Паркинсон Кийз - Любовь в наследство, или Пароходная готика. Книга 1
Остаюсь преданным и любящим другом
Ваша Аурелина Винсент
— Значит, она написала Савою и Кэри письма и отправила этой же почтой, — сказала Люси, беря у Клайда письмо и вкладывая его обратно в конверт.
— Да. Когда ты сегодня увидишься с Кэри… — Он почти сказал «ты поймешь, что она получила его», но вовремя остановился.
— Когда я увижусь с Кэри, то скажу ей, что Савой должен немедленно отправиться в Новый Орлеан, — сказала Люси. — Разумеется, я не смогу оставить Кэри. Но думаю, что тебе надо поехать с Савоем.
— Будь я проклят, если поеду!
— Это же необходимо сделать, Клайд, — настаивала Люси. — Правда?
— Нет, мне очень жаль, Люси, но как раз именно это относится к тому немногому, что…
— В таком случае, поеду я. И мне придется оставить Кэри с миссис Сердж. Или, несмотря на запрещение доктора Брингера, препоручить ее кому-нибудь из служанок. Честно говоря, думаю, что ничего не будет плохого, если это сделать прямо сейчас. Не будет, уверена, никакого вреда. Позднее я сделаю все необходимое, когда пойду в Монтерегард… в мнимый Монтерегард. А пока начну готовиться к отъезду в Новый Орлеан, куда отправлюсь с Савоем.
Она поднялась и повернулась, чтобы уйти. Она делала все неспешно, выражение ее лица было совершенно бесстрастным. Он шагнул к ней и нежно взял за локоть.
— Послушай, Люси, если… если ты считаешь, что так нужно, то, конечно, поеду я, чтобы ты смогла остаться с Кэри. Но поверь, это будет самое трудное, что когда-либо выпадало мне в жизни. Я имею в виду эту поездку.
— Да, — медленно отозвалась она. — Я считаю, что так нужно.
И тут он понял, что просить его об этом было для нее намного труднее, нежели ему исполнить ее просьбу.
Люси пошла с ним, чтобы помочь ему собраться. Она доставала из гардероба свежие рубашки и протягивала ему, а он аккуратно укладывал их в саквояж, когда в комнату неожиданно вошла Дельфия и протянула ему записку, нацарапанную карандашом на крошечном клочке бумаги. Записка состояла всего лишь из одной фразы:
Дорогой папа, ты не будешь так добр зайти ко мне?
Кэри
Он оставил Люси одну упаковывать его вещи и чуть ли не бегом бросился в Монтерегард. Тайтина, открывшая ему дверь, сообщила, что мистер Савой уснул и с мисс Кэри находится миссис Эми. Он быстро пересек холл и чуть не столкнулся с миссис Сердж, ожидавшей его на пороге.
— По-моему, Кэри действительно стало намного лучше, — скороговоркой прошептала она. — Она едва взглянула на письма, поскольку до сегодняшнего дня ее все время мутило, но два письма, которые пришли утром, она прочитала по нескольку раз. Потом потребовала листок бумаги — написать вам, чтобы вы пришли. Мне кажется, то, что она не хотела видеться с вами до сих пор, — просто плод ее болезненных фантазий. Поэтому такая перемена представляется мне неплохим знаком, не правда ли?
— Надеюсь, вы правы. Лучше я все расскажу вам после разговора с ней.
Он учтиво наклонил голову и прошел в комнату падчерицы, осторожно прикрыв за собою дверь. Кэри полусидела на кровати. Ее лицо было почти таким же белым, как наволочки на подушках, под глазами виднелись громадные черные круги. Несколько недель назад он не поверил бы, что такая перемена может произойти с человеком, полным жизненных сил и энергии, и от прискорбного зрелища у него защемило сердце. Но, несмотря на трагические изменения, эта бледная женщина, протягивающая к нему исхудавшие руки, была его Кэри… да, да, его Кэри, которую он уже счел утерянной для себя навсегда и которая теперь возвращалась к нему чудесным образом. Он заключил ее в объятия. Она уткнулась в его плечо, и слезы заструились из ее глаз нескончаемым потоком.
— Савой ни о чем не догадывается, и мы не должны ему ничего говорить… никогда, — запинаясь, проговорила она. — По-моему, мама догадалась, но я не осмелилась ей ничего рассказать… а вдруг она ни о чем не догадывается… ведь ее сердце и без этого разбито известиями о Бушроде. Но ты знаешь. И ты понимаешь. О папочка, ты так сильно нужен мне! Не подведи меня, папочка!
