Джо Гудмэн - Больше, чем ты желаешь
- Проклятые? - Элизабет откинулась на подушках и закрыла глаза. - Я всегда так думала. Твой отец часто смеялся надо мной, но не смог переубедить меня. Пока я росла, мне нравилось слушать рассказы о них. Тогда для меня это было красивой сказкой, а когда я вошла в семью, стало реальностью.
- Теперь с этим покончено, мама. По крайней мере так считает Оррин. Сокровищ больше нет, а потому и нет связанной с ним проклятой тайны.
- Брай, - Элизабет дотронулась до руки дочери, - следи за своей речью.
- Но это ведь правда? Нет ни тайны, ни сокровищ. Мы всё потеряли, так же как и Уотерстоуны. Пора покончить со всем этим. Пусть поисками занимаются другие.
- Почему это тебя так волнует? - спросила Элизабет. - Может, он здесь именно поэтому? Может, по этой причине вы и поженились?
Брай резко села и посмотрела на мать. Во рту у нее пересохло.
Элизабет протянула руку к дочери и расправила темно-фиолетовое платье на ее коленях, которое Брай надела по случаю траура.
- Оно стало узко тебе в плечах, - огорчилась Элизабет. - Осмелюсь предположить, это из-за того, что ты наверняка работала не покладая рук во время последнего урожая. У тебя сейчас плечи, как у дочери фермера. Я попрошу Адди привести к нам портниху. Тебе надо заказать новые платья. Твои уже давно вышли из моды.
- Мама, мне неприятно говорить о моде, урожае и моей фигуре. Я действительно фермерская дочь, и отец гордился бы этим.
- Я тоже горжусь тобой, Брай, - ответила Элизабет, комкая в руках носовой платок.
- Я знаю, что ты гордишься мной. Извини, если обидела тебя, но я не хочу, чтобы ты вмешивалась в мои дела. Его имя Лукас Кинкейд. Это Оррин сказал тебе о нашем браке?
- Да. Вчера. Наверное, сразу после того, как мистер Кинкейд проинформировал его об этом. - Элизабет промокнула глаза носовым платком, хотя они были сухими. - Как ты могла? Ни слова нам не сказала! Абсолютно ни единого словечка. Чарлстон расположен не на краю света, Брай. Ты могла бы послать кого-нибудь с сообщением. Мне так хотелось быть в эту минуту рядом с тобой! - Взгляд Элизабет упал на живот Брай. - Ты беременна?
- Нет! - возмутилась Брай.
- Ты не должна обижаться на меня за этот вопрос. И на других тоже. Поспешность и секретность твоего брака породили множество слухов. Я ждала, что ты приедешь ко мне, и мы могли бы обсудить все детали.
- Ты же хотела, чтобы я вышла замуж мама. Я думала, ты будешь довольна.
- Что ты знаешь об этом человеке? - Элизабет не могла заставить себя выговорить слово "муж". - Оррин сказал мне только, что это тот самый человек, которого он нанял восстановить "Конкорд". Может ли это быть правдой, Брай? Ты вышла замуж за простого рабочего?
- Люк такой же рабочий, как Микеланджело - резчик по камню.
Брай встала с постели и подошла к окну. Она отодвинула шторы и закрепила их. Комната Элизабет выходила окнами в сад. Перед мысленным взором Брай предстал изумительный ландшафтный план, который он видела на чертежах у Люка. Ей не хотелось пока говорить об этом с матерью.
- Это не имело бы значения, если бы он даже был матросом, - бросила Брай, отвернувшись от окна. - Ведь я продолжаю оставаться фермерской дочкой.
- По собственному выбору, - уточнила Элизабет. - Исключительно по собственному выбору. Ты давно могла бы уехать отсюда. После окончания войны Остин несколько раз просил твоей руки. Ты жила бы в "Хай-Пойнтс" и была бы настоящей леди. Его сестра уступила бы тебе свое место. Неужели ты так любишь "Конкорд", что не можешь с ним рас статься?
- Жить где-то еще? - прошептала Брай. - И ты это говоришь после того, как принесла себя в жертву, чтобы спасти "Хенли"? Да, "Хенли". Мы оказались бессильны, когда Оррин захотел сменить название, но это не значит, что "Хенли" не остался в наших сердцах. Почему я должна была уехать отсюда, мама, после того как ты спасла для нас "Хенли"?
Элизабет закрыла лицо руками и разрыдалась. Брай бросилась к матери и, крепко обняв, прижала ее к, себе. Она баюкала ее, гладила по голове, шепча слова любви и утешения. Убедившись, что Элизабет слышит ее, она произнесла:
- Люк хороший человек, мама. Я думаю, ты скоро сама убедишься в этом. Я не знаю, почему он женился на мне. Возможно, из-за этих сокровищ, хотя он и отрицает это. Сейчас это не имеет значения, да и никогда не имело. Я вышла за него замуж, не думая о последствиях.
Элизабет осторожно высвободилась из объятий дочери.
- Ты так сильно любишь его?
