Маурин Ли - Счастливый билет
Он наполнил стакан до половины и протянул его Лизе.
— Давай, выпей еще немножко. Это поможет тебе облегчить душу.
— Думаешь, я должна? Пить, я имею в виду.
— По здравом размышлении, нет, хотя со мной ты можешь чувствовать себя в полной безопасности.
— Я уже говорила тебе, в чем дело. Я скучаю по своей семье, только и всего.
— Нет, дело не только в этом. Тебя мучает что-то еще. Я понял это в самую первую нашу встречу. Для шестнадцатилетней девчонки у тебя очень таинственный вид. Судя по всему, ты прожила гораздо более полную жизнь по сравнению с Джекки. Я вижу это по твоим глазам.
Мысль довериться кому-то вдруг показалась Лизе очень соблазнительной, особенно такому отзывчивому и понимающему человеку, как Ральф, хотя совсем недавно она не могла бы даже подумать об этом. Ни одна живая душа не знала о том, что случилось с ней в Саутпорте.
И она рассказала ему. Обо всем, включая страшную смерть Тома.
День плавно перешел в вечер. Но оба не спешили зажигать свет, так что к тому времени, как Лиза закончила, комнату освещал лишь тусклый призрачный свет луны.
Ральф молчал долго, очень долго. В конце концов он вздохнул и негромко произнес:
— Моя дорогая девочка, я восхищаюсь тобой настолько, что это не выразить словами. Какие испытания выпали на твою долю! Будем надеяться, что ты всегда будешь выходить из них победительницей.
Лиза тихонько заплакала, и он бережно взял ее за руку. Они сидели рядом в дружелюбном молчании, пока она не заснула.
Проснувшись, Лиза обнаружила, что голова Ральфа покоится у нее на плече и он негромко посапывает во сне. Она тут же задремала снова, испытывая благодарность к нему за близость его теплого и такого уютного тела.
Был уже полдень, когда вернулась Джекки и застала их вместе.
— Извини, сегодня не могу. Вечером у меня занятия в классе драматического искусства.
— Ладно, а как насчет завтрашнего дня?
— По четвергам я мою голову.
Брайан растерянно заморгал, явно раздумывая, стоит ли просить о свидании в другой день.
Лиза про себя молилась, чтобы этого не произошло. Она не хотела встречаться с ним и надеялась, что он поймет это и оставит ее в покое. С того самого Рождества Брайан стал наведываться в магазин раз или два в неделю. Мистер Гринбаум потирал руки и заказал дополнительную партию канцтоваров, поскольку, как он заявил с довольной усмешкой, Брайан быстро опустошал его запасы.
— Интересно, он расходует это все у себя в конторе или относит домой? — как-то принялся рассуждать старик. — Пожалей юношу, Лиза, убеди его покупать книги вместо канцтоваров. По крайней мере, он сможет их читать. У него скопилось не меньше дюжины бутылочек с красными чернилами, а ведь существуют пределы того, что человек может сделать с таким количеством красных чернил, если только он не Дракула и не пьет их вместо крови!
Сегодня Брайан явился, чтобы купить коробку простых карандашей. Лиза положила их в бумажный пакет и с улыбкой протянула ему.
Юноша ушел из лавки безутешным, низко склонив голову.
Апрель почему-то оказался намного холоднее декабря. Дождь шел целыми днями. Джекки и Лизе пришлось ездить на работу на автобусе, а мистер Гринбаум приезжал и уезжал на такси. Вот и сейчас Лиза прошла в кухню, чтобы проверить, высох ли подол ее светло-коричневого плаща с погончиками и манжетами. Он успел промокнуть, пока она бежала от автобусной остановки до букинистической лавки. Подол высох, но измялся. Ей придется прогладить его утюгом, когда она вернется домой. Лиза очень гордилась своим плащом и носила его, подняв воротник и засунув руки в карманы, совсем как Барбара Стэнвик[50]. Она складывала зонтик, который положила в раковину, чтобы с него стекла вода, когда дверь магазина отворилась.
Лиза обернулась. Человек средних лет переступил порог и теперь отряхивался на коврике. Она с изумлением рассматривала его наряд: черный костюм в мелкую белую полоску, лакированные кожаные туфли и тяжелое пальто-дубленка с меховым воротником. Мужчина снял мягкую замшевую шляпу с ярким пером на тулье и принялся сдувать капельки воды с манжет шикарного пальто. Лизе вдруг захотелось рассмеяться.
— Морри Сопель, — неодобрительно проворчал мистер Гринбаум. Этот посетитель, поняла девушка, не был здесь желанным гостем. — Что я могу для тебя сделать?