9
Савой не отправился в Новый Орлеан немедленно, а когда он все же неохотно выехал туда, так получилось, что он поехал один. Люси не стала настаивать на том, чтобы с ним поехал Клайд. Она не стала этого делать, поняв, как много значит для Кэри присутствие здесь отчима. Она решила через несколько дней поехать сама, а пока отправила с Савоем поздравительные письма и соответствующие подарки. В письме к миссис Винсент она сообщала, что обязательно прибудет в Новый Орлеан, чтобы лично поздравить маркиза и выразить наилучшие пожелания Арманде. Она написала, что приедет тут же, как только позволит здоровье Кэри и когда она удостоверится, что дочь действительно пошла на поправку. А пока она искренне поздравляла маркиза, не забыв при этом добавить, что с нетерпением ожидает знакомства с ним и рада, что наконец-то Прекрасный Принц нашел дорогу к Арманде, пробравшись к ней сквозь дремучий лес стольких поклонников. А ведь этот «лес» казался непроходимым…
Искреннее и сердечное содержание письма было вдвойне убедительным, ибо оно сопровождалось огромной коробкой с разноцветными, красиво упакованными, элегантно завернутыми камелиями и футлярчиком с крупной бриллиантовой брошью в форме сердца — не только неимоверно дорогой, но к тому же имеющей исключительно романтическую историю: она была подарена прапрапрабабушке Люси по случаю ее помолвки с одним из придворных самого Карла I[53]. Тогда же этот придворный, бывший фаворитом короля, получил в подарок и земли в Виргинии. В любом случае при виде такого подарка будущая маркиза не могла не отметить, как высоко оценено ее новое положение. Арманда приняла драгоценный подарок с превеликим восторгом.
— Это и вправду очень любезно со стороны твоей тещи — сделать мне такой подарок, — сказала она Савою после того, как с восторженным восклицанием открыла маленький изысканный футляр с брошью. — Тем более что у нее у самой есть дочь и, возможно, будет внучка… а может быть, и несколько! По-моему, это очень щедро с ее стороны!
— Да, я согласен с тобой, — кивнул Савой. — Полагаю, Кэри тоже, ведь, безусловно, миссис Бачелор посоветовалась с ней. И Кэри, конечно же, сказала, что будет очень рада, если ее мама подарит эту брошь тебе.
— Кэри — просто ангел! — воскликнула Арманда, прикалывая брошь. Затем она повернулась к жениху, стоявшему рядом, и добавила: — Я так рада, что она уже замужем… иначе, я знаю, у меня не было бы никакого шанса!
— Я считаю твою золовку очаровательной, — без колебаний проговорил Пьер. — Но все же ангел — это ты. Ты — coeur de mon coeur[54]! Ты тот ангел, которого я с такой надеждой разыскивал на земле и наконец-то обрел. А ведь я никогда не думал, что найду этого ангела, прежде чем попаду на небеса!
Тут он нагнулся к Арманде и, не обращая внимания на Савоя, пренебрегая тем, что их помолвка станет официальной лишь по прибытии старого маркиза, впился в ее губы долгим и страстным поцелуем. Савой резко повернулся и покинул комнату. Он считал подобные ласки очень дурным вкусом, да и вообще был не в настроении. То, что его сестра принимала преждевременные открытые проявления страсти и отвечала на них, мать чрезмерно роскошествовала, а отец не скрывал своей радости от грядущей свадьбы Арманды, — все это вызывало у Савоя отвращение, равно как и сам маркиз, показавшийся ему столь очаровательным и обаятельным в своем замке. Теперь же Пьер казался Савою очень напыщенным и чопорным, словно он старался поразить новоорлеанцев вообще, а их, Винсентов, — в частности, своею неповторимостью и значительностью. Савой находил утомительными и тривиальными нескончаемые дискуссии по поводу будущей свадьбы. Он пытался успокоиться, внушая себе, что его нервозность вызвана беспокойством о Кэри, которую он покидал очень неохотно, и, несмотря на два успокаивающих письма (одно — от доктора Брингера, второе — от Клайда), он с возрастающим нетерпением стремился домой. Теперь, когда Кэри ждала ребенка, он страстно хотел постоянно находиться рядом с ней, хотя и иначе, чем тогда, когда ей было совсем скверно. Она по-прежнему лежала в постели, по-прежнему была очень слаба, по-прежнему ее мутило, однако теперь тошнота стала не такой сильной, и она могла понемножку принимать кое-какую пищу, если ее давали, перед тем, как она засыпала. Кроме того, теперь интервалы между тошнотой стали больше, и Кэри с удовольствием слушала, как отчим читал ей вслух. Или с интересом наблюдала за тем, как мать раскладывала перед ней детскую одежду, которая переходила в их доме от поколения к поколению. Они с радостью обсуждали, чем очень скоро пополнят ее. Савой же думал о том, как хорошо было бы сидеть рядом с Кэри и самому читать ей. Хотя чтец из него был очень неважный. А вместо этого…
