Наталья Стеркина - Соучастница
Аллочка кокетливо улыбнулась и спросила.
- А в вас? Наверняка...
Ирина абсолютно твердо сказала, что Порев никогда не был в нее влюблен, даже намека не было, и вообще она себе и представить не могла бы какие-нибудь их романтические отношений.
- А Саша - это другое дело? - тихонько поинтересовалась Алла.
- Другое. В него была влюблена я.
Обе вздохнули. Дедушка поднялся из-за стола, поблагодарил за компанию, попросил через полчаса к нему в кабинет принести стакан чаю. Вслед за ним и Виктор попросил разрешения выйти из-за стола, его ждут друзья "по сети". Мужчины разошлись по своим комнатам. Алла предложила.
- Давайте я вам покажу комнату, где жил Саша, а потом попьем чай или кофе.
Ирина согласилась. Это была десятиметровая комнатка, с хорошим диваном, маленьким телевизором на столике, письменным столом. На нем стояла пишущая машинка.
- Компьютер теперь у Вити в комнате. А сюда я поставила дедушкину старую машинку - сама иногда здесь работаю. Я ведь еще и стихи пишу... Прочитать?
Ирина изобразила большой интерес и услышала, как и предполагала, такую девичью лирическую чушь: "Трамвай кончает запятой строку пути, куда мне с это маятой бежать, уйти?..." Ирина хотела добавить (или закончить?) слова из старой песни: "в какие тихие края уехать жить, какой изысканный обман наворожить?", но проговорила это про себя - вслух же похвалила. Они вышли из комнаты, вернулись к столу, Аллочка усадила Ирину, сама, извинившись, убежала на кухню. Миленькая, темненькая, легкая женщина. Конечно же, с ней не могло произойти ничего подобного! Да и с Витей ее. Пили кофе, ели чудесную свежайшую пахлаву. Аллочка отнесла дедушке чай в серебряном резном подстаканнике, Витя вышел, налил себе кипятку, бросил пакетик чая, взял несколько конфет и скрылся у себя. Аллочка, все рассказывала и рассказывала о выставках, поездках, маме, папе. Ирина в какой-то момент прервала ее и спросила, не осталось ли у нее Сашиных бумаг - дневников, записок - чего-нибудь. Аллочка сказала, что есть папочка и сейчас она ее с удовольствием Ирине передаст. Она снова убежала и вернулась через несколько минут со своей книжкой о современной английской живописи и тонкой папкой на тесемочках. Книжку она Ирине подписала - причем обдумывала каждое слово - склоняла головку то вправо, то влево. Наконец, попрощались. Расцеловались на прощанье, договорились созваниваться. Ирина ехала домой в небольшом смятении - угадала она, может быть, только, что Саша не боролся за жизнь, не цеплялся за нее. Что же это за Аллочка? Кажется, и не "соучастница" и не "помощница". А, может быть, "вечная маменькина дочка" или "дедушкина внучка", что в принципе одно и то же. Почему-то среди Ирининых знакомых на протяжении всей ее жизни ни разу не появлялось таких подружек или приятельниц. Кунцевское кладбище... Почему-то за все эти дни Ирина ни разу не подумала о месте Сашиного захоронения просто и в голову не приходило. Поминала его с разными людьми, а теперь вот все стало еще яснее, совсем конкретно - Кунцевское кладбище, участок номер такой-то... У подъезда Ирину ждал Вася с неизменной бутылкой пива. "Все. Краткий период трезвости кончился", - отметила Ирина.
- Ирина Викентьевна, а я вас поджидаю. Я сам нашел список вакансий, вам-то все недосуг, - как бы упрекнул Вася, - хочу составить ре-зю-ме", тщательно проговаривая слоги, изрек Вася, - поможете?
- Хоть сейчас, - весело ответила Ирина. Поднялись к ней. Ирина быстро написала Васе по известной ей "болванке" резюме, хотела уже вежливо с ним распрощаться - хотелось обойтись без чаепития и разговоров "за жизнь", но у Васи, оказывается, была припасена еще новость.
- Ирина Викентьевна, а я ведь женщину встретил... Судьба. Вышел я покурить тут на крылечко, вижу, женщина с сумкой на колесиках - газеты пришла разносить, ну я как настоящий мужчина, - Вася приосанился, вызвался ей помочь. Женщина, надо вам сказать, Ирина Викентьевна, видная: волосы, хоть и седоватые, но длинные, густые. Платье короткое все ноги от коленки видать, вполне приличные ноги. Разговор у нас завязался. Она с образованием, в школе труд преподавала девочкам, педагог она. А сейчас у нее так повернулось... Она эмигрировать собралась, и знаете куда? Филиппины! Есть такая страна. А она сродни тамошнему принцу - кузина по отцу. Мать русская, когда-то родители студентами здесь познакомились, в общем, мать сейчас в Норвегии замужем за норвежцем, отец тоже в Европе - со своей филиппинской женой, они дипломаты, а о ней, бедной, только кузен принц и вспомнил, позвал, но тут... - Вася сделал круглые глаза и понизил голос, - ее стало преследовать ФСБ, она мне все это рассказала, велела никому не говорить, но вам я верю, вы еще, я это и Наде сказал, нам поможете. Мы с ней пили у меня чай, квартира моя ей понравилась, ничего, говорит, - что маленькая, зато своя. Решили мы с ней пробираться как наемные рабочие за границу. Помните, я вам так и говорил, мол, встречу жену - эмигрантку.
