Мейв Бинчи - Ночи дождей и звезд
Радостная открывалась перед ними картина.
Вонни ни разу не вспомнила о том, что случилось в полиции, и о том, как Фиона будет жить без Шейна. Фиона заговорит об этом, когда захочет сама. Им обеим это было совершенно понятно.
Когда пришло время возвращаться в Агия-Анну, Фиона попросила счет.
— О, логариасмос! — сказал официант, положив его перед ней.
— Похоже на логарифмы, которые мы решали в школе…
— А разве они еще существуют? Позволь, я заплачу половину, — предложила Вонни.
— С тех пор как я окончила школу, их, наверное, больше нет, — согласилась Фиона. — Нет, уберите свои деньги, вы купили билеты на паром.
— У меня работа, за которую мне платят больше, чем ты думаешь, — возмутилась Вонни.
— Взгляните на все иначе: сегодня я сэкономила две тысячи евро. Считаю, что почти выиграла в лотерею.
И женщины улыбнулись друг другу. Во многих отношениях это было гораздо лучше выигрыша в лотерею.
На пути в Агия-Анну Вонни видела, как Фиона вцепилась в перила, жадно глядя на воду.
Губы ее шевелились, возможно, в молитве или от плача. Или она просто о чем-то размышляла. Что бы то ни было, Вонни знала: ни помощь, ни просто беседа ей не требуется.
Дэвид помогал Андреасу на кухне.
— Я буду скучать по всему этому, — сказал он.
— Возможно, ты смог бы готовить немного для своего отца.
— Это не одно и то же.
— Да, но это не долго, и ему может понравиться. Достань свой блокнот и запиши. Научу тебя готовить настоящую мусаку. У вас в Англии есть мелицаны?
— Баклажаны? Да, есть.
— Тогда я тебе покажу, как это делается. Ему понравится, что ты для него готовишь.
— Вы так думаете? — Дэвид усомнился.
— Не думаю, я знаю, — уверенно произнес Андреас.
Йоргис позвонил из гавани. Он был потрясен, Фиона и Вонни появятся в таверне через пятнадцать минут.
— Йоргис говорит, что Фиона в прекрасном настроении, — обрадовал Андреас.
— Наверное, сумела вытащить этого дурака из тюрьмы, — мрачно предположил Дэвид.
— Нет, совсем наоборот, как раз хотел сказать, что она его бросила. Оставила его там.
— Скоро она за ним вернется.
— Не уверен, но лучше пускай сама расскажет. Согласен?
— Да, я тоже так думаю, — согласился Дэвид. — А она все еще разговаривает с Вонни?
— Если верить Йоргису, они как лучшие подруги.
Дэвид рассмеялся:
— Какие же вы сплетники!
— Если нельзя посплетничать с собственным братом, тогда скажи, пожалуйста, с кем еще сплетничать? Где твой блокнот? Вот так, кило наилучшей молотой баранины, затем…
— Желаете прогуляться в Анна-Бич? — спросил Томас Эльзу.
— Нет, там как-то… я не знаю… слишком много хромированного железа и роскоши и мало приятных воспоминаний. Как насчет уютного местечка на мысе, где плещутся волны?
Томасу туда не хотелось.
— Слишком хорошо помню, как спасал там Фиону от избиения. Шейн ударил ее кулаком так, что почти проломил череп…
— Но этого не случилось, и теперь она его бросила, — успокоила его Эльза. — Куда же мы пойдем? Хорошо бы там было поменьше людей, мы же сказали, что у нас встреча…
— Почему бы не попробовать кебаб с лимоном и вернуться ко мне, — предложил Томас.
— Отлично, это просто замечательно. А если Вонни нас увидит, мы что-нибудь придумаем…
— Она теперь в курятнике и в дом не зайдет. Но если и зайдет, мы скажем, что наш друг, ненадежный немец, не пришел.
— Нет! Она ни за что не поверит. Ненадежный немец? Да такого не может быть никогда, — засмеялась Эльза. — Пусть лучше будет ненадежный американец…
— Какая вы чудовищно несправедливая расистка. Нет, я не хочу позорить свой народ. Может быть, ненадежный ирландец?
— Нет. Вонни ирландка, она его должна знать… ненадежного или надежного. Пусть будет кто-нибудь другой. Думаю, англичанин.
— Как это несправедливо по отношению к Дэвиду, он как раз очень надежный. В такое отчаянное время нужны отчаянные меры. Тогда пусть будет какой-нибудь плохой англичанин, который нас подвел.
— Оставлю Фионе записку, что вернусь позже, и пойдем поужинаем.
Фиона заметно изменилась. Это всем было видно. Плечи ее распрямились, улыбка стала ярче. В манере исчез неуверенный, виноватый тон. Вдруг стало видно, какой девушкой она была прежде.
