Сьюзен Льюис - Одержимость
— Привет, — бросила Кори.
Филипп, не глядя, кивнул.
— Заказать выпить?
— Нет, я ухожу. Спасибо, — вежливо отказался Филипп.
— Ну а я зачем тогда пришла? — ощетинилась Кори.
Уставившись в одну точку, Филипп напрягся и сказал:
— Поклянись, что никогда не скажешь Аннализе, кто ты такая! Не хочу, чтобы она или кто-нибудь другой знал о тебе. Понимаешь? И не важно, чем ты занимаешься и что собираешься делать в будущем. Знай, я всегда буду отрицать, что ты моя дочь. Ты не имеешь ко мне никакого отношения, никогда не имела и не будешь. Держись от Дюка Фитцпатрика подальше. У него есть Аннализа, ты ему не нужна.
Филипп резко поднялся, ощутив, что задел ее за живое. Ноги дрожали, Филипп постарался достойно уйти из паба: сейчас он убил всякую надежду, что сможет когда-нибудь поделиться своей болью и кому-либо довериться. Ну и к лучшему: Кори никогда не будет страдать от унижения, ловя на себе презрительные взгляды: «Вон идет дочь психа, знаете, того, который резал проституток». Но Боже мой, Аннализе-то этого не избежать. И он молил Бога, чтобы Кори оказалась рядом с ней. Ему следовало бы защищать дочерей, черт побери, ему! Но он сам все испортил, всю свою жизнь. Ладно, теперь ничего не изменишь. Отрадно лишь то, что Кори заботится об Аннализе — он видел в тот вечер у Люка. Кори знает, что Аннализа ее сестра, и никогда ее не бросит.
Теперь ему оставалось только сдаться в полицию.
13
— Что, сидишь в одиночестве? А где все?
Кори подняла глаза на вошедшего в комнату Люка.
— Кто на ленче, кто на съемках.
Он кивнул: Кори искренне удивилась — надо же, умудряется оставаться таким свежим в невыносимую жару. Светлые волосы совсем выгорели, хлопчатобумажные брюки выцвели, на загорелой руке ослепительно блестел золотой «Ролекс». Он казался весьма самодовольным, и Кори могла только позавидовать. Лето — не самый любимый ее сезон, поскольку приходилось выставлять напоказ свою бледную кожу, но в такую жару никуда не денешься. Тем не менее о майках и речи быть не могло: у нее слишком большая грудь, да еще соски выпирают. Джиорджи посоветовала носить мягко ниспадающую хлопчатобумажную или муслиновую одежду и шелковые лифчики. Или приталенные платья с короткими рукавами, а также джинсы с цветастыми блузками. У Кори была новая прическа, волосы теперь казались еще гуще и шикарнее, а локоны спадали аж до плеч.
Люк присел на краешек стола, она попыталась тут же спрятать какую-то газету, но он заметил.
— Беннати в городе, да? — ухмыльнулся Люк, рассматривая снимок Кристоса в аэропорту Хитроу. — Наслышан о его прибытии. — Он прочел подпись и вернул газету Кори. Она не успела отвести взгляд, и он обратил внимание на ее покрасневшие глаза.
— У тебя все в порядке?
— Конечно, — ответила она. — Я немного простудилась. — Меньше всего ей хотелось бы рассказать ему, что весь вечер она проплакала из-за отца.
— А как твое вчерашнее свидание? — осторожно поинтересовался Люк.
— О, о’кей. Спасибо. Как вы с Аннализой? Куда в конце концов попали?
— Да в «Артс клаб» в Челси. Зря не пошла, мы хорошо провели время с друзьями.
Кори молча улыбнулась.
— Ну и как, — с любопытством взглянул он, — вы решили, о чем следующая передача?
— Транссексуалы. Аннализа сейчас как раз на ленче с тремя такими. — Кори отказалась от приглашения, поскольку чувствовала себя неважно.
Люк с сомнением покачал головой.
— Дней через десять мы представим отчет: оказывается, число операций подобного рода только за последний год увеличилось на семь процентов во всем мире.
— Ну и как Боб? Принял идею?
— Да.
— Хорошо. Кстати, ты видела сегодня статью в «Гардиан» насчет вашей передачи? Не могу дождаться рейтинга. — Люк помолчал, заметив, что Кори отводит взгляд. — Эй, тебя что-то беспокоит? Почему бы нам не поговорить?
— Да нет, все в порядке. — Она улыбнулась.
— Вот так-то лучше. — Он коснулся ее щеки.
Ей вдруг так захотелось расплакаться, но все-таки она совладала с собой.
— Люк, давай поговорим о Бобби Мак-Ивере.
— Бобби? — спросил он с любопытством. — А что с ним?
— Инспектор Радклиф вчера кое-что поведал. Оказывается, у Бобби Мак-Ивера умственное развитие десятилетнего ребенка. Он тебе говорил?
Люк покачал головой:
— Нет. Но мне и не доводилось говорить с ним не перед камерой.
— Слушай, мне кажется это странным: мужчина с детским развитием ходит к проституткам?