— Перекинуться со мной парой слов, Гарри, только и всего. Я был в этом районе по делам, заметил вывеску твоего магазина и подумал: «Я не видел Гарри Гринбаума давно, очень давно». — Мужчина стянул замшевые перчатки, обнажая смуглые волосатые руки.
— Не могу сказать, что проливал слезы по этому поводу, — ледяным тоном отозвался старик.
— Гарри, дружище, не обижай меня понапрасну.
Мужчина всплеснул руками. Его пальцы были усеяны перстнями, а на толстом запястье тускло сверкнул массивный золотой браслет. У Морри Сопеля были темные добрые глаза; судя по всему, в молодости он был очень красив, но сейчас подбородок у него обвис, а от крыльев носа к уголкам рта пролегли глубокие морщины.
Он поднял голову и заметил Лизу, стоящую на верхней площадке лестницы.
— Вот это да! — восхищенно присвистнул Сопель. — А я и не знал, Гарри, что у тебя появилась помощница. И какая помощница!
На Лизе был бледно-голубой трикотажный джемпер с высоким воротом, кремовая юбка и туфли-лодочки на высоких каблуках. Волосы она разделила на прямой пробор и заправила их за уши, в которые вдела жемчужные сережки. Она почти не пользовалась макияжем, лишь слегка подвела губы розовой перламутровой помадой да нанесла коричневые тени. Каждое утро Лиза втирала по капельке вазелина в свои длинные черные ресницы, чтобы они выглядели шелковистыми.
По какой-то ей самой не понятной причине Лиза не могла найти в себе силы, чтобы рассердиться на откровенное восхищение, которое выказал ей незнакомец. Чтобы сделать приятное мистеру Гринбауму, она не улыбнулась и, не произнеся ни слова, сошла по лестнице в магазин.
— Это мисс Лиза О’Брайен, — безо всякой охоты представил ее старик. — Морри Сопель — мой старый… э-э… знакомый.
— Здравствуйте, мисс Лиза О’Брайен.
Они пожали друг другу руки, и прикосновение его ладони оказалось теплым и дружелюбным. Мистер Гринбаум метал гневные взгляды в их сторону.
— Скажите мне вот что, — продолжал Морри. — Разве столь очаровательной молодой леди не пора пообедать? Если так, не окажете ли вы мне честь…
Мистер Гринбаум не дал ему договорить. В голосе старика клокотала едва сдерживаемая ярость.
— Нет, не окажет.
— Разве Лиза не имеет права голоса? — полюбопытствовал посетитель, и в его глазах заплясали озорные искорки.
— Я отвечаю вместо нее. Лиза работает на меня. Я несу за нее ответственность, и, более того, она уже почти помолвлена и готовится выйти замуж.
Лиза, не веря своим ушам, уставилась на старика.
Но посетитель был настойчив.
— Разве может простой обед помешать ее планам?
— Ее жених работает наверху. Он рассердится, если увидит, как Лиза уходит с другим мужчиной. Разве не так, дорогая моя?
— В общем-то… э-э… д-да, — пробормотала девушка.
Морри Сопель с философским видом пожал плечами.
— Ничего страшного. Мне нечасто приходится иметь дело с такой красотой. Я просто хотел угостить Лизу роскошным обедом в «Хэрродсе».
Ей бы тоже этого хотелось. Откровенно говоря, ей нравился этот пестро одетый посетитель, и она даже почувствовала раздражение из-за собственнического поведения своего работодателя, хотя и предпочла промолчать.
Лиза не проронила ни слова после того, как мужчина ушел. Мистер Гринбаум то и дело поглядывал в ее сторону и наконец заметил:
— Ты сердишься на меня.
— Нет-нет, — запротестовала Лиза.
— Я же не слепой и все вижу. Лиза, он очень плохой человек, этот Морри Сопель. Очень, очень плохой.
— Мне он показался довольно симпатичным.
— О да, он обладает очарованием, этого у него не отнять. Женщины липнут к нему, как мухи к меду. Его бедная жена оставила его много лет назад. Он разбил ей сердце. Ей приходилось делить его со слишком многими женщинами.
— Но, как он сам сказал, кому стало бы хуже оттого, если бы я пообедала с ним? — защищаясь, пробормотала девушка.
— Ах, Лиза! Прости меня за то, что вмешиваюсь, но поверь мне, Морри Сопель — не тот мужчина, с которым следует обедать. Или делать что-либо еще. Он водится с дурными людьми.
Лиза улыбнулась, уверенная в том, что старик преувеличивает. Он заметил ее улыбку, и, когда заговорил снова, его голос дрожал и срывался от сдерживаемых эмоций.
— В этом случае никакие слова не будут преувеличением, дитя мое. Теперь, когда Морри увидел тебя, он может вернуться. Пообещай мне, что не будешь иметь дела с этим гангстером.
