Линда Дэвис - Гадюшник
Джейкоб откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на Сару.
— Мне тоже. Но денежки-то оприходованы. Какие еще доказательства тебе нужны? А помимо того — сама сороковник заработала. Чем плохо? — Джейкоб ухмыльнулся. — Отлично сработано. Целый гадючник разворошила.
— Ну, с тобой мне никогда не сравниться, — засмеялась Сара, и в смехе этом, похоже, немного растворилось не отпускавшее ее нервное напряжение.
Джейкоб снова наполнил стаканы.
— Итак, нам известно, кто получает информацию, — за вычетом таинственного четвертого. Но где ее источник?
Сара отставила стаканчик.
— Может, министр финансов Италии, может, президент Итальянского банка, а может, кто-нибудь еще, кого они просто подкупили. Скажем, утечка происходит во Франции или Японии, а связник оказывается итальянцем. Впрочем, это сомнительно. Если бы я сама играла в эту игру, то поставила бы на одного из двух — министра или банкира.
— Неплохо бы, — заметил Джейкоб, — раздобыть запись какого-нибудь их телевизионного выступления, тогда можно было бы сравнить голоса. — Он немного помолчал и подмигнул Саре. — Есть у меня один хороший знакомый в Милане. Попрошу его записать на видео программу новостей или что-нибудь в этом роде. А там посмотрим, что получится.
Сара с улыбкой помотала головой:
— Кем бы этот четвертый ни оказался, ясно, что у Карлы был с ним роман. Тебе не кажется, что она его шантажирует?
— Кажется.
— Вот он от нее и откупается. Она, своим чередом, передает информацию Эрнотту, тот — Скарпирато, и в результате компания кладет в карман пять миллионов. — Сара нахмурилась. — Дальше происходит дележка: Карла, Эрнотт, Скарпирато. Но кто же четвертый?
— Действительно, кто же? — эхом откликнулся Джейкоб.
— Некий неведомый творец всей операции, сохраняющий собственные руки незапятнанными? Надо все разузнать, надо добыть убедительные свидетельства против Скарпирато; надо выяснить, кто этот итальянец. Конечно, и того, что у нас уже есть, — немало, но это слишком смахивает на косвенные доказательства. Мы ведь, в общем, основываемся на предположениях. Доказать, что кто-то получил конфиденциальную информацию, я не могу. И против Данте Скарпирато у меня ничего нет. То, что есть, — хорошо лишь для начала. Ладно, сейчас я слишком устала, мысли путаются; завтра все перенесу на бумагу и позвоню Баррингтону.
Видя, что Сара о чем-то задумалась, Джейкоб просто кивнул. Сара выпрямилась и посмотрела в окно. Там цвели розы. Не следовало ей вчера уступать Скарпирато. Впредь это не должно повторяться. Она чувствовала, что сколько-нибудь продолжительная связь с ним до добра не доведет. И нечего тут особо раздумывать да мучиться сомнениями, изменись ситуация — и он бы переступил через нее, Сару, с улыбкой.
Джейкоб отключил диктофон от сети и вышел на кухню. Сара последовала за ним. Ужин был готов. Оба сели за стол, все еще не в силах переварить услышанное. Чтобы хоть как-то отвлечься, Джейкоб заговорил о старых временах и старых проделках. Сара была счастлива, что речь зашла о другом, и так и покатывалась со смеху. Уходя, она спросила, нельзя ли заполучить еще один «жучок». Бросив на нее долгий подозрительный взгляд, Джейкоб кивнул. Сара вернулась домой и в полном изнеможении бросилась в кровать.
Глава 17
Среда. Половина восьмого утра. Сара пересекает торговый зал. В руках у нее бумажный стаканчик с дымящимся капучино и тост. Она садится, ставит стаканчик на стол, разворачивает вощеную бумагу, в которую завернут тост, и принимается за завтрак. Это повседневный ритуал, им хорошо наслаждаться в одиночестве.
Но не прошло и минуты, как рядом сел Эрнотт. Она небрежно кивнула ему и тут же возвратилась к завтраку, перелистывая одновременно засаленный номер «Файнэншл таймс». Смотреть на Эрнотта не хотелось, и уж тем более не хотелось, чтобы он заглядывал ей в глаза — а ну как прочитает, что ей все известно? В этот момент появился Саймон Уилсон, явно все еще пребывающий в эйфории от позавчерашнего успеха. Покончив с тостом, Сара закурила.
— Господи, все никак в себя не приду, — простонал Уилсон. — Вчера в дискотеку завалился, до четырех утра просидел.
— Все кутишь на радостях? — засмеялся Эрнотт.
— Ага, а ты разве нет?
— Я? — самодовольно осклабился Эрнотт. — Я предпочитаю более изысканные радости.
Сара едва не поперхнулась дымом:
— Ах вот как? И что же задумал наш аристократ?
Эрнотт повернулся к ней. Она выдержала его взгляд, тайно надеясь, что если он что и выражает, то всего лишь насмешку.
— Да вот, собрался в Позитано на субботу и воскресенье. С приятельницей.
— В июле? — Сара пожала плечами. — Да там же в это время народу полно, не протолкнешься. Май, июнь — это дело другое.
