Сьюзен Хилл - Миссис де Уинтер
- Миссис Дэнверс, мне кажется, вы недопонимаете, насколько разительно все изменилось. Мы живем в другом мире и в другое время. Изменилось абсолютно все.
Она по-прежнему пристально смотрела на меня. Не берусь сказать, какие мысли были в тот момент у нее в голове.
- Прошу вас, выслушайте меня. Мне кажется весьма странным, да и печальным, что вы живете таким вот образом - зациклились на прошлом, говорите постоянно о миссис де Уинтер - Ребекке, сохраняете эту ее усыпальницу. Вам самой так не кажется? Нет ли в этом чего-то болезненного? Чего вы надеетесь этим добиться? Вы только делаете себя еще более несчастной! Так нельзя жить - неужели вы этого не понимаете?
- Как вы смеете учить меня, что я должна делать? Вы?! Что вы знаете? Вы ничего не знаете! Вы никогда не знали ее.
- Верно, хотя у меня такое ощущение, будто я ее знала. Я жила в ее тени, почти полжизни жила среди людей, хранящих память о ней. Мне кажется даже странным, что я не знала ее.
- Она презирала бы вас. Смеялась бы над вами.
- Вероятно. Как и вы. -Да.
- Но видите ли, мне это безразлично. Совершенно безразлично. У меня есть Максим, у нас новый дом, новая жизнь. Будущее. Прошлое больше не в состоянии нас тронуть.
Из ее груди вырвался смех - хриплый, злобный, ужасный.
- Оставьте нас в покое. Оставьте нас! Вы никак не можете нам навредить. Разве вы этого не видите? Не видите, что я не боюсь вас?
И это было правдой. Миссис Дэнверс не сможет причинить нам зла. Было неприятно находиться в одной комнате с ней, смотреть на ее высокую черную фигуру и неподвижное, белое как мел лицо. Однако я вынула у нее жало, я чувствовала свое превосходство над ней, произошло что-то необратимое, нечто такое, что придало мне мужества и решимости. Мне хотелось рассмеяться ей в лицо.
- До свидания, миссис Дэнверс, - сказала я и протянула ей руку.
Она не подала мне руку в ответ и продолжала сверлить меня взглядом, однако я не чувствовала смущения или неловкости и смело смотрела на нее.
Она направилась к двери, и я последовала за ней. Остановившись и теперь уже не глядя на меня, она сказала:
- Он должен признаться. Это будет самое лучшее. Это то, чего хочет она. Нужно, чтобы все стало явным. И тогда все закончится. А до этого она не даст мне покоя. И ради этого я живу. Вы ведь знаете это. Вы понимаете.
И она пошла впереди меня по пустынному холодному дому, не произнеся более ни слова, и когда я села в машину и машина тронулась, пристально смотрела мне вслед до тех пор, пока мы не повернули и не скрылись за разросшимися кустами, высаженными вдоль подъездной Дорожки.
Глава 19
В тот вечер я не могла есть и думала, что мне не удастся и заснуть, однако перипетии дня выкачали из меня все силы, и я заснула мгновенно, глубоким сном чрезвычайно уставшего человека; все покрывала с себя я сбросила и почувствовала блаженную прохладу. Не было никаких сновидений, никаких голосов, и я проснулась среди тишины.
Лунный свет заливал комнату. Я встала с кровати, подошла к окну, выглянула в сад и тотчас же вспомнила Мэндерли летней ночью, сад после похорон Беатрис; мне подумалось, что я никогда или очень давно не чувствовала себя спокойной и умиротворенной, мне всегда либо что-то угрожало, либо я находилась в самом центре какой-нибудь неприятной истории. Так было и сейчас, подумала я, и изменится ли когда-нибудь? Хотя, похоже, для изменений были все основания.
Я не хотела больше бродить по комнатам в тревожных раздумьях, перебирая события минувшего дня. Можно посидеть в саду, который в последнее время стал так много значить для меня и где я чувствовала себя счастливой.
Было тепло и тихо; когда я через боковую дверь вышла на террасу, меня околдовал не только серебристо-белый свет луны, заливший все вокруг, но и ночной аромат цветов - жимолости, нависшей разросшимися ветками над кирпичной стеной, белых левкоев, украшающих собой газон, гвоздик, посаженных близ калитки. Я стояла и вдыхала эти запахи и не могла надышаться, они успокаивали меня и вновь возвращали к недавнему прошлому, мне вспомнилась вьющаяся лоза с цветами в виде звездочек на фоне темно-зеленой листвы в Италии.
И тут мое радостное, приподнятое настроение испортилось, потому что в памяти возникли вдруг изысканной красоты белые цветы, лежащие на траве на кладбище. Но я уже успела к ним привыкнуть и подумала, что просто должна это принять как данность. Мысли кружились и брали меня в кольцо, я была вся опутана ими.
