Дмитрий Рыков - Та, что гасит свет (сборник)
Должность ассистента в Уральском государственном университете он получил быстро, но сразу понял, что карьерного роста ему не видать. Ну кому, на хрен, в бывшем Свердловске нужен португальский язык? Вел английский без всякого энтузиазма, набирал иногда семинары человек по пять на итальянский или испанский. И то с личного разрешения ректора, ибо в дипломе стоят только два языка, и получается полулегальная деятельность. Все! Девятьсот часов в год отдай, как миленький, а хобби своим дома занимайся. Он и занимался. Бомбардировал интернетовскими письмами все португальские и бразильские бизнес-конторы в Москве, пытался найти работу переводчика в российских издательствах, и иногда — да, перепадал какой-нибудь перевод, за счет этого и жил. Не на ставку же по одиннадцатому разряду ЕТС плюс «стимулирующие выплаты» существовать?
Защитить диссертацию? По какому-нибудь выдающемуся португальскому поэту? Вот это нужно кому?..
Жизнь текла своим чередом — днем ленивые студенты и коллеги-конкуренты за место под солнцем. Жизнь в учебном заведении ничем не отличается от жизни в любой иной бизнес-структуре — подсиживают, пишут доносы, берут взятки, откаты, борются за нужное кресло и прочее, прочее… Вечером — книги, Интернет и перед сном — Жозе Сарамаго на интеллектуальный десерт…
От грустных размышлений Бориса Антоновича отвлек тяжелый, сочный мат. Он обернулся — в центре вагона (ладно бы подростки!) пятидесятилетние мужики с бурыми от пьянства и тяжелой жизни физиономиями делились деталями вчерашней алкогольной посиделки. Вокруг — женщины, дети — по боку! Люблю тебя, страна Россия, народ особенно люблю!..
На нужной остановке людским потоком Борис Антонович был выброшен наружу. Палочка, право, могла намного облегчить муки передвижения, но еще и с палкой — нет, не хотел он этого, нет! А вдруг прочтет его работу по лингвистике какая-либо чернокудрая Лилиана Кампош, влюбится заочно, прилетит в Кольцово знакомиться с «профессором» (хотя он всего лишь ассистент!), а тот мало что хромой, да с плешью, так еще и с подпоркой!
В аудитории, как обычно, не хватало несколько лентяев, но работа была письменной — как хотели отвертеться потом, лежебоки? Борис Антонович открыл тему «Лондон — столица Великобритании» (Боже мой! Ну за что мне это?! Вот и вся моя долбаная жизнь… Нет денег на протез, удлинение ноги, лечение позвоночника, пересадку волос, липосакцию, в конце концов… Не быть ему мачо на пляжах Копакабаны и не шептать без акцента стихи Мариу де Андраде на ушко местной сисясто-жопастой красавице — любительнице ламбады…)
— Кто не будет списывать из учебника и не наделает ошибок, получит «пять», — объявил он.
— Я в Лондоне не был! — развязно крикнул молодой человек за задним столом. — Как же без учебника?
— Кроме учебника, есть и другие книги, в частности Питера Айкрода. Замечательное произведение! Не пробовали читать?
— Путеводитель? — сострил юноша.
В аудитории засмеялись.
— В том числе и путеводитель, — ответил Борис Антонович.
— Да знаю я, — вставила одна девушка. — Страниц семьсот, килограмма три…
— Вообще-то, если быть точным, восемьсот шестьдесят. Страниц.
— Вот еще делать нечего! — возмутился парень.
— Вашу оценку я уже знаю, — злобно свел брови Борис Антонович. — У остальных еще есть шанс. У вас сорок пять минут.
— Ну почему вы всегда так? Я же пошутил… — неловко попытался оправдаться «юморист».
Борис Антонович резко повернулся и вышел из аудитории.
— Сорок пять минут, — бросил он через плечо.
На пороге он столкнулся с секретаршей Леночкой. Что бы у той в жизни ни происходило, на ее лице всегда читались страх и волнение — как бы чего не вышло! А вдруг виноватой окажется она?
— Ой! — заметно обрадовалась Лена. — Вы не могли бы зайти к Федору Федоровичу? Он просил вас отыскать, как появитесь.
— Почему бы и не зайти…
Глава 2
Мораль и секс — необязательно совместимые вещи
Кабинет заведующего кафедрой иностранных языков Федора Федоровича, непосредственного начальника Бориса Антоновича, располагался на третьем этаже. Борис Антонович с трудом стал подниматься по лестнице. Начальника он не любил и, что греха таить, даже ему завидовал. Тридцать пять лет, а уже заведующий кафедрой, опять же кандидат наук и автор никому не нужных, но издаваемых трудов. Беспринципный наглый карьерист, но очень хорош собой. Ходили слухи, что он не пропускает ни одну симпатичную студентку — многие побывали у него в гостях в дачном поселке.