Уилсон поддержал ее насмешливой улыбкой.
— Шуты чертовы, — пробормотал Эрнотт, оборачиваясь к экрану.
Позитано, подумала Сара. И чего это ему там понадобилось, да еще с Карлой? Может, встреча с Четвертым назначена?
В течение всего дня она наблюдала за Эрноттом, особенно пристально всматриваясь, когда, как ей казалось, он ее не замечает. Итоги наблюдения оказались разочаровывающими. Такое феерическое преступление и такой заурядный преступник. У Скарпирато хоть внешность подходящая. Не говоря уж о тайном вдохновителе. Интересно, каков он на вид. Сара попыталась набросать в уме психологический портрет — безуспешно. Вместо лица ей виделось бледное пятно.
Тупо глядя на экран, Сара поймала себя на том, что никак не может сосредоточиться. Впрочем, на рынках было тихо. Ничего особенного в этом нет. Обычная реакция на недавний всплеск. В четыре Сара ушла с работы.
Добравшись до дома, она переоделась и отпечатала отчет для Баррингтона. На словах передать сделанное ею открытие было бы трудно. А так — она словно отстраняется от происходящего, вроде журналиста, сочиняющего статью.
Не успела она кончить печатать, как зазвонил телефон. Данте.
— Надо увидеться. — В голосе его было нечто от грубоватой ласки, и Саре мигом сделалось жарко. На часах — половина шестого, солнце стояло еще высоко, и Сара чувствовала, как по ногам стекают струйки пота. Немного помолчав, она покорно откликнулась:
— Еду.
Она села в машину и, поставив кассету с записью популярной мелодии «Сердца бьются в такт», тронулась с места. Целиком отдавшись четкому ритму музыки, Сара ехала словно на автопилоте. Вскоре она очутилась перед домом Скарпирато на Веллингтон-сквер.
Данте с улыбкой встретил ее на пороге. Отступив в сторону, он дал ей войти. Сара двинулась по коридору. Оба молчали. Данте провел ее через весь дом на открытую террасу, принес два бокала с белым вином и поставил на грубый, как для пикника, дощатый столик. Сев напротив хозяина и твердо выдерживая его взгляд, Сара поднесла стакан к губам.
На Данте были джинсы и светлая рубашка с короткими рукавами. Таким она его видела впервые — раньше только в строгом деловом костюме. Не сводя глаз с его загорелых, сильно поросших волосами рук, Сара потянулась через стол и пощекотала ему ладонь.
Разговор оборвался, так толком и не начавшись. Скарпирато взял ее за руку. Обоих охватило нетерпение. Он снова провел ее через весь дом, теперь в спальню, где за закрытыми шторами было более или менее прохладно, и, яростно впившись ей в губы, подтолкнул к кровати.
Он расстегнул пояс и стащил с нее джинсы. Под ними ничего не было. Какое-то время он просто молча смотрел на нее, а потом опустился рядом и принялся покрывать поцелуями лицо и руки.
Сара лежала обнаженной, лишь ноги были прикрыты мягкой простыней. Ее разбудили струя свежего воздуха и мягкие лучи утреннего солнца, проникавшие в комнату сквозь тяжелые шторы. Было без четверти шесть. Рассвело уже больше часа назад, и птицы весело щебетали в деревьях, окружавших площадь. Какое-то время она лежала неподвижно, подобно жертве несчастного случая, которая, прежде чем пошевелиться, старается понять, что с ней произошло. Безумное наслаждение ночи миновало, и на место ему пришло ощущение ноющей опустошенности. Не распускайся, одернула себя Сара, только хуже будет. Искать успокоение там, откуда можно ожидать одних бед, — занятие бесплодное, но почему-то слишком часто прибегают именно к этому лекарству.
Лежа рядом со Скарпирато в его огромной кровати, Сара пыталась хладнокровно все обдумать и оценить. Безнадежность и даже опасность связи с этим человеком были ей совершенно ясны. Но столь же безнадежны и попытки порвать ее. Хотя, надо думать, довольно скоро этим все и окончится, такое у нее было ощущение. А пока следовало терпеливо ждать. Таким образом, отбросив даже мысль о заведомо обреченной попытке оставить его, Сара освободилась от одной тяжести.
Примирившись с тем, что ее к нему сильно влечет, Сара стремилась понять, а откуда, собственно, это влечение. Он не первый мужчина такого рода — опасный, все сметающий на своем пути, — с которым она спит. Когда у нее начался роман с Джоном Картером, собственно, первый роман в ее жизни, заслуживающий этого названия, Сара решила, что с опасными мужчинами покончено навсегда. Встреча с Эдди только укрепила ее в этом решении. Но тут появляется Скарпирато, и все возвращается на круги своя, даже хуже, потому что с таким типом ей еще дела иметь не приходилось. А может, это неизбежно: финал, катарсис? Сара ухватилась за эту мысль. Вот-вот, катарсис. Скарпирато использует ее в своих собственных целях; что ж, у нее тоже есть свои интересы, и не только ее, но и Скарпирато можно, разумеется, считать добычей, хотя и совсем в другом смысле. Успокоенная этой мыслью, она выскользнула из постели, оделась и вышла из дома.