Я бродила по тропинкам, по высохшей траве, дошла до старой деревянной скамьи под яблоней; яблоки были крупные и тяжелые, скоро они дозреют и станут падать. Днем я уже слышала стук молотилок в поле и видела, как ближе к вечеру ехали по дороге тяжелые автофургоны. Время жатвы. Осень. Поворотная точка года. Что это принесет мне и как я встречу приход зимы?
Я села на скамью под живописной яблоней, и мне показалось, что на несколько мгновений я отделилась от своего тела и взмыла над садом. Усталость все еще чувствовалась, предыдущий день казался мне какой-то невероятной галлюцинацией; я вновь и вновь возвращалась в мыслях к тому мрачному дому, к миссис Дэнверс, к красивой и кошмарной спальне, задавала себе вопрос, было ли это все в самом деле или я это выдумала, как порой ребенок выдумывает настолько правдоподобную и яркую фантазию, что трудно отделить реальность от вымысла.
И в тот момент, сидя одна среди ночного сада, я вдруг похолодела от страха при мысли, что сошла с ума, что это наконец свершилось, что то, с чем я жила и что носила так долго в себе, в конце концов подействовало на мою психику. Вероятно, я такая же, как Фейвел и миссис Дэнверс, вероятно, у меня такой же странный и дикий взгляд, вероятно, безумие уже начинает отражаться на моем лице. Я вытянула руку и потрогала ею другую руку. Все в порядке, сказала я, все в полном порядке Максим приедет послезавтра. И тогда все будет хорошо.
Максим. Я попробовала представить его и не смогла. Я способна была вызвать в памяти лицо любого человека, которого когда-либо видела, даже лица людей, которые для меня совершенно ничего не значили, - портье и официантов в заграничных кафе, горничной Клэрис и Джека Фейвела, священника на похоронах Беатрис, моего отца, молодого человека, который был с миссис Ван-Хоппер. Фриса. Полковника Джулиана. И белое костлявое лицо миссис Дэнверс с впалыми глазницами и сверкающими, безумными, сверлящими глазами. Но только не Максима. Стоило мне обратить свой внутренний взор к нему, и ничего не было - лишь пятно, имя, я не могла его увидеть, не могла представить, как выглядит мой муж.
Послышался шелест, я заметила легкое движение в траве возле забора позади меня. Сад был холодный, незнакомый, наводненный какими-то призраками. Я как будто бы вообще никогда здесь не была. Снова что-то шевельнулось. Это могла быть какая-то ночная птица либо крошечный зверек, однако я знала, что это не так. Я ждала, когда появится она, когда передо мной на траву упадет ее тень и лунный свет померкнет; однако этого не произошло, и я решила, что она предпочла оставаться вне поля моего зрения, чтобы терзать мне душу более утонченно.
Я ничего не видела, рядом был лишь голос, шепчущий голос, холодный, тихий и прозрачный, как ручеек, впадающий в меня.
"Вы ничто. Меньше, чем ничто. Он должен признаться. Я для этого и живу, чтобы истина открылась. Она направляет меня. Она знает и говорит мне. Он убийца. Что можно чувствовать при этом? Наверняка вы об этом думаете. Да, я знаю, что думаете, я вижу по вашему лицу, по вашим глазам. Когда вы смотрите на него, бросаете на него взгляд в тот момент, когда он об этом не подозревает. Когда вы вместе. Когда его рука касается вас. Его руки держали ружье, его руки были испачканы ее кровью, его руки несли ее на яхту. Его руки. Я ждала так долго. Я так устала. Она же - нет. Она никогда не устанет. "Я буду ждать вечно, Дэнни, - говорит она, - но ты должна мне помочь". И я помогу. Правда выяснится, и вы, конечно, должны это знать. Неужели вы на самом деле ожидаете, что можете прожить здесь счастливую, безмятежную жизнь, как невинные люди? Наслаждаясь этим прелестным домом. Прелестным, но не таким, как Мэндерли. Иметь детей и воспитывать их, не открывая им правды, притворяясь, что прошлого не существует? Нет, я никогда не остановлюсь. Я не оставлю вас в покое до тех пор, пока не выполню то, чего хочет она. Облегчите нам задачу. Тогда все закончится и для вас".
Голос продолжал мне нашептывать, а я сидела, освещенная призрачным лунным светом, слушала и не могла ни заткнуть себе уши, ни пошевелиться. В конце концов она ушла, отпустив меня, как сделала это двумя днями раньше. В голове моей установилась тишина, сад был пустынным. Я отправилась в спальню и проспала как убитая до восхода солнца.
Было еще рано, веки не поднимались после сна, когда зазвонил телефон.
- Максим выехал первым поездом, - сказал Фрэнк Кроли. - Он решил отправиться пораньше и попросил, чтобы я позвонил вам. - Голос у Фрэнка был спокойный и добрый; верный и надежный старина Фрэнк, я едва не заплакала, услышав его.
