Тимоти Финдли - Если копнуть поглубже
— Надеюсь, вы не против, что я поделилась с вами проблемами моего соседа, у вас ведь и своих хватает, — сказала Мерси.
— Вовсе нет. Мне полезно это знать. Возможно, мы сумеем чем-нибудь помочь.
— Хорошо бы помочь. Если удастся.
Телефон зазвонил в шесть ноль одну. Минута в минуту.
Сама точность, подумала Мерси.
Она подняла трубку.
— Да, Милош, миссис Кинкейд пришла, — и передала телефон Джейн.
Та прикрыла ладонью микрофон.
— Собирайте Уилла. Я быстро — несколько секунд.
— Хорошо. — Мерси направилась к лестнице, но не очень спешила и поэтому услышала, каким тоном заговорила с Милошем Джейн.
— Привет… Да… Спасибо…
Томным. Или каким? Что-то в нем было…
Но что?
Редьярд сидел на лестнице. Неужели и он бросил Уилла?
Мерси рассчитывала найти мальчика в гостиной, перед телевизором. Но там его не оказалось.
Она глянула на его пустую кровать.
Тогда где?
Может быть, в ванной?
Нет.
Где же, черт возьми?..
Из дома он выйти не мог — они бы заметили.
Хотя…
Мальчик наловчился прокрадываться. Ночные набеги на кухню. Видео не для малышей — магнитофон он включал в гостиной без звука.
Мерси направилась к передней двери, вышла на тротуар и посмотрела в обе стороны улицы.
Никаких признаков Уилла.
Она повернулась к дому и подняла глаза. Мальчик сидел на крыше.
Она уже пару раз заставала его там. Впервые — недель пять назад. Тогда она спросила, какого черта он там делает.
— Кормлю свою ворону, — ответил Уилл.
— Твою ворону?
— А кого же еще. Это моя новая зверушка. С ладони она пока не берет. Но вокруг трубы есть выступ. Я кладу на него сухой корм Редьярда. Ей очень нравится. Она прилетает, даже когда я здесь — только если сижу спокойно и не шевелюсь.
— Кормить ворону — это полный финиш, — заметила тогда Мерси.
Теперь Уилл сидел справа от трубы над западной частью дома. Мерси пошла по подъездной дорожке во двор.
Мальчик рассматривал расположившихся на дереве ворон.
Мерси пересчитала их — пять — и снова повернулась к нему.
— Ты не думаешь, что пора слезать? — Она старалась говорить как можно спокойнее.
— Зачем?
Он даже не посмотрел на нее.
— Мы собираемся в «Паццо» есть пиццу. Забыл?
— А мама уже пришла?
— Конечно. Полчаса назад.
Уилл ответил не сразу.
— Я не голоден, — наконец бросил он.
— Перестань. Это же твоя любимая еда.
— А папа дома?
— Сомневаюсь, — сказала Мерси.
— Я хочу видеть папу.
— Он сегодня играет.
— С кем?
В самую точку, подумала Мерси.
— Играет в театре. Где же еще?
— Не знаю. Может играть где угодно — куда ходил все последние дни.
— Он вернется.
— Обещаешь?
— Обещаю.
— Обманываешь.
Мерси не двигалась. Замерла.
Обманываю?
Да. Он прав. Я обманываю — я понятия не имею, вернется ли Грифф. Почему я сказала, что вернется?
Потому что он должен вернуться. Должен, господи боже мой…
— Слезай — ты нам нужен, мы по тебе соскучились: я, мама, Редьярд.
— Я учусь быть как папа. Уходить с глаз долой. Пропадать.
— Слезай. Ты замерзнешь до смерти, если останешься там на ночь.
— Не замерзну. У нас волна жары..
— Твоя ворона еще не прилетала кормиться?
— И не прилетит, пока ты тут стоишь.
Как его уговорить? Сумеет ли она? Подобное никогда раньше не случалось.
— Если ты не пойдешь с нами, то что собираешься есть?
— Не знаю. Мне все равно. Я не голоден. Может, собачий корм, — Уилл отвернулся.
Мерси следила за ним, но он на нее не смотрел.
— Грибы, — увещевала она, — кусочки бекона, лук…
Уилл потер ладонь о коленку.
— И никаких анчоусов. Чтобы запаха их и близко не было. Пусть остаются на кухне.
— Но кто-нибудь может заказать пиццу с анчоусами.
— Только не за нашим столом.
— Мама их любит.
— Нет.
— Ты любишь.
— Ты прекрасно знаешь, что не люблю.
Они помолчали.
Господи, только бы Джейн закончила разговор с Милошем. Не хватало, чтобы Уилл услышал.
— Ты меня поймаешь, если я прыгну?
— Шутишь? Ты весишь целую тонну.
— Я даже ста фунтов не вешу.
— Думаешь, я только и делаю, что целыми днями ловлю мешки с мукой?
— Я не мешок с мукой.
— Я решила, что ты обидишься, если я скажу «мешки с сахаром». — Мерси улыбнулась, но мальчик не ответил ей улыбкой.