Ирина поняла, что Вася счастлив. Ну и прекрасно - какая-то бедная полусумасшедшая, глядишь, и отогреется при нем. Может, и уедут плоды собирать. Должно же людей хоть что-то манить. Вася попросил разрешения как-нибудь представить Ирине Надю. Ирина, конечно же, согласилась. Было уже одиннадцать, когда Ирина, наконец, осталась одна, звонить Кате не было сил, слишком много нового принес сегодняшний день. Костя с Ритой, Аллочка. Ирина собралась, уж было, против своего обыкновения выключить телефон, как раздался звонок.
- Ира, извини, что так поздно, просто раньше никто не брал трубку, это Вера. У меня же не было твоего телефона, пока добыла через Машу Завьялову, ну старосту нашу, но у нее только телефон твоих родителей, в общем, целая история. Но я же должна тебе сказать, что в монастырь я съездила и за твоих протеже записки подала. Но батюшка сказал, что и мы сами за них молиться можем. Так что и ты и за Петра, и за Павла, и за Василия.
- Спасибо, Верочка, я очень тронута твоим вниманием. Буду стараться соответствовать.
Отделавшись такой пошлой фразой, Ирина положила трубку. Ей было немножко стыдно, что так тупо она и отреагировала и ответила Вере, но она чувствовала полное эмоциональное истощение. Ирина выключила телефон, залезла в ванну, взяла с собой папку с Сашиными бумагами. Нежась в пенистой воде, она читала: "...Ах, эти потерянные, оставленные и даже не родившиеся сыновья! Сколько мучительных ночей доставляете вы своим легкомысленным предкам, заставляя их пересматривать свое прошлое! Есть время, когда беспомощность детям по праву положена, но почему же именно тогда по какому-то злому закону уверенные с виду папаши растеряны и робки? Почему же они терпят поражение в тяжелых сражениях с бытом или с бытием? Разбитые, они уползают, бросая все, зализывать раны в одинокие норы. Иногда, отдышавшись, идут вновь на штурм. Иногда - одерживают победы, часто же все повторяется вновь: потерянные, оставленные или не родившиеся сыновья..." Ирина дочитала страничку, отложила папку. "Может быть, - вытираясь и причесываясь, думала Ирина, - он это о своем отце. У них же были такие тяжелые отношения. Писал он это явно в молодые годы, а не тогда, когда Алла родила Витю. Мучило это Сашку в юности, молодости. Позже он уже точно знал, что он не приспособлен к роли семьянина". Ирина рассмотрела содержимое папки - четыре тетрадных листка, скрепленные железной скрепкой, один из них Ирина уже прочитала. Один сложенный пополам белый лист, грязно - белый. Маленький блокнот. Все. Наверное, так и побросал у разных людей весь свой архив. Вот как откликается Мякшев, желающий написать роман и растерявший все записи! Утром Ирина первым делом включила телефон. Она должна была увериться, что у ее близких - Кати и матери все в относительном порядке, набрала номер.
- Привет, мам. Как себя чувствуешь?
- Ну, наконец-то объявилась - тебя вчера целый вечер все разыскивали и Таня, и Галя и какая-то Вера, я ей дала твой телефон, она не знала, да и отцу ты зачем-то срочно понадобилась...
Ирина выслушала материн монолог и еще раз спросила.
- Ну а ты, ты как себя чувствуешь?
- Да все в порядке, мне отдыхать некогда. Катька в школе, все у нее в порядке тоже. Ты уже думала о лете? Я хочу ехать на дачу, как только Катерина освободится от школы. Нас нужно будет перевезти. Я думаю, Костя поможет.
- Я подумаю, мам. Перевезём. Я позвоню вам попозже, когда Катя придёт.
- Это уж как ты хочешь, а отцу позвони сейчас же, запиши Майин телефон.
Ирина не спорила - мать раздражена, мало ли что у нее на душе. Попрощались, и Ирина сразу же набрала номер квартиры, где в последнее время жил ее отец. Трубку снял он.
- Слушаю.
- Отец, добрее утро. Ты просил позвонить?
- Да. У меня к тебе дело. Нам бы нужно встретиться. Хочешь, приезжай сюда, хочешь, на нейтральной территории, только, уволь, к тебе, в твою клетушку не поеду.
- Давай на нейтральной. В Домжуре, например, часа в четыре, у меня там в три встреча, я тебя жду у входа.
