Джулия Баксбаум - Ненависть
— Но вам обоим нравятся лофты, — ни с того ни с сего заявляю я. Понятно, что я цепляюсь за соломинку в надежде сохранить их отношения, но я всегда была уверена, что Кейт любит Дэниела. Мне и в голову не приходило, что их роман может быть лишь тщательно выстроенным фасадом, за которым ничего нет.
— Послушай меня. Сегодня он вернулся домой уже за полночь. Не позвонил и не предупредил иначе, что собирается задерживаться. Оказалось, что он выпивал с какими-то клиентами, а в баре его сотовый не работал. В принципе не такое уж большое дело, верно? Но есть нюанс. Пока я сидела дома и ждала его, я была убеждена, что он меня обманывает, и знаешь, какой была моя первая реакция?
Я покачала головой.
— Облегчение. Нет, ты можешь в это поверить? Я испытала облегчение, ведь если бы он меня обманывал, в самом ужасном смысле этого слова, все бы сразу встало на свои места. У меня не было бы другого выхода, как бросить его. Собственно, я и хотела, чтобы у меня не было выбора. Именно поэтому я в итоге и положила всему конец. Сегодня я поняла, что трусом быть утомительно.
— Кейт, я хочу тебе кое-что сказать. Ты — моя героиня, блин.
— Но ты меня совсем не слушаешь. Все кончено. Я собираюсь состариться в одиночестве и завести себе немыслимое количество кошек. Никакая я не героиня. Я — неудачница. — Тут Кейт начинает плакать, глухо всхлипывая в салфетки.
— Нет, ты настоящая, блин, героиня. Потому что ты смелая. У тебя хватило мужества сделать то, чего тебе на самом деле хочется. Ты не выскакиваешь замуж только потому, что окружающие от тебя этого ждут. Знаешь, как мало людей, которые действительно живут по своим собственным законам? Остальные только и делают, что всего боятся и совершают различные поступки лишь потому, что, по общему мнению, другого выбора у них нет.
Она смотрит на меня и пытается робко улыбнуться.
— Правда?
— Правда. Дай-ка я задам тебе один вопрос. Ты любишь Дэниела? — Я хочу убедиться, что это не просто предсвадебные страхи.
— И да, и нет. С одной стороны, я часто переживаю за него. Он является значительной частью моей жизни. Но люблю ли я его, люблю ли я его? Не знаю. Я так не думаю. — Кейт кладет голову на подлокотник дивана. — Может быть, я просто ненормальная. Наверное, я сошла с ума.
— Потому что он не идеальный? Таких ведь вообще не бывает.
— Нет. Потому что мне как раз все в нем нравится, кроме этих его дурацких бровей. Он именно идеальный, — говорит она, пожимая плечами.
— Когда ты приходишь домой, а он уже там, ты рада его видеть?
— Иногда — да, но чаще мне словно хочется, чтобы он ушел.
— Если бы ему понадобилась одна из твоих почек, ты бы ее отдала?
— Безусловно, нет. — Она произнесла это без малейших колебаний.
— А мне бы ты пожертвовала свою почку? — спрашиваю я, пользуясь тем, что сейчас она просто не в состоянии врать.
— Безусловно, — говорит она, а затем снова начинает рыдать. — Неужели это означает, что мы с тобой должны пожениться? Я что, лесбиянка? Никогда не думала о такой возможности. Может, и так. К черту. Так, значит, все дело в этом? — Я пытаюсь сохранить серьезное выражение лица.
— Кейт, ты не лесбиянка, с тобой все в порядке.
— Как ты думаешь, если бы я была лесбиянкой, мне было бы легче или труднее найти партнера?
Тут я уже не могу сдерживать смех, потому что первый раз за весь вечер вижу Кейт такой, как всегда.
— Поскольку ты не лесбиянка, то не думаю, что это как-то повлияет на твои шансы в ту или в другую сторону. Кстати, за почку — спасибо. Серьезно, я тронута. Это правда. Я понимаю, что, хоть я и единственный ребенок в семье, можно сказать, что у меня на этом свете есть сестра. Я бы тоже отдала тебе свою почку, Кейт. Ты правильно сделала, что отложила свадьбу. Ты не обязана провести остаток жизни с человеком, к которому тебе даже не хочется возвращаться домой каждый день. — Я высказываю это авторитетно, как будто твердо знаю, о чем говорю. Я не считаю, что ей следует выходить замуж за Дэниела. Уже — нет.
— Он не прошел тест на совместимость почки, — говорит она, словно вопрос уже решен. — Я не готова на такую жертву для него, даже теоретически. Наши отношения определенно хуже, чем коммунизм.
* * *— А как реагировал Дэниел на твои слова? — спрашиваю я пару часов спустя. Мы по-прежнему сидим на диване, только вместо виски с колой Кейт пьет чай. У нее и без похмелья будет сегодня много забот.
