Ги Кар - Жрицы любви
— Да.
— Потрясающее сходство! И самое удивительное в вашем рассказе — это то, что бедная жертва скрыла ваше существование от сожителя! Вы уверены, что это так?
— Господин инспектор, должно быть, вам не приходилось иметь дела с близнецами? Иначе бы вы знали, что они способны хранить тайну… настоящую тайну. И потом, она слишком уважала мой сан, чтобы рассказывать обо мне какому-то месье Бобу!
Он продолжал разглядывать мертвую:
— Она тоже носила короткие волосы?
— Сестра сказала, что хочет следовать моде.
— Но вы-то стрижете волосы не ради моды, а из жертвенности! Извините, но мне придется поговорить о тяжких вещах: ведь надо думать и о похоронах.
Монахиня призадумалась:
— Я попрошу Преподобную Мать-Настоятельницу организовать похороны в нашей церкви на авеню-дю-Мэн. Едва ли она откажет, ведь она дала согласие на то, чтобы бракосочетание состоялось у нас послезавтра.
— Послезавтра? Выходит, дату можно не менять.
— Как ужасно!
— А как… ее жених? По-моему, следует сообщить ему о случившемся, сестра?
— Бедный Джеймс! Я возьму это на себя.
— И не откладывайте, сестра. Вы знаете, где он может сейчас находиться?
— Должно быть, в натовском штабе.
— В Марли? Хотите, мы отвезем вас туда на машине?
— Была бы вам очень признательна…
Вновь зазвонил телефон:
— Да, это я, — ответил инспектор в трубку.
Он выглядел очень довольным и закричал:
— Уже! Браво! Немедленно доставь ее сюда, но ни в коем случае ничего не говори!.. Протестует? Плевать! Объясни, что нам нужно установить ее личность и через полчаса ее отпустят на свободу.
Положив трубку, он обратился к монахине:
— Готово: брюнетка нашлась…
— А ваши люди не будут с ней дурно обращаться?
— Да они сущие ангелы, сестра!
— Где ее нашли?
— В машине, куда она села, выйдя из бара на улице Марбёф, где бармен — наш осведомитель… Вы правы, у нее красная спортивная машина… Они будут здесь через несколько минут. Вы уверены, что сестра ничего не рассказывала о вашем существовании ни Бобу, ни этой девчонке?
— Ни единого слова. Агнесса сказала мне вчера, что обо мне не знает никто, кроме Джеймса.
— Тогда я попрошу вас выйти на кухню, сестра. Я позову вас потом.
— К чему такая таинственность?
— Надо вызвать у нее двойной психологический шок… Первый — когда она увидит свою подругу, распростертую на кровати…
— Ваши инспектора не рассказали ей о происшедшем, когда задержали ее?
— Мои люди умеют держать язык за зубами. А второй шок вызовет ваше появление. Девице покажется, что она рехнулась… И она все выложит.
— Но что может «выложить» эта несчастная?
— Где скрывается ее покровитель… Другого нам от нее и не нужно.
— Вы думаете, она знает?
— Раз у него при себе было мало денег, когда он скрылся после преступления, ему первым делом пришлось пополнить кассу у другой работающей на него женщины. К этому времени та едва ли успела много заработать, и он, вероятно, приказал ей подсуетиться, чтобы как можно скорее раздобыть необходимые ему деньги. Мои люди ухватили девчонку в разгар работы, когда та собиралась увезти из бара клиента… Конечно, месье Боб мог обратиться с той же просьбой и к кому-нибудь другому из собратьев по среде, но это удивило бы меня: он должен остерегаться их, зная, что они, в большей или меньшей степени, как и он сам, полицейские осведомители. А теперь — внимание! — сказал инспектор, выглянув в окно. — Вот и наша молодая особа выходит из машины. Еще раз извините, сестра, прошу вас выйти.
— Подчиняюсь вам, господин инспектор, вы же должны делать свое дело! Но не противоречат ли христианскому милосердию приемы запугивания или «шока», которые вы собираетесь применить, чтобы заставить заговорить эту несчастную?
— Увы, сестра! Приходится признать: таковы полицейские методы. Но, к сожалению, только они эффективны по отношению к определенному разряду божьих созданий.
Когда брюнетка вошла в гостиную, вид у нее был растерянный. Инспектор мгновенно оценил ее взглядом и сразу понял, что она совсем не той породы, что убитая. Он без всяких церемоний указал на стул, поставленный спинкой к двери спальни, и гаркнул:
— Садись!
— Нечего мне «тыкать»! Кто вы такой?
— Может, подарить тебе визитную карточку? Тебе что, не хватило удостоверений, которые предъявили эти господа, когда взяли тебя на работе?
Девушка не ответила.
— Итак, ты Жанина?
— Мое имя вас не смущает?
— Ни в коей мере! Давно работаешь на Фреда?
