Ксавьера Холландер - Поцелуй змеи. Мир полон разведенных женщин
Ее позвал портье.
— Люкс 404,— сказал он, — четвертый этаж.
— Спасибо. Я же говорила вам, что он меня ждет. — Маффин пошла к лифту, чувствуя, что волнуется. Она и припомнить не могла, когда такое происходило с ней в последний раз.
Маленький Марти ждал ее у входной двери. На нем был короткий махровый халат.
— Быстро! — Он втолкнул ее в номер, захлопнул дверь и закрыл на ключ. Потом схватил Маффин и неумело поцеловал.
— Ты заставляешь меня дрожать! — воскликнула она.
— Ты такая сексуальная, — ответил он. — Пойдем в спальню, я покажу тебе свои пластинки.
Они побежали туда, смеясь и держась за руки. На кровати были разложены пластинки с фотографиями Марти на обложках.
— Я записал десять альбомов, — похвастался Маленький Марти. — И два золотых диска.
— Потрясающе. Мне раздеться?
Марти с изумлением наблюдал, как Маффин сняла вначале сапоги, потом брюки и блузку.
— Ты такая красивая, — сказал он и потянулся к торчащей груди.
Она развязала пояс у него на халате.
— А ты потрясающий мужчина! — воскликнула она.
— Неужели?
— Да ты и сам знаешь об этом.
— Спасибо. Может, поставить пластинку?
— Да. Здорово.
Марти поставил диск «Только для подростков», и Маффин завизжала от восторга.
— Может, займемся любовью? — несмело предложил Марти.
— Почему бы и нет? — согласилась Маффин и легла на постель.
Марти осторожно расположился рядом.
Все закончилось быстро. Они опять завели пластинку и продолжали заниматься любовью. В течение часа — четыре раза. Маффин не смогла сдержать восторга.
— Ты супермен! Я люблю тебя!
Вспомнив свои неудачные попытки с проститутками, Маленький Марти сказал:
— Я думаю, нам надо пожениться.
— Да, — ответила Маффин, которой понравилось это предложение. — Конечно. Давай еще поиграем и обсудим это.
Глава двадцать восьмая
Клео никогда не пила много, но на этот раз решила, что пришло время набраться до чертиков. Она всегда ограничивалась маленькими рюмками сухого вина, и переход к двойным порциям виски дался нелегко.
— Поехали ко мне и там покурим, — предложил Батч.
— Я лучше напьюсь, — твердила Клео. — Я праздную окончание семейной жизни на всю катушку.
— Может, отпразднуем другим способом?
— Сексуальный маньяк.
Они побывали на приеме Маленького Марти Перла, потом — еще на одной вечеринке, потом поехали на сборище киношников, где встретили Рамо, который присоединился к ним вместе с двумя девушками.
К этому времени Клео уже порядком набралась. Двойной виски, затем — шампанское, затем — бренди, а потом она почему-то оказалась в отеле у Рамо, и он давал нюхать нашатырь, а она пыталась сказать, что ненавидит этот запах — просто выносить не может.
Куда, черт возьми, подевался Батч? Кто-то пытался снять с нее платье, она с трудом встала на ноги и потребовала, чтобы ее отвезли домой.
— Но дорогуша, — объяснял голый Рамо, — Батч в спальне с девочками, так что остались только мы с тобой, давай займемся любовью.
— Нет. — Клео покачала головой; все плыло, ее подташнивало. — Я еду домой.
Как жаль, что у нее нет настоящего дома. Квартира в Нью-Йорке стала чужой, так что, пока все не уладится, придется жить в отелях.
Клео нетвердым шагом спустилась вниз — на улице уже светало.
Господи! На одиннадцать назначена встреча с английским актером Даниелом Онелом. В каком же виде она явится!
Клео взяла такси и по дороге с трудом сдерживала тошноту. У входа в отель злой Майк с побелевшим лицом нервно мерил шагами улицу.
— Уже пять утра! — завопил он. — Где ты, черт возьми, шлялась?
Майк всегда отличался умением мыслить логически. И он уже винил во всем не себя, а ее.
Клео заплатила за такси, попыталась не обращать внимания на мужа, который вскоре станет бывшим. Но он просто подпрыгивал от ярости.
— Ну? — потребовал Майк ответа.
Она посмотрела на него недружелюбным взглядом.
— Чего-то в тебе не хватает… A-а, вот теперь все ясно. Почему на твоей руке не висит блондинка? Что-то не в порядке, Майк, блондинки нет.
— Ты пьяна?
— И устала. И хочу спать. — Она вошла в отель.
Он проследовал за ней.
— Пошел к черту! — сказала она.
— Нам надо поговорить.
— Майк, иди куда-нибудь в другое место и там разговаривай, я тебя не держу. Делай все, что хочешь, я тебе не помеха.