Она хлопотала, помогая приготовить званый обед.
В таверне за тремя столиками сидели гости, все англоговорящие. Фиона переводила им меню и всем советовала начать с долмы, которая, как объясняла она, представляла собой маленькие шарики, завернутые в виноградные листья и приготовленные тут же, на кухне. Фиона превосходно умела уговорить их. Домашнее вино, по ее мнению, было недорогим и очень вкусным. Скоро она так все организовала, что маленькая Рина, девушка на кухне, уже подавала на стол.
Это означало, что Андреас мог посидеть со своими гостями и смотреть, как гаснут огни внизу, в сердце Агия-Анны.
— Жаль, что Эльза и Томас не с нами, — посетовал Дэвид.
— О, видишь ли, в чем дело, — пожал плечами Андреас.
Никто не знал, в чем именно, но говорить об этом не стоило.
— Я никогда не забуду это место, никогда. — Голос Дэвида дрогнул.
— Ты еще не раз приедешь к нам, — быстро произнес Андреас, пока Дэвид не расчувствовался.
— О, конечно, приеду, хотя будет уже все по-другому, но я обязательно приеду, — пообещал он.
— А ты, Фиона, отлично ладишь с людьми, хорошо заботишься о них. Не хотела бы поработать здесь? — неожиданно предложил Андреас.
— Поработать? Здесь? — Она не верила своим ушам.
— Я следил, как ты работаешь с посетителями… ты то, что мне надо. Можешь даже остаться здесь и жить в комнате Адониса. Тебе же надо где-то устроиться, когда Эльза уедет.
Фиона взяла его за руки:
— Если бы вы предложили мне это вчера вечером или сегодня рано утром, я бы кричала от радости и благодарности. Но теперь, теперь я скажу спасибо от всего сердца, но жить здесь и работать я не смогу.
— Слишком высоко и далеко от города? — спросил Андреас.
— Нет, Андреас, не слишком. Просто я возвращаюсь домой, обратно в Дублин.
Она оглядела сидящих за столом с изумленными лицами людей.
— Да, я думала об этом на пароме всю дорогу из Афин. Пришла, только чтобы попрощаться.
Ханна послала электронное письмо:
Дорогая Эльза,
не знаю, что ты хочешь услышать, но я показала Дитеру твое письмо. Он внимательно его прочел и поблагодарил меня. Очень вежливо. Это для него нетипично. Подумала, что тебе лучше знать. Тебе также следует знать, что Бригитта разве что не разделась перед его столом, чтобы привлечь его внимание, а он только разозлился на нее.
Пишу тебе обо всем этом, Эльза, чтобы ты была во всеоружии и знала все подробности перед тем, как примешь какое-то решение.
Естественно, я хочу, чтобы ты вернулась домой. Но где бы ты ни была, мы всегда будем друзьями.
С любовью,
Ханна.
Томас и Эльза закончили обед и сидели на балконе, глядя поверх крыш.
— У вас прекрасный вид, — восхитился Томас.
— Отсюда видны звезды, это главное… — сказала Эльза.
— «Боже, что есть звезды»? — процитировал Томас с тяжелым ирландским акцентом.
— Не посчитаете ли вы, что я хвастаюсь, если скажу, откуда это?
— Ну что же, прошу, скажите, уничтожьте меня? — рассмеялся он.
— Это из Шона О’Кейси.
— Высший класс, Эльза. Еще один любимый учитель.
— Нет, мы с Дитером были в Лондоне, в секретной поездке, и видели там. Это было великолепно.
— Вы очень хотите быть с ним снова? — спросил Томас.
— Есть проблема.
— Вечная проблема? — посочувствовал он.
— Думаю, да. Это необычная проблема. Он обещал, что мы больше не будем скрываться и таиться от людей. Что теперь все будет в открытую, — произнесла она задумчиво.
— В открытую гораздо лучше, не так ли? — удивился Томас.
— Ну, я так думаю, но, может быть, все не так, — прикусила губу Эльза.
— Хотите сказать, что для вас тайно было хуже?
— Нет, я вовсе не это хотела сказать. Просто он никогда не мог по-другому. Точно так же, как то, что у него была другая женщина и ребенок.
— С тех пор, как вы вместе? — уточнил Томас.
— Нет, за несколько лет до меня, но дело в том, что он никогда не признавал, что у него маленькая дочь.
— Вы именно от этого сбежали?
— Я не сбежала, я бросила работу и отправилась посмотреть мир. Но о нем я стала думать хуже. Любой, у кого родился ребенок, случайно или запланированно, должен быть с ним.
— А он не согласен?
— Нет, и мне это как-то неприятно. Я почувствовала, что больше никогда не смогу ему доверять. Мне стало стыдно, что я его люблю. Это все я высказала ему.
