Линда Дэвис - Гадюшник
Час спустя Сара неторопливо пересекала торговый зал. По крайней мере у нее хватило времени полностью взять себя в руки и придумать версию, которая, как она надеялась, прозвучит убедительно. Если ей удастся ничем себя не выдать, появляется небольшой шанс проникнуть в самое ядро гнусной аферы, а заодно выяснить, кто все-таки эти Третий и Четвертый (что Скарпирато здесь ни при чем, Сара была теперь уверена). Тогда у Баррингтона доказательств будет больше, чем достаточно. Но с местью придется повременить, сейчас у нее другая роль. Она несколько раз глубоко вздохнула и села на свое место рядом с Эрноттом.
Он с удивлением посмотрел на нее, и тут же глаза его налились яростью. Не давая ему и рта раскрыть, Сара понимающе улыбнулась:
— Пожалуй, нам стоит поговорить, ты не против? Может, выйдем? — Она поднялась и двинулась к выходу. Мрачно посмотрев Саре в спину, Эрнотт тяжело затопал вслед. Скарпирато с удивлением наблюдал за ними из своего кабинета.
Они оперлись о железную, выкрашенную в зеленый цвет решетку парапета вдоль набережной Темзы. Над ними нависало здание ИКБ. Река медленно несла свои воды. Мимо прополз, наполовину погрузив брюхо в грязную, засоренную реку, какой-то буксир. Он тащил за собой огромную баржу, груженную кирпичом. За ним, то взмывая, то ныряя в воду, с пронзительным криком неслись чайки. Повсюду вдоль набережной, перешептываясь, а то взрываясь смехом, стояли парочки. Кое-кто бросал любопытные взгляды на моложавого банкира и стоявшую рядом с ним красивую женщину. Он был насуплен, она, напротив, небрежно опиралась на парапет, насмешливо поглядывая на спутника. Со стороны могло показаться, что они ссорятся, при этом преимущество явно на стороне женщины.
Эрнотт остановил на Саре тяжелый подозрительный взгляд, словно говоря: не вздумай со мной шутить, малышка. Сара спокойно закурила, затянулась несколько раз и стряхнула пепел в грязную воду. Раздраженный ее молчанием, Эрнотт почти выкрикнул:
— Ну и что это за игру ты, черт возьми, затеяла?
Не отрывая глаз от реки, Сара сделала еще пару затяжек и наконец повернулась к нему. Она улыбалась, но смотрела на Эрнотта остро и пронзительно.
— Не хочу оставаться в стороне.
Эрнотт поднял очи горе, шагнул к Саре и изо всех сил сжал ей запястье.
— Послушай, идиотка ты эдакая, ты ведь даже не понимаешь, во что ввязываешься.
Сара подалась немного назад, поставила каблук на его левую ногу и перенесла на нее всю тяжесть тела. Эрнотт поднял руку и уже собирался вмазать ей, но что-то в ее лице остановило его. Он выпустил ее запястье, и Сара отступила.
— Ошибаешься, прекрасно понимаю. Вы там целую шайку организовали и неплохие делишки прокручиваете. Вот и мне захотелось присоединиться. — Сара оперлась о перила, зацепившись каблуком за нижнюю планку. — Должна признаться, ничего в этом роде я не ожидала, рассчитывала только на то, что твоя очаровательная Карла хоть как-нибудь ненароком тебя подставит, и тогда можно будет держать тебя на коротком поводке. — Сара помолчала, не отводя взгляда от его раскрасневшегося от ярости лица. — Насколько я понимаю, все это тебе уже известно со слов моей подруги. Но потом я кое-что разузнала о вашей грязной афере. — Эрнотт открыл было рот, но Сара подняла руку, не давая ему сказать ни слова. — Но можешь не волноваться. Никому ничего говорить я не собираюсь. Да и при желании вряд ли бы это имело смысл — ведь и я не в лучшем свете предстаю во всей этой истории. — Сара говорила небрежно, даже слегка улыбаясь.
Заметно было, что Эрнотт понемногу успокаивается. Сара продолжала тем же спокойным, как бы урезонивающим тоном:
— Все, что мне нужно, — моя доля информации. И ничего более. Если договоримся, пленки будут надежно упрятаны в банковский сейф и останутся там навсегда. Никто и не будет знать об их существовании. Разве только со мной что-нибудь произойдет. В этом случае они будут переданы инспектору Мейнарду из отдела по борьбе с экономической преступностью. — О Мейнарде она прочитала не далее как вчера в «Ивнинг стэндард». Сейчас это имя пригодилось.
Мрачно глядя на нее, Эрнотт какое-то время хранил молчание. Затем заговорил — яростно и прямо:
— Не хочешь, стало быть, оставаться в стороне. Отлично. Не останешься. Катанья как раз только что позвонил. Надо скупать лиры. По-крупному. И немедленно.
