Ольга Тропинина - Титаник-2
По-видимому, он принимал ее за дуру. А еще рассуждал об идеальной женщине, на показ мод приходил, притворялся, что переживает за нее. Дешевенькие приемчики, а она попалась. Почему? Потому что привыкла доверять людям? Нет, впервые призналась она себе, потому что была влюблена в него. Он сразу показался ей таким родным и близким. Ей было так легко с ним.
А он предал ее и теперь забавляется с гетерой в постели. Маринка, несомненно, достигла большого искусства в забавах такого рода. Они, наверное, еще и подсмеиваются над ней. Серебрякова небось говорит, какая дура эта провинциалка, такого мужика упустила. «Они у меня еще посмеются, — всхлипнула Катя. И тут же попыталась успокоиться: — Ладно, нечего мокроту разводить».
Ее мысли начали работать в другом направлении. Она вспомнила Таню Варламову, которая предупреждала ее о коварстве соперниц. Она должна поговорить с Лео. В книгах и фильмах главных героев чаще всего разлучают досадные недоразумения. А если Маринка сама повесилась ему на шею, а он, как джентльмен, не мог не проводить даму домой? Соболев, например, оказался рядом с ней совершенно случайно.
Катя похолодела от ужаса. А Леонид? Что вообразил он, когда увидел ее под ручку с писателем? Ничего хорошего он вообразить не мог, сделала грустный вывод Катя. Он, наверное, разговаривать со мной не станет, не то чтобы выяснять отношения. Зачем ему это нужно?
А Серебрякова какова? Сразу воспользовалась моментом. Гетера… Да какая она гетера? Самая обычная проститутка. Глаза бы ей выцарапала.
И все-таки она должна объясниться с Леонидом. Катя попыталась улыбнуться.
— Чииз, чииз, — повторяла она. Но улыбка получилась вымученной.
Катя собралась с духом и отправилась разыскивать Лео. Она знала, куда ей идти.
Шадрина поднялась по лестнице. Прошла по коридору и постучалась в дверь шикарного номера, который занимал Шавуазье. Дверь не сразу, но отворилась. За спиной Леонида стояла Марина Серебрякова.
Александр Смолински позвонил через час.
— Мы провели тщательное расследование, задействовали многих людей, но ни одна из новых гостиниц не получила название «Холидей».
Ренни потерял на мгновение дар речи. Он поймал себя на мысли, что начинает сходить с ума. Еще один прокол. Этот Крейг просто дьявол. Любая версия не оправдывает ожиданий.
— И все же нам удалось кое-что раскопать, — продолжал невозмутимо Смолински. Для него это была обычная проверка. — Я предположил, что один из отелей по каким-либо причинам сменил название. Например, новому хозяину не понравилось прежнее.
— Так, весьма любопытно, — сразу оживился Стикс.
— И действительно, нашелся такой на острове Ньюфаундленд, в его главном городе Сент-Джонс. Гостиница раньше называлась «Морское чудо». Однако даже такое название не гарантирует от банкротства. Чтобы его избежать, хозяин продал отель. Новый владелец открыл заведение после ремонта в начале апреля под названием…
— «Холидей», — не веря в свою удачу, выдохнул Стикс.
— Ты удивительно догадлив, — пошутил Смолински.
Ренни пропустил его выпад мимо ушей.
— Надо немедленно отправить туда людей, — возбужденно закричал он. Он на мгновение оторвался от трубки и послал воздушный поцелуй Джейми. Та все поняла и заулыбалась.
— Все уже сделано, — ответил Смолински. — В Сент-Джонс отправлена фотография Крейга. Вот-вот мы должны получить по факсу фирменный знак отеля.
— Когда получите факс, немедленно свяжитесь со мной. — Стикс устал ждать. Последние дни он только и делал, что ждал.
— Полагаю, что факс скоро должен поступить. Городишко маленький, в нем нет и двухсот тысяч жителей. Так что информация должна поступить с минуту на минуту.
— Прекрасная работа, мистер Смолински, — похвалил его Ренни. Этот парень и вправду оказал им неоценимую помощь.
— Сообщите лучше об этом моему начальству. Чем черт не шутит, может, повысят зарплату.
Положив трубку, агент Стикс уставился на Филлипс.
— Почему ты так на меня смотришь? — не выдержала она.
— Я восхищен твоими талантами, Джейми. Они нашли отель! Старый отель с новым названием. Наконец-то мы вышли на след летчика.
Стикс обессиленно рухнул в кресло.
— В баре есть что-нибудь выпить?
— Возьми пиво.
— А что-нибудь покрепче?
Филлипс покачала головой:
— По-моему, еще рано праздновать победу. Сколько раз нам казалось, что вот-вот схватим его за хвост, однако всякий раз он ловко ускользал от нас.
