Бронислава Вонсович - Завещание инора Бринкерхофа (СИ)
- Пусть она напишет, что в поданном ею заявлении были ложные сведения, - высокомерно заявил инор Хайнрих. - И я обменяю ее признание на признание ее отца. Это позволит мне быть уверенным в том, что мой сын не задержится под стражей.
- Ну знаете ли, этого не будет! - возмутился Рихард, в то время как я уже склонна была согласиться на предложение отца Клауса. - Чтобы у вас появилась возможность шантажировать уже мою жену?
- Пока что именно она меня шантажирует, - едко ответил этот негодяй. - И получается, что если я не отдам бумагу, доказывающую причастность инора Бринкерхофа к убийству его отца, так мой собственный сын, арестованный по навету этой неблагодарной особы, окажется за решеткой.
- И вовсе не по навету! - возмущению моему не было предела. - Вы можете говорить, что угодно про зелье, но то, что он меня против воли в экипаж забросил, видели многие.
- Он у меня такой романтичный мальчик, - небрежно бросил инор Хайнрих. - Сказали ему поди, что мужа боитесь, вот и...
- Инор Хайнрих, либо вы отдаете нам сейчас записку, гм... компрометирующую моего тестя, и Ивонна отказывается от претензий к вашему сыну, - решил пресечь это безобразие Рихард. - Либо мы с женой идем к моему отцу и рассказываем ему эту увлекательную историю. Выбирайте.
Инор Хайних недовольно посмотрел на моего отца, тот пожал плечами, выражая свою полную непричастность к сложившейся ситуации. Хотелось бы знать, о чем они вообще договорились. Ведь молчаливый папа - это такая непривычная для меня картина. Обычно он просто не дает больше никому рта открыть.
- Ваше решение? - нетерпеливо повторил муж. - Мне ужасно надоели все эти выступления, что ваши, что инора Бринкерхофа. Пора закрыть эту историю раз и навсегда.
- То есть расписку я с вас не получу? - обратился ко мне Хайнрих, игнорируя Рихарда.
- Нет, - ответила я. Если уж Рик считает, что так делать нельзя, стоит прислушаться к его мнению. - Вам придется поверить мне на слово.
- Тогда хоть расписку дайте, что заберете заявление, - недовольно пожевав губами, сказал отец Клауса. - Не очень-то я вам доверяю.
Я вопросительно посмотрела на мужа, тот, немного помедлив, кивнул головой. Я написала бумагу под его диктовку, в которой указала, что обещаю забрать заявление у дознавателя. И мы обменяли ее на признание моего отца. Папа подтвердил, что это именно то, что он писал. Я облегченно вздохнула, и мы отправились вызволять Хайнриха-младшего. К дознавателю пустили только меня, несмотря на возмущение Рихарда и инора Хайнриха. Папа умудрился отстать от нас где-то по дороге.
- Как я могу быть уверенным, что она сделает, все как надо? - вопрошал отец Клауса, буквально прожигая меня насквозь неприязненным взглядом. - Уж отца-то потерпевшего можно пропустить.
- Преступника, - зло поправил его Рихард. - И у вас есть расписка моей жены.
Я не стала слушать их препирательства и отправилась в кабинет, где уже была в тот роковой день, когда Клаус так опрометчиво попробовал привязать меня к себе магией. Хотелось покончить с этим делом как можно быстрее и вернуться домой. Дознаватель не стал скрывать своего недовольства при виде меня:
- Я же говорил, что вам не стоит писать заявление, инора Брайнер, - укоризненно сказал он. - Я распоряжусь, чтобы инора Хайнриха немедленно сюда привели.
- Видите ли, - смущенно сказала я, - выяснились некоторые обстоятельства, позволяющие более снисходительно отнестись к проступку инора Хайнриха. Но отношение к нему, тем не менее, я не изменила и видеть его не желаю.
Но дознаватель весьма скептически отнесся к моим словам и отправил за Клаусом. Так как в мои планы совсем не входило общение с бывшим женихом, то я постаралась подписать все, как можно быстрее, и покинула кабинет, но это не избавило меня от встречи с этим рыжим наглецом. При виде меня он просиял и сказал:
- Долго же ты продержалась, дорогая. Ваше семейное упрямство сыграло с тобой злую шутку, но, поверь мне, мы будем вместе, и теперь все будет хорошо.
Он даже сделал попытку меня обнять. Я отшатнулась и резко сказала:
- Инор Хайнрих, все будет хорошо, если вы ко мне больше никогда и ни по каким вопросам подходить не будете. Это входило в условия нашего договора с вашим отцом.
