Виктория Клейтон - Дикие сердцем
Мне было трудно определить, сколько времени я находилась в горизонтальном положении. Я никак не могла привести мысли в порядок. Повернув голову, в нескольких футах от себя я увидела полоску света. Встав на четвереньки, я поползла за фонарем. Моя поклажа валялась неподалеку. Я убедилась, что все на месте, только замок на одном чемодане был сломан. Раскрытый чемодан выставил напоказ все свое содержимое. За ним из грязной травы вздымалась стена. Я свалилась с практически вертикального откоса высотой десять-двенадцать футов.
Несколько слезинок покатилось по носу и щекам. Всю мою одежду покрывала грязь. Я была в отчаянии. А если коттедж развалился от старости? Разве смогу я выбраться на дорогу с двумя тяжелыми чемоданами в руках? Вероятно, я сбилась с пути. Тропа, по которой я шла, привела меня в никуда. Спустя годы мои выбеленные горячим солнцем и проливными дождями кости найдет случайный прохожий. Может быть, стоит просто лечь на землю и дать матери-природе сделать свое дело? Что говорил по этому поводу Наполеон? Что-то вроде этого: «Что бы ни случилось, что бы ни произошло, впереди всех нас ждет смерть». Конечно, он сказал это по-французски. Я была на грани нервного срыва. Необходимо было срочно взять себя в руки. Я стояла в нерешительности: «Что же делать, продолжить путь в неизвестность или попытаться вернуться?»
В темноте раздался крик совы, затем, прямо над головой, мягкий свист, всего лишь несколько трелей. Кто это: ночная птица, которая решилась нарушить тишину, или я оказалась один на один с сумасшедшим маньяком? Я поняла, что не хочу умирать. По крайней мере, не сейчас. Ветер разогнал тучи. В призрачном лунном свете луч фонаря заискрился на оконном стекле.
Я несколько приободрилась. То, что я, наконец, достигла цели своего путешествия, придало сил. У меня ведь есть ключ! Я смогу запереть дверь изнутри. Ветер завывал и раскачивал деревья. Я, прихрамывая, двинулась по направлению к дому. Целый день под дождем, адская усталость и нелепое падение давали себя знать. Низкий кустарник рос настолько густо, что мне приходилось буквально прорываться сквозь него. Что это за вой? Неужели ветер может издавать подобные звуки? Я успела вовремя остановиться. Свет фонаря выхватил из темноты широкий ров, до краев наполненный бурлящей водой. Узкая доска соединяла края рва. Я смотрела на шаткую доску с испугом, но ужас неизвестности за спиной был сильнее. Преодолев испуг, я сделала первый шаг. Доска зашаталась в такт с дрожью моих коленей. Чемоданы, казалось, стали тяжелее в два раза. Еще один крохотный шажок, и я остановилась, чтобы отдышаться. Вдох-выдох, вдох-выдох. С горем пополам я добралась до середины шаткого мостика. Доска прогнулась под тяжестью моего тела. Я отчаянно взмахнула рукой, чтобы сохранить равновесие. Фонарик выскользнул из ладони и исчез в мутном потоке. Возможно, и я последую за ним, река вынесет мое несчастное тело к океану. Я найду вечный покой на морском дне, окруженная таинственными обитателями глубин и останками старинных кораблей. Забыв об инстинкте самосохранения, я добралась до другого конца доски в несколько прыжков. Крестная Виолы была странной женщиной, странной на грани безумия. Я прижала согнутые в локтях руки к бокам и захромала в сторону коттеджа так быстро, как только могла.
Восходящая луна осветила низкое здание со стенами, похожими на прессованный сыр. Разбитые окна и покосившаяся крыша придавали дому жалкий, заброшенный вид. Деревянная арка над дверью треснула и просела. С нее свисал запутанный клубок вьющихся растений. Почуяв мое приближение, из разбитого окна вылетела птица и встревожено выдала несколько трелей мне в лицо. Я рукой толкнула дверь, и она со скрипом поддалась. Мне удалось расширить проем, нажав коленом на дверь. Низко наклонившись, я проскользнула внутрь.
В холле было темно. Стоял сильный запах компоста, словно где-то в углу гнили овощи. Собираясь в дорогу, я догадалась положить в чемодан несколько свечей и спички. Я предполагала, что электричество в доме могли отключить, когда забирали старушку-хозяйку в сумасшедший дом (куда я вскоре, без сомнения, отправлюсь вслед за ней). На всякий случай я попыталась нащупать выключатель. Проведя рукой по стене слева и справа от двери, я убедилась, что выключателя нет. Склонившись над чемоданом, я долго копалась в вещах, пока не наткнулась на коробок спичек.
