Мэриан Кайз - Не горюй !
- Безусловно, - усмехнулась я. - Почему ты так удивился?
- Да так... ничего... Замечательно, - сказал он.
Джеймс все продолжал удивляться. Он явно ожидал, что я откажусь с ним встретиться. Отсюда покровительственный тон и удивление, когда я спокойно согласилась.
Но сами подумайте, что я выиграю, если откажусь? Мне надо было получить от него ответ на пару вопросов. Например, почему он меня разлюбил? И сколько он собирается давать мне на Кейт? Каким образом мы сможем разрешить наши юридические вопросы, если мы не встретимся?
Возможно, он надеялся, что я уже полностью сошла с катушек? К счастью, этого не произошло. Более того - может быть, я и не стала лучше, но, с моей точки зрения, очень изменилась.
Как странно!
Когда это произошло?
Вы знаете, как бывает, - когда приходит конец отношениям, все ваши друзья собираются вокруг вас и начинают говорить что-то вроде "в море полно всякой рыбы" или "с ним ты никогда не была бы счастлива". Когда они доберутся до "время все лечит", постарайтесь сдержаться и не поставить кому-нибудь из них фонарь под глазом.
Тем более что это действительно так. Я - живое доказательство.
Беда только в том, что времени требуется очень много. Так что все эти советы - пустое для тех, кто торопится.
Я полагаю, что секс с Адамом тоже способствовал моему возрождению. Но сейчас не время об этом думать.
Джеймс снова заговорил.
- Где мы встретимся? - спросил он.
- Почему бы тебе не приехать сюда? - предложила я: мне хотелось встретиться с ним на своей территории, пусть даже не на моих условиях. - Ты можешь взять такси. Или поехать на автобусе и спросить кондуктора, где сойти...
- Клэр! - перебил он, смеясь над моей глупостью. - Я много раз бывал в вашем доме. Я помню, как туда добраться.
- Ну, конечно, - легко согласилась я.
Разумеется, я об этом знала. Но не могла отказать себе в удовольствии поговорить с ним как с незнакомым человеком. Показать ему, что он мне чужой.
- В половине двенадцатого тебя устроит? - уверенно спросила я.
- Да, конечно.
- Замечательно, - холодно произнесла я. - Тогда я тебя жду.
И повесила трубку, не дожидаясь его ответа.
26
Должна признаться, что испытала бы огромное удовлетворение, если бы Джеймс приполз ко мне на коленях совершенно сломленным. Я была бы в восторге, если бы он появился в дверях на четвереньках, рыдая и умоляя меня вернуться. Мне хотелось, чтобы он был небрит, немыт и растерзан. Пусть волосы будут длинными и грязными, пусть он с ума сходит от тоски и осознания того, что я - единственная женщина, которую он любил. И может любить в будущем.
Эта картинка так живо мне представлялась, что в половине двенадцатого, когда он возник у калитки, я жутко расстроилась, что он стоит на своих двоих. Доисторический человек наверняка испытал такое же чувство изумления, когда один из его соплеменников спрыгнул с дерева и начал ходить на двух ногах.
Я стояла у окна и смотрела, как он идет к двери. Разумеется, я стояла так, чтобы он меня не заметил. Я не считала, что он станет уважать меня больше, если увидит, что я прилипла носом к стеклу.
Я все время размышляла, как он выглядит. Теперь я увидела его собственными глазами. И мне снова стало больно.
Он больше не принадлежал мне, поэтому должен был выглядеть иначе!
Раньше Джеймс был продолжением меня, так что я невольно, а иногда и намеренно, старалась, чтобы он выглядел так, как мне нравится. Теперь я такой власти лишилась, значит, он должен был измениться. Например, Дениз могла его раскормить. Или он стал скверно одеваться. Как вообще должен выглядеть жестокий и бессердечный негодяй, явившийся, чтобы забрать у меня ребенка?
Но Джеймс выглядел нормально.
И все же он слегка изменился. "Стал худее", - подумала я. И что-то новое появилось... В чем же дело? Я не была уверена, но... Он что, всегда был таким невысоким?
И одет он был не так, как я ожидала. Каждый раз, когда я думала о нашей встрече, я представляла его в том самом костюме, в котором он был в последний раз в больнице. Сегодня же на нем были джинсы, синяя рубашка и куртка. Он явно не считал сегодняшнее событие чем-то важным, и мне казалось, что это неправильно. Ну, представьте себе палача, направляющегося к виселице в гавайской рубашке и бейсболке, с улыбкой от уха до уха!
Джеймс позвонил в дверь. Я глубоко вздохнула и пошла открывать.
Следовало признать, он выглядел совершенно так же, как раньше. Волосы того же темного цвета, такое же бледное лицо, по-прежнему зеленые глаза.
