Марджори Иток - Рассвет на закате
— Вы были правы! — воскликнула она, обращаясь к Элинор, которая беспомощно вцепилась в рулевое колесо. — Я даже накинула тысячу, и она все равно купила. А теперь ей нужны стулья в стиле королевы Анны с павлинами на обивке. Старик достает их со склада. Как вы думаете, что еще можно спихнуть этой старой тетке?
Элинор была безмолвна. Тут внезапно возник Тони и сказал:
— Звучит так, словно вы уже провернули хорошенькое дельце.
— Да я сама себе не верю. Двадцать пять тысяч долларов, и это еще не предел, всего за полчаса работы. Магазин можно распродать не целиком, а по частям и до самых плинтусов.
Тони осторожно ответил:
— Сделать это не всегда бывает так просто. — Он протянул руку, стараясь не смотреть на застывшую Элинор с яркими пятнами румянца на смертельно побледневших щеках. — Энтони Мондейн.
— Джилл Бонфорд. — Она протянула ему в ответ руку; ее глаза пристально осматривали красивое лицо, литую шею, шелковую рубашку и модный галстук. — Вы здесь работаете?
Он рассмеялся:
— Нет, у меня магазин в Сент-Луисе.
— И вы тоже торгуете таким образом? Тысячи долларов одним махом? Господи! Я даже ей не поверила. Она явилась сюда со своим бараном-мужем и сказала: «Я хочу это, это и это», — а он только кивал. А потом они подписали чек. Господи, ведь чек годится, не так ли?
— Лучше некуда. Я думаю, что я знаю этих ребят.
— Ого. — Она приложила руку к груди, с облегчением выдохнув: — До сих пор мне не приходила мысль о недействительном чеке. Я так разволновалась. Думаю, что новичкам всегда везет. — Тут она неожиданно взглянула в застывшее лицо Элинор: — Знаете, а я вам вчера не поверила.
Элинор горестно кивнула. Еще никогда в своей жизни она не чувствовала себя так отвратительно беспомощно. Над их головами с погрузочной платформы раздался резкий голос:
— Доброе утро, миссис Райт. Я же сказала, что вернусь.
— Что вы и сделали, — ответила Элинор со спокойствием человека, подающего в отставку.
Тони открыл перед Элинор дверцу, и она выбралась из машины, держась за нее, чтобы не потерять равновесие.
«Придется проглотить эту пилюлю, Элинор. Эта женщина имеет полное право продавать».
Внезапно Джилл Бонфорд уставилась на нее, изучая модное красное шерстяное платье и аккуратно подстриженные седые волосы и вызывая в памяти свои впечатления вчерашнего дня. Ее глаза перемещались на Энтони Мондейна и обратно на Элинор. Затем она прикрыла их из осторожности.
— Давайте не будем стоять здесь. Холодно. Пойдем внутрь.
Стоя на ступеньках, она подождала, пока Энтони Мондейн поможет Элинор взобраться на платформу, а затем нарочно толкнула его и удостоверилась, что его рука коснулась ее сочных округлых ягодиц.
А Элинор, стоя над ними, пыталась заставить себя выдержать самодовольную голливудскую улыбку Джилл. Заметив это, Энтони поспешил подойти к ней и взял ее за руку.
Господи, эта Джилл Бонфорд как две капли воды похожа на Миранду, когда он впервые встретил ее много лет назад. Такая же цветущая и бархатная.
«Так воспользуйся, не будь дураком! Она так же манит к себе, как распустившийся цветок, и ты уже получил сигналы. Интересно, сколько времени это займет? И с какой стороны к ней лучше подойти?»
Он повернул голову и адресовал Элинор улыбку поддержки, однако не выпуская из виду красивые белокурые локоны Джилл, которая в этот момент тряхнула головой.
Быть может, если он будет действовать правильно, то ему удастся сыграть на два фронта. В конце концов, ему ведь не в первый раз так поступать.
Вдруг в его «порше» прозвучал сигнал. Звук был ненавязчивый, но он привлек его внимание.
Тони отпустил руку Элинор и повернулся.
— Извините, — сказал он, — звонят.
Он грациозно спрыгнул вниз, с удовольствием подумав, что долгие часы бега трусцой позволяют ему делать это, открыл дверцу и залез внутрь. Джилл Бонфорд проводила его взглядом.
— По-моему, он просто сногсшибательный мужчина, — сказала она, обращаясь к Элинор. — Он ваш?
Ну, кем бы там ни была жена Бентона, но она точно не являлась любительницей уклончивых разговоров.
— Нет, — коротко бросила Элинор, подавив искушение сказать, что он может принадлежать кому угодно, если правильно себя вести. У нее не было причин вести себя гадко по отношению к Тони.
