Миранда Гловер - Шедевр
Я отправилась в галерею Вейца, стараясь сосредоточиться на образе Викторины. Ее представление было как нельзя кстати: в моем списке она являлась главной героиней, знавшей все о торговле искусством и о своей стоимости. Грег отсутствовал, но он оставил указания своему организатору выставок Карле, энергичной, правда, немного нервной жительнице Нью-Йорка, которая вилась вокруг меня, словно угорь. Для представления она заказала пурпурный шезлонг. Он был обтянут плисом и казался гораздо красивее того, к которому я привыкла в Лондоне, изображая «Обнаженную в росписи». Мою японскую ширму привезли сюда прямо из аэропорта JFK. Их профессионализм впечатлял. Все-таки во вмешательстве Эйдана и его нью-йоркских друзей есть некоторые преимущества.
Соня любезно предоставила нам два из трех залов галереи и временно убрала свои экраны. Сначала мы распечатали ширму. С десятью потайными смотровыми отверстиями, через которые зрители смогут наблюдать за мной, ширма выглядела очень эротично.
Выступление Викторины будет самым сложным в плане видеосъемки. Я установила две камеры: одну за ширмой, рядом со зрителями, а другую рядом с собой, чтобы полностью запечатлеть представление. Потребуется провести не один час за монтажом, прежде чем фильм будет готов.
Джо оставил в студии записку, в которой предлагал сопровождать меня в галерею. За полчаса до выхода я была уже готова, поэтому села на постель и позвонила Гаю.
— Думая о Викторине, я вспоминаю тебя, — призналась я ему. — И я хочу поблагодарить тебя, — продолжала я, — за то, что ты был так щедр ко мне и дарил свои знания и свою дружбу.
Гай добродушно засмеялся. Наверное, он ощущал себя несколько неловко из-за моей сентиментальности.
— Как у тебя дела, Эстер? — спросил он. — Все в порядке?
Я помолчала, раздумывая, стоит ли посвящать его в свои неприятности. Я не смогла сдержаться и рассказала ему обо всех сложностях, с которыми столкнулась в Нью-Йорке.
— Подумай о Викторине, о том, чему она подверглась, — убежденно говорил Гай, — и помни, что ты ни от кого не зависишь. Как художник ты можешь сделать все что угодно, такое, чего никто не ждет.
Гай всегда умел утешить. Я еще раз поблагодарила его и собиралась повесить трубку, когда он остановил меня:
— Эстер, еще одна вещь… — произнес он серьезным голосом.
— Что?
— Эйдан.
— Продолжай, — не зная, чего ожидать, ответила я.
— Я думаю, он очень сильно тебя любит, — просто сказал Гай.
Я села и в последний раз перед выступлением посмотрела на репродукцию с изображением Викторины. Неужели Гай прав? Неужели любовь ко мне для Эйдана важнее продажи моих работ? Я взглянула на Викторину и прочитала ее мысли, они были написаны в ее глазах: «Ты можешь обладать мною, но принадлежать тебе я не буду никогда». Возможно, долгие годы именно так я себя и вела и подобно Викторине больше всего берегла свою независимость. Викторину оскорбляли, как физически, так и морально, множество раз. Она словно рассказывает нам, что была здесь и занималась этим раньше, останется здесь и будет и дальше продолжать, но ничего нового мы не увидим, — ничего, что выходило бы за пределы этой сцены. Никаких тайн и ничего особенного. Надеюсь, в этом я не похожа на нее. Надеюсь, Эйдан увидит нечто большее.
Я не спеша оделась и стала воплощением Викторины: черные поношенные юбка и жакет фасона девятнадцатого века поверх серовато-белой блузки с высоким воротником, черные кожаные перчатки и трость. На голову я надела парик с растрепанными седыми волосами, собранными сзади в неаккуратный пучок. Я накрасила лицо так, что оно стало выглядеть на несколько десятилетий старше, и подчеркнула физическое увядание: размазанная малиновая помада, растекшаяся тушь. В уши я вдела сережки в виде колец. Джо был явно поражен переменой, происшедшей со мной. Я отчасти ожидала, что он будет смотреть, как я переодеваюсь, так как была уверена, что это он сидит по ту сторону камер Бена. Джо настойчиво спрашивал, кого я буду изображать, но я отказалась выдавать свой секрет раньше времени. Мне пришла в голову циничная мысль, что, возможно, Бен поручил своему помощнику разузнать подробности.