Он как-то криво улыбнулся и сказал без всякого выражения:
- Клэр, ну как ты?
- Прекрасно, - слегка улыбнулась я. Вежливо, должна вам доложить. Входи, пожалуйста.
Он вошел, и меня от волнения едва не стошнило. Одно дело болтать по телефону, но куда тяжелее встретиться лицом к лицу. Но так или иначе, я должна вести себя как взрослый человек. Прошли те денечки, когда можно было запереться в спальне и нареветься от души.
Джеймс и сам не выглядел слишком счастливым. Что ж, пусть он больше меня не любит, но ничто человеческое ему не чуждо. По крайней мере, я так считала. Так что и на него эта встреча должна действовать.
Но я знала Джеймса. Его апломб вернется, не успеешь глазом моргнуть.
- Давай твою куртку, - вежливо предложила я, как будто он был незнакомцем, зашедшим предложить мне новую отопительную систему.
- Да, конечно, - неохотно согласился Джеймс, снял куртку и протянул мне, изо всех сил стараясь при этом не коснуться моей руки.
Он с тоской посмотрел на куртку, как будто видел ее в последний раз и хотел запомнить все детали.
Чего он боялся?
Я не собиралась красть эту проклятую куртку. Да в ней и не было ничего хорошего.
- Я повешу ее в шкаф, - сообщила я, и в первый раз наши глаза встретились.
Джеймс бегло осмотрел меня и сказал:
- Неплохо выглядишь, Клэр.
Произнес он эти слова с энтузиазмом похоронных дел мастера, обращенным к человеку, который, несмотря ни на что, выжил в тяжелой автокатастрофе.
- Да, - кивнул он с некоторым изумлением, - ты действительно выглядишь очень хорошо.
- Почему бы и нет? - Я улыбнулась с достоинством и иронией - во всяком случае, мне хотелось так думать.
Я хотела, чтобы Джеймс понял, что, хотя он перестал меня любить и унизил, я, как разумное существо, это переживу.
Поверить невозможно, что я оказалась на такое способна. Я была очень собой довольна. Хотя, видит бог, я вовсе не была спокойной, а просто чертовски здорово притворялась.
Однако Джеймс не нашел в ситуации ничего смешного и холодно взглянул на меня.
Несчастный ублюдок!
Уж если я решила попытаться быть покладистой и цивилизованной, уж он-то наверняка мог бы последовать моему примеру. Ведь, в конечном итоге, что он теряет?
Впрочем, кто знает, может, он заготовил великолепную речь о том. что я все переживу, что он недостаточно хорош для меня, что мы вообще мало подходили друг другу, что мне без него будет лучше. И расстроился, что я не дала ему повода произнести эту речь. Может, он долго стоял перед зеркалом в своем номере (с душем, кофеваркой, старым телевизором и утренними ссорами под окнами) и практиковался, как он обнимет меня и станет уговаривать прерывающимся голосом, что, хотя я очень хороший человек, он меня не любит.
Мы немного постояли в холле, причем Джеймс выглядел так, будто всю его семью вырезали одним ударом мачете. У меня, наверное, вид был не лучше. Напряжение нарастало.
- Пойдем в столовую, - предложила я, беря бразды в свои руки: иначе мы могли простоять так весь день. - Там нам не помешают, к тому же там есть стол, на котором мы сможем разложить все бумаги.
Он мрачно кивнул и последовал за мной в столовую.
Там нас ждала Кейт.
Она лежала в корзинке и выглядела прелестно.
Я взяла ее на руки и прижала ее личико к своему.
- Это Кейт, - просто сказала я.
Джеймс смотрел на нас, то открывая, то закрывая рот. Он напомнил мне золотую рыбку. Бледную и серьезную золотую рыбку.
- Она... такая большая, - наконец промямлил он. - Так выросла.
- Дети растут, - величественно произнесла я.
Подтекст был следующим: "Если бы ты, подлец, не слинял, ты бы мог наблюдать, как она растет". Но я ничего не сказала. Не было нужды. Он и сам знал, если судить по его смущенному лицу.
- Ее зовут Кейт? - спросил Джеймс.
Волна гнева, охватившая меня, была такой мощной, что я с трудом сдержалась, чтобы не прибить его.
Он даже не узнал, как я назвала дочь.
- В честь Кейт Буш? - спросил Джеймс.
Он имел в виду певицу, которую я любила. Но мне в голову бы не пришло назвать дочку в ее честь.
- Да, - с горечью сказала я. - В честь Кейт Буш.
Не стану я объяснять ему настоящую причину. Слишком много чести!
- Эй! - воскликнул он. Мысль, судя по всему, посетила его внезапно. Можно ее подержать? - Если бы не обстоятельства, можно было бы заподозрить его в энтузиазме.
