Джулия Баксбаум - Ненависть
— Ты уверен?
Эндрю молчит. Лишь его губы чуть касаются моих в шепоте поцелуя. Он целует меня опять, на этот раз крепче, и я с жадностью отвечаю ему. Этот поцелуй — обещание. Клятва. Декларация.
* * *Позже мы лежим обнаженные в постели, лицом друг к другу. Наши ноги и руки переплетены и прочно соединены друг с другом, словно в цепи. И только здесь, под покровом серого пухового одеяла, в безопасности, где тепло и мягко, мы с Эндрю начинаем разговаривать.
— Я не хочу возвращаться к тому, что было раньше, — говорит он и заправляет упавшую прядь моих волос за ухо.
— Я тоже. — Я вожу пальцами вверх и вниз по его рукам. Я рисую шарики, сердечки и кружочки.
— Я серьезно. Мы не можем просто начать с того места, на котором расстались. Я не собираюсь этого делать.
— Я знаю. Я и сама хочу не этого. Я хочу все создать заново. А удастся нам построить серьезные, взрослые отношения? Это в принципе возможно, как ты думаешь? — спрашиваю я.
— Не знаю.
— Вот и я не знаю. — Я пожимаю голыми плечами, и Эндрю целует их. — Но я хочу попробовать.
— Я тоже.
— Правда? — спрашиваю я, хотя мы уже давно разделись и, похоже, приняли окончательное решение. Но мне хочется снова услышать его ответ.
— Правда, — повторяет он, и я наслаждаюсь этим словом. — Что ты думаешь о Бруклине?
— Бруклине?
— Да, Бруклине. Или, может быть, Квинсе.
— Квартиры дешевле.
— Просторнее.
— А что, неплохо звучит.
— Точно?
— Мы могли бы завести собаку.
— Да?
— Ну да, я всегда хотел иметь собаку.
— Почему?
— Безусловная любовь, — говорит он.
* * *Чуть позже мы прячем головы под одеяло. Кровать Эндрю сейчас похожа на палатку, и мы перешептываемся с упоением десятилетних школьников, оказавшихся в загородном лагере.
— Дедушка Джек велел мне ждать тебя, — заявляет он.
— Вот как?
— Да, когда я приезжал навестить его. Я не надеялся, что он узнает меня, но, когда мы резались в покер, он вдруг ни с того ни с сего остановился. Он произнес только: «Жди ее». И больше ничего. А потом мы опять вернулись к игре.
— А что ты ему ответил?
— Ничего. Играл дальше. Впрочем, особого значения это не имело. Я все равно уже ждал тебя, хотя и не хотел, а может, просто не признавался себе в этом.
— Я должна тебе кое-что сказать, прямо сейчас, но, пожалуйста, ничего отвечать пока не надо, о’кей? — говорю я.
— О’кей.
— Я люблю тебя.
Эндрю молчит, и я рада, что мои слова не превращаются в слабое эхо. Я не желаю, чтобы они отразились от этих стен и вновь вернулись ко мне. Наоборот, я хочу дать нашим чувствам окрепнуть, укорениться. Теперь моя очередь ждать.
Я сворачиваюсь калачиком рядом с Эндрю и прижимаюсь к нему еще сильнее, чтобы стереть все границы между нами. Это настолько близко к тому, чего я жажду, насколько это вообще возможно. Я хотела бы его съесть, начав, возможно, с пальцев, чтобы наша кожа больше не разделяла нас и он стал частью моего тела. Я хочу смешать нашу кровь, заполнить себя двойными спиралями его ДНК, сделать нас одним целым. Одним существом.
Я хочу, чтобы у нас было три запасные почки. И запасное сердце.
ГЛАВА 38
Сегодня я — супергерой в костюме адвоката, то есть истинный супергерой. Готова спасать мир. Осколки моей личности снова склеены. Лучше, чем Шалтай-Болтай. Я собрана и восстановлена. Вся сияю.
Впрочем, переигрывать не стоит, пожалуй, я не стану распахивать дверь пинком с воплем: «Помощь прибыла!» Нет, сэр. Я спокойно зайду, пожму руку человеку, проводящему собеседование, и добьюсь расположения его и всей службы Юридической консультации своим профессионализмом и острым аналитическим умом. Я подчеркну свой опыт. Я сделаю это. Я. Получу. Эту. Работу.
Я тщательно подготовилась. Выпила литр кофе из своей кружки с изображением Чудо-Женщины. Воспользовалась дорогим гелем для душа с эффектом отшелушивания. Побрила ноги. Не забыла и о лодыжках. Не пропустила колени. Зашла на сайт Юридической консультации и запомнила официальную формулировку их миссии. Она сразу же стала моей. Эндрю часами репетировал со мной разные варианты собеседования и заставил надеть костюм «суууперадвоката», чтобы усилить впечатление. Я готова как никогда. Это мой шанс.