— Он всерьез забеспокоился по поводу наших расходов. Ну, знаешь, залог за аренду зала, аванс музыкантам, цветы. Он вообще-то вытащил свой блокнот и стал подсчитывать убытки.
— И как ты при этом себя чувствовала? — Этот прием я переняла у доктора Лернер, и теперь мне интересно, будет ли он работать и за пределами мрачной пещеры психолога.
— Лучше, честно говоря. У меня появилось ощущение, что его желание жениться на мне тоже было вызвано не теми причинами. Ведь если, узнав, что наша свадьба не состоится, больше всего он переживал из-за того, сколько денег он при этом потеряет, значит, на самом деле он вряд ли действительно желал провести со мной всю оставшуюся жизнь, верно? — Хотела бы я знать ответ на этот вопрос. Не могу сказать. Я в этом не разбираюсь.
— Я бы рада тебе помочь, но я сама почти ничего не смыслю в отношениях. Я-то думала, что вы, ребята, счастливы.
— Но мы и несчастливы не были. Просто не счастливы, не счастливы, понимаешь?
— Понимаю. — Я на минутку закрываю глаза и думаю, как много мы в жизни теряем из-за притворства.
— Я напугана до смерти.
— Да, но, возможно, иногда необходимо испытать страх, чтобы попасть туда, куда тебе нужно.
— Я знаю, что ты права. — Кейт начинает засыпать. Она просит меня разбудить ее через пару часов, чтобы она могла зайти домой и переодеться, перед тем как идти в офис. Ее упорное продвижение к должности партнера не прервется ни на день, и я надеюсь, что работа позволит ей отвлечься от печальных мыслей; по крайней мере, на время.
— Эй, Эмили, — говорит Кейт, когда я на прощанье целую ее в лоб.
— Что?
— Спасибо, что ты оказалась дома.
— Обращайся в любое время. Это мизерная плата за почку.
* * *Когда я наконец снова оказываюсь в постели, мне уже не снятся дедушка Джек и Эндрю, играющие в покер на раздевание. В новом сновидении я лежу на больничной койке, руки у меня покрыты синяками от внутривенных инъекций. Вокруг меня собралась толпа людей, я вижу кольцо склонившихся надо мною голов, а в его центре — свисающую с потолка лампу. Я не могу различить их лица из-за слишком яркого света, но слышу, как они разговаривают обо мне.
— Похоже, пользы от нее никакой не будет, — говорит врач. — Я еще никогда не видел пациента, у которого было бы так мало внутренних органов. Даже запасных нет.
— Что вы имеете в виду? — спрашивает Эндрю. Он одет в свою униформу хирурга, на шее висит стетоскоп. Сейчас он выглядит как доктор, а не как бойфренд.
— Я хочу сказать, хм, ну… взгляните сами. — Врач драматическим жестом распахивает на мне халат, и я понимаю, что мое тело открыто всеобщему обозрению. Я хочу спросить, что здесь происходит, но, когда открываю рот, не раздается ни звука. Висит только безнадежная тишина ночных кошмаров.
— Она внутри пустая! — возбужденно восклицает Эндрю, как будто он меня не знает и я представляю собой только интересную медицинскую загадку. — Посмотрите на эти шрамы. Я думаю, что это ее работа.
Я слышу тонкий писк, который означает, что приборы перестали фиксировать биение моего сердца: в любом отделении экстренной медицинской помощи это — звук смерти. «А, так вот оно что, — думаю я. — Я умерла. Смерть из-за отсутствия внутренних органов».
Но, конечно же, я не умерла. Проснувшись и сообразив, что этот жуткий шум издает будильник, я чувствую себя разочарованной. Мне хочется узнать, что произошло дальше.
ГЛАВА 25
Этот сон преследует меня весь день и даже всю эту неделю, из-за него я чувствую тупую боль где-то внутри. Я не могу смириться с мыслью, что превратилась для Эндрю в ничто, в очередной кусок мяса на хирургическом столе. Я не могу смириться с тем, что сама виновата во всем, что потеряла его навеки. Думая об этом раньше, я ощущала только пустоту, низкое электрическое жужжание; но сейчас вдруг оно превратилось в вой циркулярной пилы, стало целым океаном тоски в моих венах, пронзительными приступами боли. Я всегда была рада застать его дома, вернувшись с работы, и никогда не думала, что между нами нет ничего, кроме притворства. Нам не хватало стойкости — возможно, но не настоящей тесной близости.
Больно сознавать, что жизнь его идет своим чередом. Хоть Кейт и утверждает, что не знает, встречается ли он с кем-то сейчас, я думаю, что наверняка у него кто-то есть. Эндрю — парень, который оперирует абсолютными величинами. Его «прощай» было окончательным решением. А его предложение руки и сердца имело бы пожизненную гарантию.