Сказала и тут же с ужасом поняла, что этот вопрос с отцом Клауса обговорен не был. Он настолько заболтал нас, умудрившись поставить все с ног на голову, что я попросту забыла про условие невмешательства в нашу жизнь. Впрочем, теперь инор Хайнрих знает, кем является мой свекор, и, возможно, это немного отрезвит данное семейство.
- Но, Иви, этого не может быть, - неуверенно сказал Клаус, стремясь найти и не находя признаки интереса к себе на моем лице. - Ты просто должна была в меня влюбиться.
- Видно, зелье тебе тухлое досталось, - едко сказала я. - Не зря же вокруг вашего дома столько мух собралось - явно что-то испорченное учуяли.
По его лицу прошла судорога, рот искривился в злобной гримасе:
- Ты не можешь так поступить со мной!
- Инор Хайнрих, образумьтесь же, наконец. Я замужем. Я вам ничего не обещала. И для вас будет лучше, если вы навсегда забудете о моем существовании.
С этими словами я обогнула его и пошла к выходу, но всем телом я чувствовала горячий, алчный взгляд Клауса. Похоже, то, что я постоянно ускользаю из его рыжих лап в самый последний момент, его только раззадоривает. А мое неосторожное поведение на свадьбе сестры позволило ему надеяться на мою благосклонность, и эта надежда подпитывалась желанием столь сильным, что поколебать ее было просто невозможно. Я сухо сообщила инору Хайнриху, что сына его сейчас отпустят, и мы с Рихардом ушли.
- Иви, а не может быть так, что история, рассказанная твоим отцом, все же не соответствует действительности? - осторожно спросил он.
- Рик, давай не будем об этом? - жалобно попросила я. - Я уже совсем запуталась, кто из них двоих врет. Но мне все же кажется, что это инор Хайнрих.
- А твой дед действительно пытался найти противоядие к орочьим зельям? - спросил муж внезапно.
- Я такого не помню, - покачала я головой. - Дед не особо был склонен к дорогостоящим авантюрам. Я бы скорее поверила, что этим бабушка занималась. Вот она любила всяческие рисковые эксперименты.
- И умерла в результате одного из них?
- Да, за два года до болезни деда, - недовольно ответила я, но все же продолжила рассказ, - она перепутала флаконы, и как результат - отравилась полученным газом. Для алхимика главное - аккуратность, наша работа не прощает малейшей небрежности.
- А не могла она не сама перепутать? - небрежно спросил Рихард.
- Шутишь? В ее лабораторию никто посторонний не допускался, - ответила я.
- А лаборатория была при доме?
- Нет, конечно, - удивленно сказала я. - На нашей фабрике за городом. Кто же устраивает такое в жилом доме? Это опасно.
- И что с лабораторией стало после смерти твоей бабушке? - продолжал допытываться муж.
- Дед ее просто запер и никого туда больше не пускал, - ответила я. - Ты думаешь, его смерть связана с тем, что делала бабушка? Но он даже не особо ее записями интересовался, сжег пару тетрадок с запрещенными заклинаниями, и все на этом закончилось.
- Мне кажется, нужно выяснить, чем она занималась перед смертью, - задумчиво сказал Рихард. - Возможно там сохранились записи или рабочие дневники.
- Мы можем съездить в Корнин, - неуверенно предложила я. - Ключ от лаборатории у деда в кабинете. Только вот... Хайнрихи так и остаются проблемой.
- Ну, в известность их можно и не ставить. И потом, не думаю, что они что-то устроят в ближайшие несколько дней, - оптимистично сказал муж. - А посмотреть надо. Если инор Хайнрих уверен, что твой дед занимался противоядием к орочьим зельям, на чем-то ведь его уверенность основывалась?
Глава 27
В Корнин мы решили отправиться тут же и вызвали этим бурное негодование со стороны наших охранников, но так как указания удерживать нас силой у них не было, а возможность того, что Хайнрихи начнут действовать прямо сейчас, даже не рассматривалась, то мы все же сели на ближайший дилижанс. Каково же было мое удивление, когда я там увидела собственного отца.
- Иви? А куда это вы собрались? - подозрительно прищурился он. - Не думаю, что это хорошая идея - ехать сейчас куда-либо.
Один из охранников выразительно хмыкнул, обрадованно встретив такую значительную поддержку в лице моего родителя.
- Мы хотим посмотреть на бабушкину лабораторию, - пояснила я.
- Зачем это? - заволновался папа.
- Иви такую же хочет, - любезно пояснил муж. - Вот мне и стало интересно, чем же она так ей запомнилась.
- Ой, да что там смотреть? - махнул рукой папа. - В нее уже почти десять лет никто не заглядывал. Как мой покойный батюшка ее закрыл, так и стоит. Там пыли, наверно, к этому времени накопилось, ужас просто.
- Ничего, мы же убирать не собираемся, только посмотрим, - успокоила я его.