— Мисс Пратт, Барри ждет вас, — говорит мне секретарь приемной и ведет по узкому коридору, застеленному заводской ковровой дорожкой серого цвета, берущему начало от лабиринта кабинок, разделенных низкими перегородками. Это место является полной противоположностью АПТ. Никаких сияющих табличек на дверях, тонированных стекол и мрамора. Мойщиков стекол тоже нет. Помещения отделаны огнеупорным пластиком, на дешевых металлических шкафах для хранения документов висят написанные от руки бирки, двери похожи на самодельные. Идеально.
— Барри Штайн, рада познакомиться, — говорит полная женщина с кудрявыми черными волосами.
— Эмили Пратт, — представляюсь я и стараюсь скрыть свой шок от того, что Барри Штайн — женщина, а значит, если меня сюда примут, мой босс не станет заглядывать мне в декольте, и — ни в малейшей степени — не будет похож на Карла. Это меня просто умиляет.
— Итак, расскажите мне об опыте вашей работы в области общественных интересов.
— Ну, у меня его немного. Последние пять лет была сотрудником большой юридической фирмы, так что…
— А как насчет дел pro bono[54]?
— Пожалуй, нет. Нет. В первую очередь я должна была выполнить план по оплачиваемым клиентами часам, и никогда не хватало времени… — «Эмили, соберись. Не упусти свой шанс».
— Но у вас есть опыт ведения тяжб, верно?
— Да, разумеется. И очень большой. Я весьма компетентный специалист по ведению тяжб.
— Вы когда-нибудь участвовали в судебном разбирательстве?
— Да. — «Нет».
— Произносили вступительную речь?
— Да. — «Нет».
— Вели перекрестный опрос свидетелей?
— Да. — «Нет».
— Были на первых ролях?
— Да. — «Нет».
— В какого рода делах?
— Ну, обычно в небольших. Крупные партнеры предпочитают вести сами. Несколько дел по страховке, несколько — по недвижимости. Я бы не хотела нагонять на вас скуку деталями.
— Мне не будет скучно.
— Нет, серьезно, ничего интересного. Страховка, перестраховка, субординация исков, невзаимная наступательная преюдиция, carpe diem[55], доктрина антипредпринимательского иммунитета, ERISA[56], усовершенствованное залоговое право.
— Carpe diem?
— Простите?
— Вы только что сказали «carpe diem». Что вы имели в виду?
— Я не говорила «carpe diem».
— О, а мне показалось, что вы произнесли именно «carpe diem».
— Ха-ха. Нет, вам, должно быть, послышалось. Carpe diem! Очень забавно.
— Я тоже так думаю.
— «Лови день», вот я и ловлю свой день. — «Эмили, заткнись. Просто заткнись».
— Вы немного нервничаете?
— Да, простите. Ведь это действительно прекрасная возможность для меня…
— Значит, вы не употребляете наркотики?
— Наркотики? Нет!
— Это хорошо. А у меня сложилось иное впечатление.
— Нет. Ни в коем случае. В отношении наркотиков я придерживаюсь даже чересчур твердых взглядов. Впрочем, думаю, что сегодня утром я выпила слишком много кофе.
— Тогда понятно, что с вашей ногой.
— С ногой?
— Да. Она все время дергается вверх-вниз.
— Слишком много кофе.
— Конечно.
— Конечно.
— Итак, рассмотрим нашу ситуацию. Вы приходите с прекрасными рекомендациями, учились в Йельской школе права, работали в одной из самых уважаемых адвокатских фирм в стране. При этом вы немного странная, но, к счастью для вас, мне такие нравятся.
— Правда нравятся? То есть я хотела сказать, спасибо.
— Поэтому разрешите мне рассказать о вашей будущей работе.
— О’кей.
— Мы ищем штатного адвоката в отдел семейного права. Так что вы должны будете принять дела, касающиеся вопросов усыновления, опекунства, разводов и прочих подобных вещей. Мы часто выступаем от имени женщин с психическими и физическими травмами, работаем с временными судебными запретами и тому подобным, собственно, почему я и нахожусь здесь в праздничный день. Во время рождественских каникул у нас обычно масса хлопот. Почему-то мужья любят вправлять своим женам мозги именно по праздникам. По популярности это времяпрепровождение уступает только просмотру Суперкубка.
— Что, правда?
— Да. Звучит удручающе, верно? В принципе нам нужны люди агрессивные, которые могут поднять свой голос за тех, кто его лишен, и стать опорой для тех, чьи права ущемлены. Нам нужны люди, которые не боятся открыть свой рот и говорить громко.
— Вы словно говорите обо мне. Вы только что меня описали. Я никогда не боялась высказывать свои мысли.