— Клео…
Ее распирало от злости. Лживый притворник, неверный муж.
— Майк, малыш, сделай мне одолжение, убирайся немедленно.
Она ринулась в лифт, поднялась в номер и почувствовала приступ тошноты.
«Так тебе и надо, не напивайся».
* * *Вначале Майк решил послать все к чертям. Его опять поймали со спущенными штанами — фигурально говоря.
«Кто это был?» — спросила Эрика. Когда Майк ответил: «Моя жена», он уже страшно винил себя за то, что так глупо попался во второй раз.
Наконец до него дошло, что его жена была не одна. Что она делала с таким повесой, как Батч Кауфман?
Они с Эрикой сидели в том же ресторане, где он обедал в предыдущий день; она болтала со знакомыми.
— Извини, — обратился Майк, — ты не будешь против, если я уйду?
— Нет, — ответила Эрика, решив, что ему нужно в туалет.
Он встал из-за стола, нашел официанта, оплатил счет и вышел из зала. Майк нисколько не сожалел об Эрике. С ней все будет в порядке, ее окружали друзья.
На такси он вернулся на прием к Марти Перлу, но Клео там не оказалось. Все уже разошлись, осталось лишь несколько пьяных журналистов, которые никогда не упускали случая набраться за чужой счет.
Он прошелся по отелю, тщетно пытаясь найти Клео, потом поехал в ее отель, где ему объяснили, что днем она была в отеле, но сейчас отсутствует.
Остаток вечера Майк провел в баре. Потом ожидал в холле до двух ночи, пока его вежливо не попросили выйти. До самого утра он торчал на улице, пока в начале шестого Клео не приехала на такси. Пьяная. Язвительная. Злая.
Затем она убедительно, о да, убедительно приказала ему убираться. Подобные выражения Клео обычно употребляла в крайнем раздражении. Конечно, она была пьяна, но разве это смягчает ее вину? Ведь он прождал всю ночь.
Теперь она исчезла, удрала к себе в номер. Клео не была расположена прощать. Она не пожелала никаких объяснений.
«Сьюзен, Сьюзен, кто она? О, эта… ну, между нами ничего и не было, просто немножко оступился, пожалел ее. Это же ничего не значит. Вернись, Клео. Ты потрясающе выглядела сегодня. Я видел твои ноги. Я хочу тебя».
У себя в отеле Майк шагал по комнате взад-вперед. Он поспит несколько часов и пойдет к ней. Может быть, подарить ей что-нибудь? Ей всегда нравились подарки. После того как она простит его, он спокойно разузнает, что она делала с Батчем Кауфманом до пяти часов утра.
Глава двадцать девятая
Во время ужина Джон оказался рядом с Лори, Эрикой и Джексоном. Компания, конечно, не из идеальных. Безусловно, Маффин она бы не понравилась. Во всяком случае, это ее вина. Она сбежала, как необузданный подросток.
Они уютно сидели в «Сан-Лоренцо» вчетвером. Джексон приклеился к Лори, все время шептал ей что-то на ухо, она хохотала.
Эрика держалась настороженно и беззаботно уминала за обе щеки все, что подавали.
— Майк Джеймс продемонстрировал трюк и исчез, — объяснила она, — но я осталась, потому что умирала от голода.
В «Сан-Лоренцо» обычно собирали информацию для колонок сплетен. Осведомителей хватало, и Джон был уверен, что завтра же появится сообщение о том, что его видели с девушкой. Не с Маффин.
А где сейчас Маффин? Без сомнения, дома, в постели и страшно переживает.
— А где Мафф-Мафф? — поинтересовалась Эрика, покончив с едой.
— Не могу понять, куда вмещается столько пищи, — удивленно покачал головой Джон.
— Все ты прекрасно знаешь. Неужели у тебя девичья память?
Боже! Он со страхом вспомнил о связи с Эрикой. Когда доходило до секса, она становилась сумасшедшей. Настоящая буря страсти! Джон никогда не забудет, как она впилась зубами в его тело, и он подумал: сейчас она откусит кусок. Он был уверен, что она собирается это сделать, и с трудом вырвался; остались лишь раны и твердая уверенность в том, что нужно держаться подальше от якобы холодных блондинок. Конечно, это было до Маффин.
Он радовался, что Джексон не выбрал Эрику, хотя, по словам Маффин, Лори тоже отличалась странноватым вкусом. Джон удивился, когда узнал, что Маффин с подружками часами обсуждали свои похождения. И в самых ярких деталях!
— Я спросила, куда запропастилась Маффин? — деликатно поинтересовалась Эрика.
— Она устала, — объяснил Джон, — был трудный день, и я отослал ее домой.
— Она расстроилась из-за статьи Энтони Прайта?
