Линда Дэвис - Гадюшник
Так. Среднего роста, блондинка, красивая. Из-под бейсбольной кепочки чуть не до пояса тянется конский хвост. Фигура угловатая, острые скулы, прямой нос. Волевое лицо, даже улыбка его не смягчает. Глаза холодные, неулыбчивые. На ней узкие джинсы и безрукавка — в таком костюме она выглядит гораздо моложе, чем можно судить по выражению глаз. Женщина представилась Габриэлой, сказала, что она приятельница Сары Йенсен и что ей нужно с ним поговорить.
У Скарпирато была слабость к блондинкам. Он отступил в сторону, пропуская женщину в коридор. Дверь со стуком захлопнулась. Данте предложил гостье пройти. Поговорить? Отчего бы не поговорить?
Все складывается наилучшим образом. Коридор длинный и темный. Окон не видно, стены толстые. Кристин сунула руку в сумку и вытащила пистолет 22-го калибра, снабженный глушителем. Она твердо уперлась в пол, сомкнула обе ладони на рукоятке, взвела курок и тщательно прицелилась в затылок, покачивавшийся в трех футах впереди. Данте повернулся в тот самый момент, когда Кристин нажала на спусковой крючок. Непроизнесенные слова замерли у него на губах. Данте рухнул на ступеньки, при этом сигара вылетела у него из пальцев и, слабо мерцая в темноте, прожгла ковер. Не пройдет и пяти минут, как разгорится настоящий пожар.
Кристин внимательно оглядела пистолет и бережно положила его назад в сумку. Придется от него избавиться, ну да ладно: благодаря господину Данте Скарпирато у нее будет возможность щедро компенсировать потерю.
Так, теперь одежда. Вроде пятен крови нет. Стреляла она все-таки с некоторого расстояния. Стена позади него забрызгана, но до нее брызги не долетели. Она спокойно вышла из дома и закрыла за собой дверь.
Повернув на Кингз-роуд, Кристин слилась с потоком пешеходов. Выбрав на всякий случай кружной путь, она тем не менее уже через двадцать минут была дома, откуда и сделала два звонка — один по делу, другой — для себя. На лице ее заиграла улыбка. Сегодня придет Николь.
Такси стремительно мчалось к центру города. Двигатель грохотал так, что у Сары уши заложило. Впрочем, поворачивая с Кромвель-роуд на Эрлзкорт-роуд, водитель сбавил скорость, и шум стих.
Сара рассеянно смотрела в окно на праздных пешеходов и проезжающие мимо машины. Через пять минут она будет дома, переоденется, быстро примет душ и отправится к Данте.
Откинувшись на спинку, она вспомнила разговор с Джеггли. Слово «мафия» так и стучало в висках.
Катанья и Витале — итальянцы. Может, они связаны с мафией? Учитывая, как часто разражаются в Италии скандалы с участием мафии, правительства и большого бизнеса, будет неудивительно, если мафия связана и с этим делом.
Мысли метались беспорядочно, сосредоточиться никак не удавалось. Сара решила, не заезжая домой, ехать к Данте. Хотелось закрыть глаза и выбросить всю эту историю из головы.
Через несколько минут глазам Сары открылось нечто невообразимое. Водитель притормозил на углу Кингз-роуд и Веллингтон-сквер. Дальше путь был закрыт, площадь оцеплена, а за кольцом оцепления виднелись во множестве полицейские автомобили и пожарные машины. Что-то горит. Дым пробивался сквозь ветви деревьев посреди площади. Номера горящего дома Сара разглядеть не могла, но этого и не требовалось. Ей сделалось дурно.
Полицейский подошел к такси и заглянул в окно.
— Вы здесь живете, мадам?
— Нет. — Она пыталась говорить ровно. — Просто проезжала и решила зайти к приятелю. Не важно. Как-нибудь в другой раз.
Полицейский кивнул и отвернулся — на площадь въезжала другая машина. Сара чувствовала себя хуже некуда. Наклонившись к водителю, она дала ему адрес Джейкоба и обессиленно откинулась на спинку.
Она знала, что это полыхает дом Данте, и с леденящей ясностью чувствовала, что Скарпирато мертв.
Джейкоб услышал, что к дому подъехало такси, и выглянул в окно: на заднем сиденье, съежившись, сидела Сара. Он вышел, расплатился с таксистом, провел Сару в дом, усадил на диван, налил виски и сказал мягко, но решительно:
— Выкладывай, что случилось.
Сара заговорила механически, время от времени надолго погружаясь в молчание:
— Я летала в Женеву, мы провели с Петером Джеггли субботу и воскресенье. Он заинтересовался моими тремя миллионами долларов. Сказал, что начальство велело ему приглядывать за счетами, на которые поступают крупные суммы после интервенции центральных банков или изменения валютных курсов. Инициатива исходила от немцев и англичан. Один из счетов, который Джеггли просили проверить, принадлежит некоему Антонио Фиери, это… — Сара остановилась.