Я решила начать представление с конца жизни Викторины Меран и от него в обратном порядке продвигаться к тому великому периоду, когда она позировала для «Олимпии» Мане. Мне хотелось показать, как время постепенно разрушало Викторину по мере того, как картина с ее изображением неуклонно росла в цене.
К тому времени как мы приехали в галерею, я сильно нервничала. Джо превозмог свое отвращение к публичным мероприятиям, и теперь его молчаливая компания действовала успокаивающе. Возможно, это происходило от его невозмутимости и из-за того, что он относился ко мне как к обычному человеку. Большинство людей ищут во мне что-то необыкновенное, какие-то выдающиеся особенности, по которым они смогут составить понятие о моей личности — понятие совершенно далекое от реальности. Быть знакомым с Эстер Гласс или любой другой знаменитостью для таких людей — большая привилегия. Популярность — это валюта, постоянно растущая в цене, о чем мне недавно напомнило появление Кенни Харпера. Я чувствовала, что Джо готов потратить свое время и на дворника, если бы тому было что рассказать. Грег же, глядя на преуспевающего художника, буквально потирал руки; он старался ничего не упустить, и перед его глазами мелькали доллары.
— Ваше присутствие здесь большая честь для нас, — сказал он, протягивая для пожатия потную ладонь.
— Скорее, это большая честь для меня, — пользуясь талантом актрисы, ответила я нежным как сливки голоском.
Представление было назначено на семь. Грег провел меня в крохотную комнатку, вдоль стен которой стояли холсты. Карла предприняла попытку оборудовать ее под гримерку, поставив тут маленький столик с зеркалом и стул и прибив к двери пару крючков для одежды. В целях безопасности комната была оснащена экранами, показывающими галерею. Готовясь к выступлению, я краем глаза поглядывала на то, что происходит снаружи. Было довольно сложно сконцентрироваться на Викторине, когда на экране стали появляться будущие зрители.
Первой появилась Соня — как обычно в сером костюме, но на этот раз в сочетании с ярко-розовой блузкой, украшенной оранжевыми цветами. Она сразу направилась к Джо, и когда они обнялись, пространство между ними почти полностью сократилось. Они явно хорошо знали друг друга. Потом показались Бен и Сара. Бен выглядел не таким деловым, как обычно, на нем были джинсы и кожаная куртка, и он напоминал звезду Голливуда среднего возраста: привлекательный, но уже слишком зрелый, чтобы получать главные роли. За ним шла Сара в одном из своих нейтральных бежевых костюмов. Бен и Грег отошли в сторону, и я увидела, что они направляются в кабинет Грега. Затем появился Эйдан, рядом с ним шла Каролин. К моему удивлению, Соня кинулась к ней с распростертыми объятьями. Взяв Каролин под руку, Соня наклонилась, чтобы запечатлеть дружеский поцелуй на щеке Эйдана, и вскоре все трое увлеченно беседовали. Джо неторопливо подошел к ним и присоединился к разговору. Все вели себя крайне непринужденно. Затем я поняла, почему мне так кажется: все они были старыми друзьями Эйдана. Уверена, что он знаком с ними уже много лет. И до сегодняшнего дня он не собирался впускать меня в эту тесную компанию.
Вскоре начали приходить и другие зрители, — смешанная, дорого одетая толпа из молодежи и пожилых людей, в оригинальных нарядах и классическом черном. Некоторые казались мне знакомыми, наверное, я видела их на презентации «SO» во вторник. Настал звездный час Грега. Я смотрела, как он вновь появился и переходит от компании к компании, разводя руками в приглашающем жесте, затем, перекинувшись парой-тройкой слов, оставлял собеседников и направлялся к следующей компании. Тем временем Бен подошел к Эйдану. Я с интересом наблюдала, как он похлопал Эйдана по спине, а затем они крепко пожали друг другу руки.
Даже из своей дальней комнаты я чувствовала, как нарастает нетерпение гостей. Попасть на мой частный просмотр могли только привилегированные особы, всего тридцать человек. Грег спросил, могут ли прийти журналисты, и мы позволили присутствовать только «Вэнити Фейр». Их известный фотограф являлся не меньшей знаменитостью, чем все остальные. Он ходил по галерее и фотографировал богему, занимавшуюся болтовней и распитием шампанского.
Галерея Вейца состоит из трех сообщающихся между собой залов. Гостей сначала пригласили в «заднюю галерею». Мое представление должно было состояться в «средней галерее», где уже установили шезлонг и ширму. В 18.55 я увидела, как Грег с Карлой начали заводить гостей в следующий зал, где все еще висели Сонины экраны. Оттуда их будут по десять человек приглашать в зал, где состоится мое выступление.
