Луанн Райс - Каменное сердце
Заложив петлю, Мария вывела шлюпку с болот и направилась к острову Подзорной трубы.
— Здесь я провожу раскопки, — сказала она, бросая якорь в бухте острова.
— Этой индейской могилы, которую ты нашла? — спросила Хэлли, делая вид, что она страшно заинтересована. — Неудивительно, что эти острова назвали островами Духов.
— Не хочешь посмотреть? — спросила Мария, заранее зная, что мать откажется.
— Мне не нравятся кости, — ответила Хэлли. — Может, просто посидим в лодке? Так приятно покачаться на волнах.
Мария оперлась о планширь, глядя на захоронение. Она накрыла могилу полиэтиленовым тентом, но смогла рассмотреть только его уголок.
— Как дела у твоей сестры?
— Софи? Нормально, — сказала Мария.
— Это хорошо, — после долгой паузы произнесла Хэлли.
Но, поскольку она сама подняла эту тему, Мария решила продолжить.
— На самом деле она совсем запуталась. Она не разрешает детям навещать ее, и они в полном отчаянии. Ты ведь понимаешь, в чем тут дело, да?
— Почему ты решила, что я понимаю? — поинтересовалась Хэлли.
— Потому что ты сама не навещаешь Софи. Ты боишься, что это будет «слишком тяжело». Вообще-то, оно так и есть.
— Это очень тяжело? — спросила ее мать. — Тогда почему ты ходишь?
— Одно то, что ты задала мне этот вопрос, означает, что мне не стоит даже пытаться на него ответить, — тихо произнесла Мария. Ей хотелось поскорее положить конец этой прогулке; она начала поднимать якорь. Жизнь с Хэлли была похожа на катание по тонкому льду: все беззаботно скользили до тех пор, пока кто-нибудь не проваливался под воду. Тем хуже для него — Хэлли, с присущей ей элегантностью, спокойно проносилась мимо.
— Брось этот канат и скажи мне то, что хочешь сказать, — потребовала Хэлли.
— Я пыталась объяснить это в ту субботу, у тебя на кухне. Софи нуждается в тебе — что может быть проще!
— Я думала об этом, — сказала Хэлли со своим обычным царственным видом, но в следующую минуту он улетучился. Она сгорбилась, закрыв глаза трясущимися пальцами, и разрыдалась.
Может быть, оттого, что они оказались в полном одиночестве, она позволила себе плакать в полный голос, не сдерживая всхлипов.
— Мама? — обратилась к ней Мария, спустя несколько минут. Она стояла рядом с Хэлли, но не касалась ее. — Мама!
Всхлипы стали глуше; чайки, кружившие над островом Маленькой раковины, вторили им, и их крики звучали зловеще. Мать подняла на Марию свои усталые глаза.
— Что я сделала не так? — спросила она.
— Я не знаю, — ответила Мария. Она понимала, что Хэлли нужно прощение, но сама не могла простить ее.
— Ты сводишь меня? — тихим голосом попросила Хэлли. — Повидаться с ней?
— С ней? — спросила Мария. Сердце заколотилось у нее в груди.
— С Софи, — сказала мать.
— Да, — ответила Мария. Вытащила якорь на бак и встала к штурвалу.
— Приветствую, друзья, и добро пожаловать! — воскликнула Софи, завидев Хэлли.
— Здравствуй, дорогая! — отозвалась Хэлли. Казалось, ей пришлось сделать физическое усилие, чтобы не потянуться через тюремный стол обнять Софи, прикоснуться к ее волосам в поисках седины, означавшей, что в заключении дочь начала стареть. — Ты так похудела!
— У нас здесь действует клуб «Весонаблюдателей», — пошутила Софи. — Разумная диета в сочетании с упражнениями.
— Ты правда похудела, — сказала Мария, попытавшись тем самым придать комментариям Хэлли оттенок заботливости.
— Зачем нужны весы, когда есть Мария? — с нежностью спросила Софи. — Я всегда могу рассчитывать на нее, если мне понадобится получить оценку моего рациона.
— С тобой здесь хорошо обращаются? — спросила мать.
— Я в порядке.
— Судя по газетам, ты здесь что-то вроде знаменитости, — заметила Хэлли чуть ли не с гордостью.
— Ну да, громкое дело, — сказала Софи. — Избитая жена, которая решилась защищаться.
Хэлли неодобрительно опустила глаза. В воцарившемся молчании Софи поймала взгляд сестры.
— Как дети? — спросила она.
— Пошли на пляж с Нелл и Энди. Мне нужно кое о чем поговорить с тобой — это касается Саймона.
— Кажется, ты не хочешь говорить при мне, — уязвленная, сказала Хэлли.
— Нет, мама, останься, — попросила Софи. — Если, конечно, ты не против.
Хэлли поколебалась, словно не могла решить, стоит ей оставаться или нет. Потом устроилась поудобнее на своем стуле.
