Робин Мадерик - Искушение
Слишком дорого обошлась эта победа, слишком много страданий.
Каждый раз, когда новая лодка подходила к берегу, Вера внимательно всматривалась в лица офицеров, которых легко можно было отличить по более бережному отношению к ним на берегу. Вера искала Флетчера среди прибывающих и в то же время страстно молила Бога, чтобы его здесь не оказалось, хотя и сознавала, что отсутствие в лодке вовсе не означает, что он жив.
"Если бы он был убит, я бы почувствовала это", - снова подумала Вера, заглянув в глаза молодого человека, который от боли перепутал дорогу и двинулся в ее сторону. Вера отступила к стене, потому что вслед за первым солдатом шли еще двое, чтобы помочь ему. Она подошла слишком близко, и если бы на ее месте был мужчина-горожанин, он, пожалуй, получил бы удар мушкетом в спину или кулаком по лицу. Со штатскими здесь не церемонились.
- Еще одна подходит! На борту трое - офицеры! Быстро приготовились!
Вера прижалась к стене. Под порывами ветра пряди золотистых волос снова выбивались из-под шали, а юбка облепила бедра. Вера слышала плеск воды, скрип весел и стоны. На лодке действительно прибыли трое офицеров. Мундиры их были изорваны, и Вера с удивлением поняла, что жалеет этих мужчин.
Первый офицер вышел из лодки, поддерживаемый за руку солдатом. Второй, темноволосый и темноглазый, с перевязанным лбом, истекал кровью. Третий, тоже темноволосый, сидел, обхватив колени руками. Его голова была перевязана, и повязки пропитались кровью.
Вид крови и мучений причинял Вере почти физическую боль. Тошнота подступала к горлу. Она отвернулась от каменной стены, чтобы не видеть эту ужасную картину, но внезапно что-то заставило ее посмотреть на одного из раненых.
- Осторожнее с лейтенантом! - услышала она. - У него еще и нога ранена.
Она должна была узнать его с первого взгляда! Должна была! Несмотря на то, что разворот его широких плеч, гордая посадка головы, вся его сильная, мускулистая фигура были обезображены болью и страданием. Вера прижала руку к губам, чтобы сдержать крик, готовый вырваться из самого сердца, когда увидела лицо Флетчера, посеревшее, с плотно сжатыми губами и неподвижное. На повязке запеклась кровь. Флетчер шел, поддерживаемый молодым офицером, нога которого тоже была забинтована. Тяжело дыша, Вера сделала несколько шагов вперед, и имя Флетчера сорвалось с ее губ. Она произнесла его, не успев подумать о том, что делает. Но Флетчер уже повернулся и тут же от боли опустился на колено. Сопровождавшие попытались ему помочь, но он запротестовал:
- Черт побери, - проворчал он, - я могу и сам это сделать. Я...
Больше он ничего не смог произнести, потому что почувствовал такое родное, такое нежное прикосновение и услышал голос, который никогда не спутал бы ни с каким другим:
- Флетчер, о Флетчер, я так без тебя... А ну-ка отстаньте от меня! Как вы смеете прикасаться ко мне, грязные собаки!
Лейтенант услышал звуки борьбы и понял, что Веру не пускают к нему. Несмотря на адскую боль, Флетчер не смог сдержать улыбки, слыша грозные ругательства от миссис Эшли. Затем он осторожно привстал на колено и попытался выпрямить спину.
- Отпустите ее, ребята. Я сказал, отпустите ее! Вы что, приказа не слышите? Помогите мне встать на ноги и оставьте нас. А Вы, Брайан, пожалуйста, останьтесь.
Поднимаясь, Флетчер успел заметить окончание борьбы миссис Эшли со здоровенным сержантом. Вера была, как всегда, прекрасна: зеленые глаза сверкали от возбуждения, она была воплощением огня, чувства и даже злости. Она была даже лучше, чем он представлял ее в своих мечтах. Но что-то изменилось. Флетчер понял это, как только Вера повернулась к нему.
- О, Флетчер, - произнесла она, с трудом сдерживая слезы.
- Это она? - шепнул тихо Брайан, стоявший рядом с лейтенантом.
- Да.
Вера приблизилась к Флетчеру на расстояние протянутой руки и с беспокойством рассматривала кровавую повязку.
- Твой глаз?.. - спросила она.
- Мне сказали, он все еще мой. Я его пока не потерял. Неужели ты разлюбила бы меня с одним глазом?
Флетчер пытался пошутить. Но его слова произвели противоположное действие. Вера залилась слезами и, если бы они были одни, бросилась бы к нему, чтобы поплакать у него на груди. Но разве ему сейчас нужна ее слабость? Нет, она должна быть сильной, она должна стать ему опорой.
- Конечно, нет, - сказала она с показным спокойствием. - А как твоя нога? Пулю вынули или она еще там?