— Здравствуй, здравствуй! — с порога поприветствовал Бориса Антоновича хозяин кабинета.
— День добрый.
— Присядешь?
Борис Антонович опустился в глубокое мягкое кресло.
— Как движется учебный процесс?
— Как обычно.
— Хм… — Заведующий кафедрой многозначительно хмыкнул: — А тебе не кажется, что ты иногда бываешь слишком строг к своим… м-м-м… учащимся?
Первой мыслью Бориса Антоновича было поинтересоваться: «А твое-то какое дело?», но вслух он сказал:
— Абсолютно справедливая оценка не только знаний, но и, скажем так, желания эти знания получать.
— Да ясно это все! Но посмотри… — И тут Федор Федорович по-свойски присел на подлокотник кресла подчиненного, чем немало того смутил. — Лариса Вдовиченко — красавица, каких свет не видывал. Грудь, ноги, походка! А не может у тебя какой-то там зачет получить, а без него нет допуска к экзаменам. И заметь, девушка готова к вопросу сдачи подойти с неформальной стороны, нравов она современных. И раз тебе намекала, и другой, а ты, извини, просто пень бесчувственный…
Борис Антонович тут же вскочил:
— Если красавица такая, пусть на подиум идет, а не в университет! Задница у нее, может, и хорошая, только на плечах у нее тоже не голова, а задница.
Федор Федорович нахмурился:
— Дурак ты, Боря! Радовался бы, что у тебя есть шанс хоть с этой стороны красивых девок шпилить. Других возможностей, кроме как с проститутками спать, у тебя ведь нет? А тут сама, сама хочет и уверяет, что все сделает, как надо…
— Только ее же будет тошнить от отвращения…
— Комплексы, комплексы! Может, ей, наоборот, будет с… таким… интересно.
— А ты с ней уже пробовал?
— Да мало ли что я пробовал! Представь: она целиком зависит от тебя, исполнит все, что скажешь, будет бояться сделать что-нибудь не так, стараться. Возбудится, затрепещет в твоих руках…
— Да ты, прости господи, эротоман какой-то…
— А ты дурак! Живешь среди пыльных книжек и ничего вокруг себя не видишь!
— За предложение спасибо, только я и «Жизнь Дэвида Гейла» смотрел, и «Синюю машину»… Мне это все не особо надо.
— Хорошо, давай ее выгоним. Хотя… А если я так просто по-дружески тебя попрошу?..
— Мне кажется, друзьями мы никогда не были. Я людей с такими моральными принципами, вернее, с их полнейшим отсутствием, на километр к себе не подпускаю.
— Дурак, трижды дурак! Нам же еще работать вместе!
— Угрожаешь?
— Так, намекаю…
— Всего хорошего. — И Борис Антонович повернулся к двери, чтобы уйти.
Федор Федорович загородил ему дорогу:
— Ладно, давай по-другому. Ну, красивая девка, ну, дура, но жизнь-то ей зачем ломать, а? Три курса отучилась — и тут на тебе! Да тут пойдут такие толки и пересуды, кстати, и на твой счет. Сделай это для меня, а? Буду твой должник, вот ей-богу!
— Что-то я начинаю догадываться… — криво усмехнулся Борис Антонович. — Интерес, поди, неспроста? Уже успел там побывать? За пятерку по какому предмету?
— Дурак ты! Исключительно по обоюдной симпатии!
— И ты вот так ее мне сейчас предлагаешь?
— Да она испорченная девчонка, ей самой интересно…
— Интересно с хромым и кривоногим? Да вы тут уже охренели совсем! О времена, о нравы! Пусть зачетку тебе отдаст, а я видеть ее, потаскушку, не хочу. Еще встречусь взглядом, наговорю лишнего… — И уже в дверях Борис Антонович добавил: — А про должок-то я не забуду…
— Хорошо, хорошо! — расплылся в кислой улыбке заведующий кафедрой.
Борис Антонович вернулся в аудиторию, попросил сдать работы. Каждый текст начинался со слов: «London — the capital of Great Britain…»
«Недоношенные…» — подумал он.
Через одну пару можно было идти в буфет. Взяв пухлую булочку и большую чашку чаю, Борис Антонович пристроился рядом с коллегой Сашей, которого считал единственным своим другом.
— Привет.
— Привет.
— Представляешь, Федорыч предложил мне секс с Вдовиченко за обычную закорючку в зачетке.
— Это красивая баба, — жуя, ответил Саша. — Он всех сам так настраивает. Ребята тащат коньяк и виски, девчата — зады и груди.
— Противно.
— А что тебя здесь вообще держит? Ты до пенсии будешь ассистентом. Лучше занимался бы только переводами, больше времени на них имел.