— На днях Дункан брал их на рыбалку, — начала Мария, бросив испытующий взгляд на мать, которая при звуке его имени нарочито выпрямила спину. — Он сказал, что Саймон отрывал ноги у краба.
— Саймон? — спросила Софи. Кровь отлила у нее от щек. — Отрывал ноги у краба?
— Так сказал Дункан. Это беспокоит меня… — присутствие Хэлли отвлекало Марию, и в то же время она испытывала смутное воодушевление. Ей хотелось, чтобы та получила представление о том, через что приходится проходить им с Софи.
— Он никогда так не делал, — произнесла Софи. — Саймон любит животных. В прошлом году он нашел в саду гусеницу и держал ее в бутылке, пока она не превратилась в кокон, из которого вылупилась бабочка-монарх. Она впервые взлетела у него с пальца.
— Мне не верится, что Саймон мог сделать что-то жестокое, — добавила Хэлли, недвусмысленно ставя под сомнение предложенную Дунканом версию событий.
— Но Дункан говорит, что он это сделал, — сказала Софи.
Мария почувствовала признательность за то, что сестра поддержала ее, хотя бы и в ущерб Саймону.
— На следующий день я спросила его, зачем он отрывал крабу ноги, он ответил, что краб все равно должен был умереть. Дункан собирался использовать его как наживку.
— Это очень плохо, — отозвалась Софи. Теперь ее лицо было совсем бледным. — Ты рассказала об этом доктору Миддлтон?
— Нет, но мы с ней встречаемся во вторник.
— Обязательно скажи ей, — произнесла Софи. Она теребила подол своего лилового платья, казалось, что напряжение в ее душе растет с каждой секундой. — И о кошмарах тоже. О господи…
— Дорогая, оставь свое платье в покое, — беспомощно сказала Хэлли. Софи выпустила из рук подол и с благодарностью улыбнулась матери.
«За что она благодарит ее? — подумала Мария. — За ее внимание? За поддержку?» Было очевидно, что Софи оценила замечание Хэлли.
— Что еще ей сказать? — спросила Мария.
— Решай сама, — ответила Софи, снова натянуто. — Сейчас ты знаешь о них больше, чем я. У меня нет даже права… — В голосе Софи слышалась враждебность.
— Мария очень хорошо заботится о них, — вступила Хэлли. — Тебе не о чем беспокоиться.
— И это должно меня утешить? То, что мои дети во мне не нуждаются? — тихо, угрожающим тоном спросила Софи.
— Конечно же они нуждаются в тебе, — опрометчиво произнесла Хэлли. — Дети всегда нуждаются в своей матери. Никто не любит ребенка больше, чем его мать.
Софи и Мария, подумав о собственном детстве, незаметно обменялись понимающими улыбками.
— Ты читала о концерте? — поинтересовалась Софи.
— О каком концерте? — переспросила Хэлли.
— Здесь будет концерт. Мы ставим его вместе с актерами из «Уайтхолла». Одного ты знаешь — Джеймс Корт.
— Он замечательно играл в той пьесе Мобли прошлым летом, — заметила Хэлли. — «Обыкновенная боль».
— Да, мы с Гордоном видели этот спектакль, — сказала Софи с такой обыденной интонацией, что Мария сразу же перенеслась из тюрьмы, над деревьями, в кухню Хэлли. Она, ее мать и ее сестра могли бы точно так же сидеть за большим дубовым столом и пить чай. — Как бы то ни было, — продолжала Софи, — он помогает нам в постановке концерта. Там будут песни, танцы, карточные фокусы — разные номера.
— Карточные фокусы? — с отвращением в голосе произнесла Хэлли. — Я не совсем уверена насчет этого.
— Это очень хорошие фокусы, — вскипела Софи. — Подожди, увидишь.
— Что ты имеешь в виду? Что значит «подожди, увидишь»? — подозрительным тоном спросила Хэлли.
— Ничего я не имею в виду. Ты приглашена, вот и все. Я приглашаю всю семью.
— Я думала, ты тоже будешь выступать, — сказала Мария.
— О, нет, — ответила Софи. — Я — костюмерша.
— Ты не поешь? — изумилась Хэлли.
Софи наклонилась вперед, уперев локти о стол.
— Если бы я пела, ты бы пришла? — спросила она.
— Я пришла бы, — ответила Мария.
Хэлли пожала плечами. Она посмотрела на роспись на дальней стене, заделанное решетками окно, на собственные руки. Однако неумолимый взгляд Софи преследовал ее. Наконец, она взглянула дочери прямо в глаза.
— Ну, давай, — усмехнулась Софи. — Скажи, ты пришла бы, если бы я пела?
— Думаю, пришла бы, — сказала Хэлли.
Мария забеспокоилась, не хочет ли Софи таким образом дать матери повод гордиться ею.