Джейкоб посмотрел на нее и проговорил:
— Фиери — это мафия.
— Знаю. — Стараясь взять себя в руки, Сара продолжала: — Данте мертв. Я только что оттуда. Там полно пожарных машин. Дом весь в огне, и это его дом, Джейкоб. — По щекам у Сары покатились слезы, она вся дрожала.
— Откуда ты знаешь? Может, с ним все в порядке.
Она покачала головой.
Джейкоб мрачно уставился куда-то вдаль, потом, с трудом поднявшись, налил два бокала виски.
— Знаешь, Сара, пора со всем этим кончать. Довольно, слишком далеко зашло дело. Каким-то образом, не знаю уж каким именно, ты оказалась в гадючнике, и, по-моему, тебя тут оставили одну. Вокруг происходит много такого, о чем бы тебе надо знать, а ты не знаешь либо узнаешь случайно, да и то, как бы сказать, непреднамеренно. Происходит что-то очень скверное, я говорю не только о Кесслере, Катанье и мафии, хотя достало бы и этого. А тут еще Скарпирато, хотя, повторяю, может, ничего с ним такого и не произошло. Но не в том суть, тут надо копать поближе к дому. Ты не думаешь, что тебе пора откровенно поговорить с Баррингтоном?
Голос Джейкоба по-прежнему звучал мягко, но настойчиво. В глазах затаился сдерживаемый гнев, хотя непонятно, против кого он был направлен.
Сара медленно отхлебнула виски.
— Наверное, ты прав. Похоже, я играю в самом центре, но только не понимаю, что происходит на поле. Раньше мне было просто не по себе, теперь стало страшно. — Сара снова замолчала и задумчиво повертела в пальцах бокал. — Ну что ж, вот прямо сейчас и позвоню ему. Он вроде в Нью-Йорк улетел, может, еще не вернулся. — Голос у Сары осекся. Джейкоб передал ей телефон, и она набрала домашний номер Баррингтона. Молчание. Она беспомощно всплеснула руками.
Джейкоб подошел к Саре и обнял ее.
— Знаешь, дорогая, ты бы лучше прилегла. Твоя комната ждет тебя, я даже пижаму на всякий случай приготовил. — Джейкоб поцеловал ее на ночь, сочувственно глядя, как Сара медленно поднимается и, едва волоча ноги, бредет в спальню.
Оставшись одна, Сара допила виски и провалилась в беспокойный сон.
Джейкоб надолго засиделся в гостиной, рассеянно поглаживая Руби. В голову ему приходили всякие невеселые мысли.
В восьми милях от дома Джейкоба продолжалась другая одиночная вахта. Кристин Вилье ожидала сообщения. Приходила Николь, они провели несколько славных часов, потом, сразу после полуночи, девушка ушла, оставив Сару наслаждаться покоем опустевшего дома. Ночь давно уже вступила в свои права, на улицах становилось все тише, пока наконец не возникло ощущение, что проехала последняя машина и все погрузилось в сон. Кристин отхлебнула черного кофе и посмотрела на настенные часы. Одиночество окутывало ее, словно вуаль.
Дэниэл позвонил уже под самое утро.
— Все в порядке, — только и сказал он.
Стало быть, Мацумото мертва. Скарпирато тоже. Осталась одна Йенсен.
Внутри у Кристин шевельнулось что-то похожее на жалость. Йенсен необычная женщина. И красивая. Она видела ее на фотографии, которую дал Катанья, а тому переслал факсом Кесслер. Черно-белая фотография была вырезана из журнала со статьей Сары. Один экземпляр снимка Кристин отдала Карудо, другой оставила себе. Она отперла ящик и посмотрела на изображение. Да, жалко. Совсем бы неплохо познакомиться с Сарой Йенсен. Но если платят миллион фунтов, то пусть себе умирает.
Она метнула взгляд на часы и недовольно нахмурилась. Непонятно, почему Карудо молчит. Йенсен давно должна быть дома. Может, что-нибудь не сладилось? Кристин забеспокоилась.
Карудо позвонил только в семь утра. Голос у него был напряженный. «Гостья» не вернулась домой. Он прождал всю ночь. Что делать?
— Отставить, — распорядилась Кристин. — Иди в гостиницу и возвращайся сюда к вечеру. «Гостья» явно переночевала у любовника.
Сара проснулась, как обычно, в шесть. Лежа на узкой кровати в комнате для гостей, она задумчиво смотрела в потолок. Снова накатили разом страх и отчаяние. С трудом выбравшись из кровати, Сара включила радио и пошла в душ.
Когда она вернулась, передавали новости. Завернувшись в полотенце, Сара снова легла в постель. Слова диктора в одно ухо входили, из другого выходили. Сара была в полузабытьи. Но вдруг ее словно обожгло — разрозненные слова слились в сообщение. Подозрительный пожар в Челси… Тридцативосьмилетний итальянец Данте Скарпирато… Полиция начала расследование по делу об убийстве…
