью-Йорке? - спросила Бретт.
Уже представляя это, ее фантазии зашли намного вперед. Конечно, у него будет его собственная квартира. Они с Лизи будут часто его навещать, а может, даже иногда будут помогать убирать ее. У Бретт засосало под ложечкой. У нее возникло чувство, словно она летит вниз на американских горках.
- Еще не знаю. Я получил приглашение и в Калифорнию, поэтому надо все продумать.
Вместе с другими фотографиями ее друзей и ее детской у Бретт до сих пор стоял на туалетном столике его снимок, который она сделала два года назад в Кокс Коуве летом. Дэвид не относился к ней как к ребенку, и, когда они с Лизи мечтали о свиданиях, прогулках или о своем первом поцелуе, она всегда представляла Дэвида. Этим она не делилась даже со своей лучшей подругой.
- Не волнуйся, Бретт, - сказала опять Лизи. - Все будет хорошо. До завтра.
Не отрывая глаз от двери, Бретт ждала в уютном небольшом кафе-мороженое отеля "Сент-Морис" в Сентрал-парке. Она разглядывала карнавал чучел львов, кроликов, медведей и других безделиц, установленных на окнах, теребя пальцами ювелирный зверинец на запястье. До сегодняшнего дня она никогда не надевала подарки деда.
- Думаешь, он придет? - волнуясь, спросила Бретт.
- Дорогая, он будет здесь, - старалась успокоить племянницу Лилиан. - Ты не должна так волноваться.
- Да, но ты тоже волнуешься. Все утро ты курила одну сигарету за другой.
Лилиан отняла свою руку от сигаретницы и успокаивающе погладила Бретт.
- Все будет хорошо, Бретт. Вот увидишь. Свен проскользнул через запасной выход отеля. Он появился совсем незаметно, без предупреждения.
- Здравствуй, Лилиан. - Его глаза устремились на Бретт. - Господи, она похожа на Ингрид как две капли воды!
Он не был готов, что его единственная внучка и его жена, которую он так любил и потерял в тот день, когда она родила ему единственного ребенка, так похожи.
Бретт, борясь с мрачным предчувствием и нервозностью, поднялась и осторожно посмотрела на него. Свен выглядел самым высоким и самым широким, кого она когда-либо видела. Он стоял как гора, светло-пепельные волосы были словно слегка припорошены снегом. Его присутствие, подавляющее, магнетическое, вызывало трепет и благоговейный страх, будто она подошла очень близко к перилам высокого балкона.
- Да, Свен, - согласилась Лилиан. С некоторой томностью она обратилась к своей внучатой племяннице.
- Бретт, это твой дедушка.