— А что плохого, если сказать «мешки с песком»?
— Ну хорошо, я не привыкла целыми днями ловить мешки с песком. Пошли, дорогой. Пора собираться. Возьмем с собой Редьярда — сядем на улице. Мама уже заждалась.
— Она говорит по телефону со своим любовником.
Господи. А это откуда он взял?
— Что, разве не так?
— Уилл, у твоей мамы нет никакого любовника. — Будем надеяться.
— Я думал, может, она говорит с папой. Разве она не любит папу?
Ехидничает, значит.
Он улыбался — не широко, а только уголками губ.
— Не будь ты таким остряком, я бы тебя выпорола, — заметила Мерси.
— Ты никогда меня не порола.
— Все еще впереди. Не воображай, будто я не способна тебя выпороть. Я всегда готова. Все зависит от того, куда тебя поведет.
— На крышу.
— Очень остроумно. А теперь давай спускайся.
Он встал.
— Хорошо. Я прыгаю.
— Валяй. Я отвернусь. — Мерси так и сделала.
Уилл — ну, пожалуйста…
Несколько мгновений стояла тишина. Потом она услышала, как он карабкается по кровле.
Только не обдери колени!
Мерси поняла, что он добрался до окна своей спальни и нырнул в комнату.
Она ждала.
Пожалуй, об этом лучше не рассказывать. Иначе у Джейн случится инфаркт.
На газон выбежал Редьярд.
— Мы его возьмем? — спросил Уилл. — Ты же обещала.
Он стоял на веранде, потирая задницу.
— Непременно. Я заранее позвоню и попрошу, чтобы нам зарезервировали столик снаружи. А ты, мистер Хокинз[30], иди помой руки.
Уилл смотрел на нее — почти без улыбки.
Мерси шутливо погрозила ему пальцем:
— Ну, беги, мы все тебя ждем.
Уилл подошел к двери с сеткой и оглянулся на Мерси через плечо:
— Когда я сказал, что прыгну, ты повернулась ко мне спиной.
— И что?
— А если бы я в самом деле прыгнул?
— Я бы тебя поймала. Или постаралась перехватить. Если действительно собираются прыгнуть, говорят более уверенно.
— Я правда собирался. С минуту.
— Пару секунд. He больше. — Мерси широко улыбнулась. — Смывай смолу. А я пока пойду позвоню. Два против одного — я справлюсь быстрее: ты еще и руки намылить не успеешь.
Уилл скрылся в доме. Мерси подняла глаза. Самая старая из ворон — главная из всех — снялась с дерева и села на трубу — клевать корм.
Мерси покачала головой. Господи, благослови все сущее на свете и сделай так, чтобы Уилл ни на что не обращал внимания.
Входя на веранду, она услышала голос Джейн:
— Куда, черт побери, вы все подевались?
— Нас только двое, — ответил мальчик. — Мы с Мерси, еще Редьярд.
— Это уже трое, — сказала Джейн, и Мерси поняла, что она улыбнулась. Имея дело с Уиллом, приходилось постоянно проявлять чудеса догадливости, чтобы просчитывать все на шаг вперед.
— Иди сюда, Редди. Давай наденем твой поводок.
Мерси вошла в дом, и пес последовал за ней.
О крыше упомянуто не было. Мерси набрала номер «Паццо» и попросила зарезервировать столик на улице.
— Но мы просим, чтобы пиццу принесли снизу, — добавила она. — Это очень важно.
4Суббота, 26 июля 1998 г.
— Хочешь еще?
— Конечно.
Джонатан и Грифф сидели в гостиной номера в «Пайнвуде». Гриффин отыграл в утреннике «Много шума…», а потом они поели в ресторане «Пайнвуда». Опять «Шатобриан». Это превратилось в традицию.
Джонатан налил по второму бокалу «Гранд Марнье», подал один Гриффину и открыл окна на заднюю поляну, теннисный корт и плавательный бассейн.
— Я всегда любил запах леса под вечер, — сказал он. — Переход природы от вдоха к выдоху. Деревья, цветы, трава — все источает свой собственный аромат. Это как дыхание — человеческое дыхание. За исключением одного: природа никогда не пахнет чесноком, — он улыбнулся и сел.
Гриффин уже снял пиджак, расстегнул рубашку и расположился в кресле, перекинув одну ногу через ручку.
— Не надо так разваливаться, — заметил Джонатан. — Это слишком вызывающе.
Грифф оставил ногу там, где она была.
— Я много думал о «Тщетных усилиях любви», — продолжал режиссер, одновременно отточенно закуривая сигарету. Именно отточенно — ибо Грифф уже много раз наблюдал, как он касается сигареты пальцами, держит ее, управляет ею, словно инструментом, реквизитом. Все было под контролем — курение как манипуляция последовательностью жестов, которые рассказывали о своем, в то время как слова Джонатана вели совсем иное повествование. Все это были знаки — отражение, эхо того, что Джонатан пальцами, руками и губами делал Гриффу и с Гриффом в постели.