Люк пожал плечами:
— Не знаю, думаю, он все-таки мужчина, и поэтому у него мужской сексуальный аппетит.
— Возможно, но дело не только в этом. Как, например, он сумел протащить их от Шефферд-Маркет до Камбервелла. Это ведь далеко… А потом от Камбервелла до Челси Эмбанкмент. И я не понимаю, почему Радклиф именно мне сказал о недоразвитости Мак-Ивера. Я сегодня просмотрела все утренние газеты, и нигде никакого упоминания. — Она помолчала и добавила: — Люк, можешь думать, что я сошла с ума, но мне кажется, будто Радклиф пытался мне еще кое-что сказать.
— Например?
— Не знаю. Перед уходом почему-то пообещал связаться со мной.
Люк смущенно покачал головой:
— А где они держат Бобби, известно?
— Радклиф только сказал, что он в безопасности.
— В безопасности?
— Вот и я удивилась. Он объяснил — от прессы.
— Ну всех арестованных оберегают от вмешательства прессы.
— Слушай, как ты считаешь, встретиться мне с Радклифом?
— Подожди несколько дней. Посмотрим, свяжется ли он сам. Если нет — вернемся к этому разговору.
Люк ласково улыбнулся, потом заставил Кори встать со стула. И вперился в нее взглядом, явно довольный ее смущением. Потом тихо сказал:
— Я хочу тебя поцеловать. Можно?
— Нет, нет. Не здесь, — Кори тотчас занервничала и, встретившись с ним взглядом, удивилась, обнаружив в его глазах глубокое чувство.
— Ну что ж, — прошептал он, — могу я хотя бы обнять тебя?
Не желая его обижать, Кори согласилась и только молила Бога, чтобы никто не вошел. Люк долго прижимался к ней всем телом, но, к облегчению Кори, ничего сексуального в этом не было. Она чувствовала лишь глубокую печаль и окончательно расслабилась. Так бы и стояла в объятиях, так бы и ощущала эти сильные руки целую вечность.
— Иногда, — прошептал Люк, — мне кажется, что самое хорошее в моей жизни — ты.
Кори вдруг инстинктивно приникла к мужчине. Он обнял крепче и тут же отпустил.
— Пожалуй, я теперь понимаю, что чувствует Аннализа.
Кори нахмурилась, а Люк улыбнулся:
— Я имею в виду — испытывать чувства к человеку и не находить в нем ответа. Впрочем, я не буду говорить об этом, раз ты не хочешь.
— Дело в том, что мне кажется, ты говоришь не то, что думаешь.
— Да, я знаю, ты не веришь. Но это правда, поверь. Нет, я не собираюсь давить на тебя, Кори, — тихо рассмеялся он, — я должен завоевать, если смогу. Хотя я не слишком-то старался в этом направлении, так ведь?
— Давай сменим тему, ладно? Вдруг кто-нибудь к тебе заглянет… — Но она не закончила, потому что не знала как.
— Когда я увижу тебя? — спросил он.
— Не знаю. Я очень занята до конца недели.
— А я как раз уезжаю на выходные.
С языка Кори готов был уже сорваться вопрос о Сиобан, но она сдержалась: негоже предавать Аннализу.
— А куда?
— Побыть с другом. Не стоит беспокоиться, — засмеялся он. — Тебе и так есть о чем поволноваться — о Бобби Мак-Ивере.
Он вышел, а Кори, смутившись от его последнего замечания, стала рассеянно обмахиваться газетой. Ей вдруг показалось, что Люк знает о Бобби Мак-Ивере гораздо больше, чем пытается показать. Может, из-за того, что дважды назвал его просто Бобби? Или вновь так неожиданно заговорил о нем? Нет, было что-то еще… Девушка неожиданно почувствовала себя виноватой — подозревать Люка, ничего не зная? Он просто хотел большего участия и внимания с ее стороны. Мучимая сомнениями, Кори решила поделиться с Фелисити. Но когда они встретились на следующий вечер проводить Фелисити, получившую ведущую роль в большом фильме в Голливуде, она все-таки промолчала. Рассказав об умственной отсталости Мак-Ивера, Кори утратит доверие Радклифа, поскольку Фелисити молчать не станет. Вместо этого Кори рассказала подруге про то, как Люк обнял ее в офисе и как она обеспокоена своей собственной реакцией.
— Я просто иногда не понимаю себя, — проговорила Кори, когда они сделали заказ. — Знаешь, я не верю ему, да и как верить, когда он ведет себя так, как ведет? Возможно, это звучит самонадеянно, но мне порой кажется — Люк и правда неравнодушен ко мне. Я, впрочем, тоже. Представляешь, несмотря ни на что, он все еще вызывает у меня определенные чувства.
Фелисити пожала плечами:
— Конечно, привлекательный мужчина, добавь к этому немножко таинственности, непредсказуемости — потрясающая комбинация! Не забывай, он одинок. И какой вызов обществу — стать женщиной, которая наконец-то заполучит Люка Фитцпатрика!