Раньше Брай испугал бы этот вопрос. Сейчас она ответила не задумываясь:
- Да. Я люблю его очень сильно. Вытри слезы, мама. Ты будешь выходить сегодня из комнаты?
Элизабет покачала головой.
- Хорошо. Тогда я принесу свой завтрак сюда.
- Тебе не хочется быть вместе со своим мужем?
- Люк уже позавтракал и отправился на стройку. Когда почувствуешь себя лучше, я покажу тебе то, что он уже сделал. Оррин принял правильное решение, наняв Люка, несмотря на то что я возражала. Он говорил тебе об этом?
- Говорил. - Элизабет внимательно вгляделась в лицо Брай, но не увидела там ничего, что бы вызвало ее подозрения - Я хотела вернуться немедленно, когда узнала, что вы с мистером Кйнкейдом будете жить в одном доме. Я говорила Оррину, что он поступил плохо. Я надеялась, что он будет жить в гостевом доме. Но Адди сказала мне, что он живет здесь.
- Да. Но ведь все шло хорошо. Разве Адди не говорила тебе об этом?
Элизабет решила не подвергать дочь дальнейшей критике.
- Иди за своим завтраком. Я заранее предупредила Адди, что не хочу ничего, кроме чая, а сейчас у меня вдруг появился аппетит. Принеси мне что-нибудь легкое. Ты знаешь, что я люблю.
Вскоре Брай вернулась в спальню матери и обнаружила, что Элизабет сидит за столиком рядом с камином. Слуга разжег в нем несильный огонь, которого было вполне достаточно, чтобы прогреть комнату и вернуть тепло и цвет на впалые щеки матери.
Брай поставила поднос на стол. На завтрак были горячие лепешки, овсяная каша и маленькие сосиски. Комнату наполнил аромат горячего кофе.
- Тебе не кажется, Брай, что это не легкий завтрак? - спросила Элизабет, оглядывая стол.
- Мне кажется, это то, что ты любишь, мама. Съешь столько, сколько сможешь. - Брай отрезала себе кусочек лепешки и полила его сиропом. - Рэнд любил горячие лепешки. Ему всегда хотелось иметь на корабле такого повара, как Элси.
- Он выкрал бы ее из "Конкорда", если бы Джеб тоже пожелал уехать, улыбнулась Элизабет. - Слава Богу, у него хватило ума остаться здесь.
- Боюсь, что его удержала здесь морская болезнь, мама, - сухо заметила Брай. - Что пишут газеты?
- Там не приводятся детали. По крайней мере я не нашла их там и знаю только то, что мне рассказали. Я была в шоке что корабль разбился. Будет лучше, если ты спросишь об этом Оррина. Он наводил справки.
- Можно ли ему доверять?
- Брай, я знаю, что ты не любишь его, но он твой отчим. Мне бы хотелось, чтобы ты относилась к нему с большим уважением.
Это был старый довод, обсуждать который Брай сейчас не хотела.
- Хорошо, - ответила она, - я поговорю с ним, но сначала расскажи мне, что ты знаешь об этом. Это случилось у мыса Горн?
Элизабет кивнула:
- Обычно Рэнд описывал эти воды как вероломные. Высокие волны, частые штормы. Корабль развалился на части и пошел ко дну.
- А тела? Их опознали?
- Я не знаю. Было найдено носовое украшение... трехглавый пес.
- Хорошо, мама. Я поняла. Многие знали, что эта деталь служила украшением корабля Рэнда. А что известно о Клер? Мертвая женщина среди погибших членов команды была бы обязательно замечена.
- О ней я ничего не слышала. Но, Брай, не забывай, что Рэнд мог возвращаться без нее.
- Мы должны известить о несчастье ее дедушку в Лондоне. Он должен узнать об этом от нас.
- Да, ты права. Я поговорю с Оррином, и мы решим, как лучше это сделать. В газете должно появиться сообщение. Может, ты пошлешь кого-нибудь в Чарлстон купить несколько номеров? Как зовут дедушку Клер?
- Эван Маркем. Герцог... - Брай нахмурилась, вспоминая, - какого-то графства. Я постараюсь вспомнить. Наши соседи-плантаторы вернутся из Чарлстона лишь через несколько недель. Ты будешь заказывать службу по Рэнду? Я думаю, что мы с Люком официально объявим о нашем браке в ноябре, хотя все и без нас узнают об этом.
Элизабет была вынуждена согласиться. Устраивать прием по случаю бракосочетания Брай и Люка было бы сейчас неуместно. Однако ее беспокоила репутация дочери.
- Придумаем что-нибудь, - проговорила она. Брай хотелось отговорить мать от этой затеи, но она знала, что та все равно поступит по-своему.
В дверь громко постучали; мать и дочь повернули головы.
- Войдите! - крикнула Элизабет. В комнату вошел Люк.
- Люк! - Брай поспешила ему навстречу и встала на цыпочки, подставляя губы для поцелуя. Губы Люка были холодными, такими же, как и его глаза.
- Это мой муж, мама. Лукас Кинкейд. Люк, это моя мать;
Люк слегка склонил голову, но подходить к Элизабет не стал.