Сара в последний раз затянулась и, убедившись, что сигарета догорела до самого фильтра, швырнула ее в реку. Потом устремила взгляд вдаль, где вода, почти черная в этом месте, протекала под Тауэрским мостом, и с улыбкой повернулась к Эрнотту:
— Ну что ж, в таком случае пошли.
Пересекая торговый зал, Эрнотт шел футах в двух позади Сары, словно конвоируя ее. Сара села за стол и быстро набрала номер Парижского банка. Эрнотт подключился к той же линии и взял параллельную трубку. Макдермот откликнулся почти сразу:
— А, это ты, Сара. Как делишки?
— Все путем. — Сара говорила отрывисто и деловито. — Как там у тебя стоит лира к доллару, если по-крупному?
Джонни бросил взгляд на монитор. Лира к доллару. Что-то не похоже на Сару. Что бы это могло значить? Впрочем, ответил он без промедления:
— Один к 1687,60.
— Меняю по этому курсу пятьдесят миллионов долларов.
Наступило неловкое молчание. Лира — не такая валюта, чтобы заключать столь крупные сделки. Маклеров такие операции обычно настораживают.
— Ладно, заметано. Пятьдесят по 1687,60. — Энтузиазма в голосе Макдермота не слышалось, тем не менее он зафиксировал сделку.
— Джонни, это я для себя, на мой счет.
— Ты что, с ума сошла? — взорвался Джонни.
— Слушай, я знаю, что делаю, — оборвала его Сара.
Последовала напряженная пауза, оборвавшаяся стандартным: «Заметано».
— Ладно, мы с тобой еще потолкуем, — пробормотал Макдермот, покончив с необходимыми формальностями.
Положив трубку, он яростно провел рукой по волосам и огляделся. Вроде никто ничего не заметил. Все были заняты своим делом, беспрестанно названивая по телефону, выслушивая вопросы, давая ответы. Макдермот посмотрел на монитор. Ну же, проклятая лира, давай подскакивай, а то все мы окажемся в дерьме.
— Слушай, в чем дело? — спросил Эрнотт. — Чего это он кипятком писает?
— А тебе не кажется, что пятьдесят миллионов на личный счет — слишком большая сумма? — улыбнулась Сара. — Это же более чем в десять раз превышает мой маклерский лимит. У меня на счете всего двести тысяч фунтов.
Эрнотт побледнел.
— Тогда ты действительно сошла с ума. Тут же не обойдется без аудиторской проверки. Да они там все на уши встанут.
— Да? А откуда они узнают? Ведь это мое дело — посылать им копию чека или не посылать.
— Короче, ты собираешься действовать втихую?
Сара кивнула.
— Ну а Макдермот? Ему-то каково будет?
— На его месте я бы посильнее зажмурилась. Полагаю, таких сделок у него будет сегодня штук сорок. С какой же стати обращать особое внимание именно на эту?
— Ну а если все-таки аудиторы пронюхают?
— Что ж, тогда кому-нибудь придется, — Сара нежно улыбнулась, — перевести на мой счет ровно столько, сколько нужно, чтобы покрыть ставку.
— И ты думаешь, что это буду именно я? Совсем спятила.
— А у тебя нет особого выбора, — засмеялась Сара. — Вряд ли тебе захочется, чтобы аудиторы задавали мне разные неудобные вопросы, разве не так? Но вообще-то особо опасаться тебе, по-моему, нечего, разве что Катанья ошибся, а это сомнительно.
Но внутри у Сары все дрожало. Она повернулась к монитору. Оставалось только ждать.
Джонни Макдермот пристально вглядывался в монитор и на чем свет клял Сару Йенсен. Она же просто обвела его вокруг пальца. Он-то был уверен, что сделка заключается от имени ИКБ и, следовательно, обеспечивается гигантским резервным фондом этого банка. И вот вам пожалуйста: он вводит в компьютер необходимые данные, и тут Сара заявляет, что речь идет о личном счете. Конечно, можно было отказаться. И, наверное, надо было отказаться. Но все-таки что-то его остановило. Может быть, старая дружба. А может быть, ее тон — было в нем что-то такое… Ладно, сейчас уже поздно рассуждать, все равно ничего не переиграешь. Оставалось только надеяться, что никто ничего не заметит и что курс лиры поползет вверх. Тогда Сара даст отмашку, и все будет шито-крыто. Но если лира покатится вниз, то не только в мгновение ока испарятся ее двести тысяч — ей вообще нечем будет обеспечить сделку. И даже страшно представить себе, что последует. Его, естественно, вытурят, ее тоже, да разве только это? Полиция, суд, присяжные — все это мгновенно промелькнуло у него в сознании.
Через пятнадцать минут по экрану компьютера побежала строка: «Италия повышает обменный курс лиры на один процент». Сара и Эрнотт широко заулыбались. Макдермот почувствовал одно временно страх и облегчение. В ноздри ему ударил безошибочный запах грязных денег. Но по крайней мере Саре Йенсен хватит капитала обеспечить свою сделку, и, если повезет, все они соскочат с крючка.