К ней подошел Бен, волоча стул королевы Анны. Заметив на его лице выражение страшного отчаяния, Элинор похлопала его по плечу. Двери заскрипели, что лишило ее возможности расслышать слова Энтони Мондейна: «Ну, доброе утро, Джиаметти. Как обстоят дела с вашим клиентом-нуворишем?»
Однако эти слова все равно не имели для нее значения. Ее вообще не интересовало, что говорит Тони, если только это не касается непосредственно ее персоны.
Услышав короткий ответ Элинор, Джилл удивленно подняла брови.
— О’кей, — сказала она, следуя за Элинор в магазин. — Чек я положила на стол, вот сюда. Надеюсь, что его оплатят. Как вы думаете, что еще мы можем всучить этой толстой идиотке?
Элинор стоило неимоверного усилия сохранить спокойствие в своем голосе:
— А она покупает все это для себя?
— Господи! Я не знаю! Какого черта мне беспокоиться об этом, если она все равно покупает? Ей не нравится мебель с ножками в виде лап с когтями. Я уже старалась предложить ей ее, Господь свидетель, но больше я этого делать не буду. А вообще эти люди выглядят так, словно и вас готовы прихватить с собой, раз уж и вы тоже находитесь здесь. А вот живопись ее не интересует. А также серебро в другой комнате. Э, а как насчет ковров?
Элинор устало опустилась за свой стол.
— Спросите ее, — сказала она, и Джилл тут же устремилась к двери.
Когда она вышла, Томасин спрыгнул со своего места на полке и всем видом показал, что его пора кормить, а миска пуста. Элинор более чем коротко дала ему понять, что придется потерпеть немного, потому что сама она вставать со стула не собирается. Не утратив присущего ему легкомыслия, кот вспрыгнул к ней на колени, свернулся пушистым комочком и лизнул ей руку.
Снаружи донесся шум отъезжающего автомобиля. Определенно покупатели не заинтересовались коврами. Бен, Джилл и Тони вместе вернулись в магазин, и старик, закрыв дверь, поспешил подойти к печке и принялся согревать застывшие руки. Тони сказал Элинор, улыбаясь:
— Я собираюсь забрать этого ужасного ребенка на чашку кофе и поучить немного уму-разуму. А вы пока немного передохните, — добавил он быстро, пока Джилл ходила за своим пальто к креслу-качалке.
— Вы имеете в виду, что я должна зарыть фамильные драгоценности в ее отсутствие? — спросила Элинор угрюмо. — Боюсь, что для этого уже слишком поздно.
— А может быть, и нет. Если я смогу что-нибудь сделать, то я сделаю это, Элли, я обещаю. И что бы там ни было, Элинор Райт, так легко я обещания не раздаю.
Его черные глаза теперь были устремлены прямо на нее, и в них, словно в глубине черных туннелей, горели опасные огоньки.
Она попыталась улыбнуться и кивнула, стараясь не думать об обещаниях другого человека:
— Я знаю, Тони. Спасибо.
— А я надеюсь, что ваша благодарность не ограничится одним «спасибо».
— Я уверена, что вы свое получите.
— Хорошая девочка! Вы хорошо усваиваете уроки.
«Как и я, — сказал он про себя, лениво поворачиваясь при появлении Джилл Бонфорд, уже нарядившейся в свое модное кожаное пальто. — За пять минут я получил целых пять жизненно важных уроков. Три из них я уже выучил раньше — я должен иметь магазин, с Элинор в нем, а также и дом, если Джулия спрятала проклятую картину где-нибудь там. Теперь от Джона Джиаметти я узнал, что Элинор собирается получить работу у него, что меня не устраивает. К счастью, я предусмотрел подобную ситуацию. Но этого недостаточно. Мне нужно заручиться с Элинор чем-то вроде страховки. Большинство женщин просто дуреют, когда я смотрю на них. Так почему же она не поддается?»
Следуя к двери за Джилл, он обернулся через плечо. Элинор смотрела на них. Знак обнадеживающий? Он задорно подмигнул ей, прежде чем скрыться за дверью.
Во внезапно наступившей тишине Бен вышел из-за печки, посмотрел на Элинор и покачал головой.
— Господи, — сказал он, — что же нам делать?
Элинор глубоко вздохнула и попыталась улыбнуться:
— Тони собирается уговорить ее продать все ему.
— Он так сказал?
— Да.
— Наличные?
— Не знаю. Его проблема. Питер сказал сегодня утром, что не смог найти покупателя, который мог бы заплатить наличными.
Бен выудил из кармана огромный кусок жевательного табака и сунул его за щеку.
— По крайней мере, после она уберется отсюда. Она, она — это что-то особенное, Элли. — Бен пошел на негнущихся ногах к складской комнате и начал подниматься по ступенькам. — Никогда не думал, что стану плясать под дудку Мондейна, — пробормотал он, вздохнув.