- Пуля была сквозная, прошла через ногу и ранила лошадь. Тут она меня и сбросила.
Голос Флетчера становился все слабее. Вера понимала, что он потерял много крови, и пыталась себе представить тот взрыв жестокости, который привел лейтенанта в такое плачевное состояние. Что может быть причиной такой жестокости? Страх, конечно. Что заставляет мужчин совершать такие чудовищные поступки, как убийства? Неужели чувство долга? И что заставляет женщину пытаться собрать из осколков образ благородного человека, разбитый в кровавой бойне?
Вера подошла к Флетчеру, и он оперся на ее плечо, инстинктивно ища поддержки.
- Он пойдет со мной, - сообщила Вера Брайану.
- Он не сможет, - ответил Аптон.
- Думаете, я не смогу ухаживать за ним как подобает?
- Вовсе нет, я уверен, что Вы все сможете сделать наилучшим образом.
Брайан ухмыльнулся и охнул, так как Флетчер сильнее оперся ему на плечо.
- Тогда оставьте его у меня, сударь.
- Но Вы не сможете обеспечить ему необходимого лечения!
- Собираетесь проверять меня?
- Скажите, Вы всегда так сердито разговариваете с мужчинами, которые сражаются за Вашу империю?
В этот момент Флетчер наконец вступил в разговор:
- Послушайте, Брайан, Вера - патриотка. Ее заботит не империя, не бедная старая Англия, а только ее молодая родина и, конечно, я.
Флетчер сам удивился легкости своего тона. По-видимому, боль, которую он испытывал постоянно, уничтожила внутренние барьеры, созданные им самим.
Брайан вспоминал ту ночь в таверне, когда стал свидетелем страданий Флетчера. Он отчетливо помнил его слова о том, что женщина старит мужчину. Он также не забыл очень резкого высказывания Флетчера по поводу женщин вообще, и его, Флетчера Айронса, отношения к ним. После всего этого Брайан меньше всего ожидал встретить такое очаровательное создание, как миссис Эшли. Правда, язычок у нее острый...
- Нам нужно вернуться в полк, - спокойно объяснил Брайан. - Его должен осмотреть врач, ведь состояние очень серьезное... Послушай, Флетчер, если ты любишь ее, то должен поступить так, как я советую. Позвольте нам уйти, миссис Эшли, и я постараюсь поскорее вернуться к Вам с известиями. Если выяснится, что лейтенант может продолжать лечение у Вас дома, я немедленно перевезу его. Вы согласны, Айронс?
- Да, я так и хочу поступить.
Флетчер ответил так тихо, что ему пришлось повторить свои слова еще раз. Ему вдруг показалось, что воздух перед глазами переливается и блестит, острая боль пронзила глаза и нарастала с каждой минутой. Лейтенант поднес руку ко лбу и почувствовал, что она в крови. Он так слаб, что не смог произнести даже нескольких слов, чтобы успокоить Веру.
***
Военный врач был доволен, что сможет снять с себя часть обязанностей. Он подробно проинструктировал Веру, научил ее нескольким необходимым процедурам и запретил ей отворачиваться, когда обрабатывал рану на ноге в том месте, где вышла пуля. Сам Флетчер не издал ни одного стона, а Вера, желая его поддержать, собрала все свое мужество, чтобы следовать указаниям врача. Она так волновалась, что до крови закусила губу. Доктор оценил силу и упорство молодой женщины и попросил ее отойти за занавеску и подождать там, хотя был уверен, что она выдержит всю процедуру до конца.
Из-за занавески Вера слышала тихие стоны Флетчера. Возможно, он сдерживал себя ради нее, а может быть, сказывалась многолетняя тренировка. Она не могла точно ответить на этот вопрос, но ощущала, что из ее груди готов вырваться такой же крик боли, какой лейтенант сдерживал в своей.
Когда Вера отворачивалась от занавески, то натыкалась взглядом на раненых солдат. Одни лежали на полу, на каком-то подобии подстилок, другие сидели в креслах, расставленных вдоль стен, оставляя после себя следы грязи и крови, которыми были пропитаны их мундиры. Сильный запах пота и гноящихся ран наполнял комнату. Вера подошла к окну, чтобы вдохнуть свежего воздуха.
"Ведь я ненавидела их всех, - подумала Вера, - а теперь испытываю только жалость".
- Миссис Эшли! - позвал ее доктор. Он вышел в рубашке с закатанными рукавами, только что закончив все процедуры.
- Я сделал все что мог, - сказал он. - Остальное зависит от него самого и от Господа, конечно. К сожалению, мне некого послать с Вами, чтобы донести его на носилках. С Вами еще кто-нибудь пришел?
Вера оглянулась. Куда подевался этот молодой человек, который шел с ними всю дорогу? Он, кажется, предлагал свою помощь.