На какие-то мгновения спичка осветила комнату. Я успела разглядеть несколько стульев и стол. В свете танцующего огонька очертания предметов плыли и дрожали, словно я исследовала морское дно на больших глубинах. На столе стояли бутылки, пара тарелок и — о радость! — канделябр на три свечи. Я немедленно вставила свечи в гнезда и зажгла. Затем, с трудом удерживая тяжелый канделябр обеими руками, обошла комнату.
Комната была узкой и длинной, с низким потолком, камином и двумя окнами на торцевых стенах. Диван и кресло стояли по разные стороны от обложенного кирпичом камина. Камин давно никто не чистил, обгоревшие поленья были покрыты толстым слоем пепла. Перед камином на металлической решетке находился аккуратно сложенный сухой хворост для растопки. На вокзале в Лондоне я купила свежий номер журнала «Vogue», чтобы за чтением скоротать время в поезде. Глянцевая бумага упорно не желала загораться. Я опустилась на колени и стала дуть в камин изо всех сил. Пепел полетел во все стороны, попал мне в глаза и осел на щеках и носу. Наконец, после долгих усилий, в очаге появился слабый огонек. Я стащила с себя влажный плащ и повесила на спинку кресла. В кармане я обнаружила ленточку. Она пришлась как нельзя кстати — я стянула волосы на затылке в узел. Диван выглядел не слишком привлекательно. Спинка казалась влажной и, очевидно, была жилищем разнообразных насекомых. Но, опустившись на диван, я поняла, что никакая сила в мире не заставит меня подняться вновь. Я сняла туфли и стянула чулки, голые ноги вытянула к огню. Меня сковала усталость. Я откинулась на спину, не забыв закутать голову шарфом, чтобы помешать насекомым забраться в волосы.
Постепенно просыпались звуки дома. В камине уютно потрескивали сухие дрова, капли воды стекали сквозь отверстие в крыше и шипели, падая на раскаленную трубу. Где-то в углу раздавался шорох — очевидно, мышь спешила по своим неотложным делам. Дождь барабанил по разбитым стеклам окон. Огонь разгорелся сильнее. Свечи отбрасывали дрожащие тени на стены. Я ощущала абсолютное одиночество. Только три человека на свете знали, где я нахожусь. Двум из них не было до меня абсолютно никакого дела. Я задумалась. Мысль об одиночестве терзала меня.
Не успела я закрыть глаза, как бледное лицо Алекса нависло надо мной. Невероятным усилием воли я отогнала видение прочь. Жизнь в Лондоне все больше отдалялась от меня, все меньше походила на реальность. События, произошедшие не так давно, напоминали дешевый спектакль, глупую трагикомедию. Даже мое активное участие в действе не придавало спектаклю ощущения реальности. Сцена за сценой разворачивались перед моим внутренним взором, звучали обрывки фраз — моменты высокой трагедии и низкого фарса. Я сидела в кресле в зрительном зале и внимательно смотрела, как актеры играют свои роли. Боль в измученных руках и пульсация в поцарапанных ногах не давали провалиться в сон. Персонажи в моей голове забыли свои роли и смешались в беспорядочном хороводе…
Я проснулась и некоторое время не могла понять, где нахожусь. В комнате царил полумрак. Огонь пылал, угли в камине приобрели пунцовый оттенок, свечи почти сгорели. Я посмотрела на часы. Половина восьмого. Что-то разбудило меня — я услышала странный звук. Кто-то энергично царапал когтями о порог через короткие интервалы времени. Первой мыслью было: это таинственный свистун, который преследовал меня в лесу.
— Джордж?
Царапание возобновилось с новой силой. Туфли были холодными и мокрыми, но я обулась. Тяжелый подсвечник вполне мог служить оружием. Я схватила его и крадучись подошла к двери. Порыв холодного ветра с улицы немедленно погасил свечи. Я почувствовала, как что-то мохнатое коснулось колен. Тень мелькнула через открытую дверь. Затем существо улеглось на пол возле камина и издало продолжительный вой.
От волнения пальцы не слушались меня. Я с трудом зажгла свечи и вздохнула с облегчением.
— Привет! — Я наклонилась, чтобы потрепать по загривку неожиданного гостя. — Ты тоже прячешься от дождя?
Пес посмотрел на меня. Крохотные огоньки свечей отражались в его глазах. Мохнатый незнакомец поднял хвост и замахал им приветственно.
— Хорошая собачка!
Пес вежливо заурчал в ответ. Он был довольно большим, размером с лабрадора, но гораздо мохнатее. Выглядел пес весьма дружелюбно. Я абсолютно ничего не знала о собаках. Когда я была маленькой, в доме у нас жила серая кошка по прозвищу Лулу. Я очень ее любила. Когда мама умерла, а отец женился на Фэй, дом превратился в обитель хорошего вкуса, где не осталось места домашним животным. Лулу переехала в другой дом — ее приютила наша домработница.