Жанина молчала.
— Будешь отвечать или нет?
— По какому праву вы меня допрашиваете? Мы же не в префектуре?
— Послушай, малышка, не ломайся, иначе мы постараемся сбить с тебя спесь! Отвечай на вопросы!
— Я работаю только на себя и когда хочу.
— А, вольная художница! Понятно. Ну что ж, раз тебе нравится пускать пыль в глаза, я тебе тоже сейчас преподнесу сюрпризец.
Он взял ее за локоть и подвел к закрытой двери спальни. Затем рывком распахнул дверь и спросил, указывая на кровать, где лежала покойница:
— Знаешь ее?
Глаза Жанины расширились от ужаса. Она всплеснула руками, как бы отталкивая от себя ужасное видение, и вдруг упала без чувств.
— Ну вот еще! Упала в обморок! Ожидал, что это ее проймет, но не до такой же степени! Быстро холодной воды!
Кто-то принес из ванной единственные находившиеся там сосуды: два стаканчика для зубных щеток. Инспектор плеснул водой в лицо лежащей без чувств девушки, и дальше началась странная беготня между ванной и спальней: все бегали со стаканчиками, выливали воду из них на Жанину, чьи волосы стали уже совсем мокрыми, а затем стаканчики снова наполняли холодной водой. Наконец девушка открыла глаза.
— Тебе лучше? — спросил инспектор, с притворной заботливостью наклонившись над ней. — Знаю: ты любила подругу. И не зря — чудесная была девушка! Да и ты тоже симпатяга. Вы обе жертвы, вот и все. Когда видела ее в последний раз?
— Несколько дней назад.
— Где?
— На улице Марбёф, в баре, где я сейчас была.
— Это ваша штаб-квартира?
— Нет. Мы встречались там, когда надо было поговорить по душам.
— Жаль, что она не успела сообщить тебе главную тайну своей души, не сказала, что скоро умрет! Ну что, есть идеи?
Девица молчала.
— Тебе, конечно, есть о чем сказать, но, как я понимаю, ты осторожничаешь. Вам, профессионалкам, болтовня обходится дорого. Печально только, что подругу задушили, и у тебя самой немало шансов последовать за ней!
— Откуда вы взяли?
— Бог троицу любит, малышка! Знаешь, чьих это рук дело? Конечно, догадываешься, но не хочешь ничего сказать. Правда? Ну что же, мы не будем тебя ни о чем спрашивать, нам и так все известно. Это дело рук покровителя твоей подруги, некоего Жоржа. Ты, конечно, слышала о нем?
— Она мне говорила только об Андре.
— Она не все тебе рассказывала. Андре или Жорж, это без разницы, оба имени вымышленные. Ты знакома с этим господином?
— Клянусь, никогда не видела.
— Да нет же, видела! Ты с ним прекрасно знакома! Представь себе, что его зовут также и Фред. Это тебе ни о чем не говорит?
Жанина побледнела. Она пробормотала:
— Фред? Не может быть!
— А зачем мне придумывать? Жорж или Андре твоей подруги, твой Фред или некий Робер, он же месье Боб — одно и то же лицо! И именно он так обошелся с твоей любимой подругой. Хочешь мы тебя отведем в комиссариат, чтобы ты взглянула на его карточку? Там этот мазурик давно известен.
— Вы лжете, — завопила Жанина. — Все это насочиняли, чтобы меня расколоть. Вранье: Фред — не Андре!
— Но зато Андре — это Фред! И потом, твоя подруга знала об этом.
— Если бы она знала, так сказала бы!
— Повторяю, она не всем делилась с тобой, малышка! Например, утаила от тебя, что бабенка, которую ты заменила в квартирке на улице Карно, вовсе не кончала с собой, а просто Андре, он же Фред, потихоньку ее убрал, свел с ней счеты… Та бабенка звалась Сюзанной. И она стала первой в ряду покойниц. Сейчас настала очередь второй, а скоро, если не поможешь найти этого проходимца, наступит твой черед. Улыбается такая перспектива?
— Нет, не хочу!
— Можно понять. А раз не хочешь, то, может, скажешь, где сейчас отсиживается Фред?
— Не знаю. Я его не видела…
— Видела каких-нибудь часа два назад… И приходил он за бабками… Ведь так? Но ты еще мало наработала сегодня, и он дал тебе адрес, чтобы вечером принесла. Поэтому-то ты так торопилась подцепить клиента в баре на улице Марбёф, где обычно не работаешь. Может, и это все я насочинял?
Потрясенная Жанина молчала.
— Больше нечего сказать? Ну что ж, раз ты не веришь, познакомлю тебя кое с кем, кто тебя заинтересует. Это некто, в чьих словах ты можешь не сомневаться и кому твоя подруга рассказала вчера обо всем. Она говорила даже о тебе! Поэтому-то мы и решили тебя задержать.