— Нет, на этот раз Крейгу от нас не уйти. — Стикс посмотрел на часы. — Надо ехать в Сент-Джонс. Собирайся, Джейми. Ты еще можешь мне пригодиться.
— Спасибо и на том, — хмыкнула Филлипс. — Этот город далеко от Оттавы?
— Давай посмотрим. — Стикс достал из сумки карту Канады, прикинул. — Тысяча сто пятьдесят миль.
— На вертолете надо лететь с дозаправкой, — заметила Филлипс.
— Откуда такие познания? — поразился Ренни.
— Заруби себе на носу: журналисты знают все и вся. — Джейми явно наслаждалась своим триумфом. — Так что будем добираться самолетом.
Он еще раз склонился над картой, что-то высчитывая на калькуляторе, время от времени вскидывая глаза к потолку, словно там хотел найти ответ на мучивший его вопрос.
— Я думаю, что до наступления темноты Крейг никуда не денется, — наконец произнес Стикс и, заметив немой вопрос, застывший в глазах Джейми, пояснил: — Днем его могут рассекретить. Допустим, Патрик не собирается погибать. В этом случае, потопив «Титаник», он должен где-то приземлиться. Если же он вылетит днем, то у него не хватит горючки вернуться в Канаду.
— А если Крейг решил все-таки завершить свой путь земной столь необычным образом? Вот и собаку он умертвил. — Филлипс нахмурилась. — Крейг может вылететь и днем.
В этот момент снова позвонил Смолински.
— Есть новости? — спросил Ренни.
— Да, и хорошие. Крейга опознали по фотографии портье и горничная. Самолет в Сент-Джонс через час. За вами уже послана машина. Я присоединюсь к вам позже.
Ренни и Джейми были готовы к отъезду. Они спустились вниз, где их ждала машина.
Катя не сомневалась, что увидит Серебрякову в номере Леонида, но когда она действительно застала там гетеру, то чуть не задохнулась от возмущения. Ее благие намерения все расставить по своим местам тут же улетучились. Шавуазье растерянно произнес фразу, давно ставшую классической в такой ситуации:
— Это совсем не то, о чем ты думаешь. Я тебе все объясню.
— Не надо мне ничего объяснять. Как ты мог? — Слезы душили Катю. Еще чуть-чуть, и она бы разрыдалась. — Я как последняя дура поверила в тебя… твое благородство… А ты… — И она, резко повернувшись, бросилась прочь.
Леонид догнал ее, но она вырвалась и, уже не сдерживая предательских слез, понеслась по палубе. Обескураженный Шавуазье вернулся к себе в номер, где его готова была утешить Марина.
— Вот вам лекарство от головной боли, — сквозь зубы процедил он. — В следующий раз, когда вам будет нездоровиться, обращайтесь к судовому врачу.
— Благодарю. — Марина убедилась, что Шавуазье ей завоевать не удастся. Но жизнь продолжается, подумала она, надо поискать счастье в другом месте. Она вышла из номера Леонида, тихо притворив за собой дверь, и отправилась в ресторан…
Оставшись в одиночестве, Катя вынуждена была признать, что Серебрякова нанесла ей чувствительный удар. Как ей теперь объясниться с Леонидом? Катя с ужасом подумала, а вдруг Серебрякова рассказала Шавуазье, что ее соседка провела ночь не в своем номере, а в объятиях русского писателя Соболева? Воспользовавшись случаем, гетера увела от нее маркиза Шавуазье.
Можно ли в чем-то обвинять Лео? Нет. В его глазах она, Екатерина Шадрина, — падшая женщина, которая коллекционирует мужчин, охотница за приданым. Слезы стояли в ее глазах.
Чтобы как-то снять стресс, Катя отправилась в тренажерный зал. Посетителей здесь было немного. Девушка забралась на велоэргометр и принялась яростно крутить педали. Чем сильнее она злилась, тем сильнее вращала педали тренажера. Она не знала лучшего способа для разрядки: нервная нагрузка моментально переходила в физическую. После изнурительной гонки Катя побрела на негнущихся ногах в душ. Теплая вода приятно ласкала тело. «Я спокойна, я спокойна», — повторяла Катя.
Из тренажерного зала она вышла заметно повеселевшая. Девушка решила не сдаваться и любой ценой вернуть расположение Леонида, правда, она еще не знала, как это сделает.
Шадрина поднялась на прогулочную палубу. Погода явно баловала пассажиров. Сияло солнце, на небе — ни облачка. Воздух дышал весенней прохладой.
Катя горела желанием снова отправиться в номер Шавуазье, но ее удерживало от этого опрометчивого шага несколько соображений.
Во-первых, она не переживет, если Лео не захочет с ней разговаривать и закроет дверь перед ее носом, что вполне вероятно, учитывая «связь» Кати с Соболевым. Во-вторых, она боялась снова застать его в объятиях Марины Серебряковой. В этом случае она не вынесет унижения. И в то же время разве может она на это спокойно смотреть?
