Линда Дэвис - Гадюшник
Джейкоб ушел на кухню. Сара потянулась было к диктофону, но тут же заставила себя перевести взгляд на Руби, которая вползла в комнату через узкую щель в двери и теперь терлась о ее ноги. Сара взяла кошку на руки, села в огромное, обитое цветным ситцем кресло и принялась поглаживать ее по мягкому меху. Руби выгнула спину и довольно заурчала.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем наконец вернулся Джейкоб с подносом, на котором покачивались заварной чайник, чашки, сахарница и молочник. Джейкоб поставил поднос рядом с диктофоном и принялся церемонно разливать чай. Саре на мгновение вспомнилось детство — Джейкоб каждый день поил их с Алексом чаем, когда они возвращались из школы.
Сара сказала Джейкобу про открытку. Они немного повспоминали Алекса и Эдди, гадая, где бы те могли теперь быть. С каждым произнесенным словом у Сары на душе становилось все муторнее. Допив чай, они как по команде потянулись к диктофону.
— Мой друг прислал вчерашние и сегодняшние записи. Наговорено немало, — заметил Джейкоб. — Далеко не все имеет отношение к делу. Я тут отметил, что нам нужно, и списал номера со счетчика на диктофоне.
Сара улыбнулась. Она и забыла, какой Джейкоб пунктуальный.
— Эта запись сделана в квартире Карлы в воскресенье вечером. — Джейкоб нажал кнопку воспроизведения.
Зазвучал голос Мэттью Эрнотта:
— Итак, завтра у них встреча.
Донесся негромкий звон вилок и ножей. Похоже, ужинают.
— Угу, — с полным ртом промычала Карла.
— Никак не могу понять, отчего не было никаких сообщений в прессе. — Снова Эрнотт. — Постарайся вспомнить, может, все-таки он сказал, отчего такая срочность.
— Слушай, Мэттью, — нетерпеливо прервала его Карла, — мы ведь уже сто раз об этом говорили. Он позвонил в прошлую пятницу и сказал только, что на понедельник назначена встреча. Созывают ее немцы, в чем дело, не говорят, герр Мюллер, или как его там, сказал только, что не хочет обсуждать это по телефону, но прибыть надо обязательно. Вот и все, слово в слово. Хватит с тебя наконец?
На какое-то время наступила тишина, слышно было только, как звякают ножи и вилки. Затем Эрнотт, пережевывая что-то, заговорил вновь:
— Но согласись все же, что выглядит это немного странно. Ведь обычно о таких конференциях появляются сообщения в прессе, причем задолго до их проведения, разве что возникают какие-то чрезвычайные обстоятельства, требующие срочного обсуждения. — Снова пауза, и снова голос Эрнотта: — Как тебе показался его голос? Нервничал, или как?..
Карла только фыркнула:
— Да ничего подобного, говорил, как обычно, — будто я его злейший враг. А ты на что рассчитывал?
Вопрос повис в воздухе. Саре представилось, как Эрнотт в обычной своей манере театрально пожимает плечами. Затянувшуюся паузу оборвал его голос:
— Ну, не совсем так. Скорее уж это любовь-ненависть. — Целая гамма чувств: ирония, ревность, подначка. — В общем, кое-что меня тревожит. Надеюсь только, что к нам это не имеет отношения. — Полувопрос, полуутверждение. Лента всего донести не могла, но Сара словно физически почувствовала, как там, далеко от нее, возникла некая напряженность. На сей раз подозрительно заговорила Карла:
— Что ты, собственно, имеешь в виду?
Очередная пауза. Наконец Эрнотт ответил — ровно, спокойно, словно тщательно подбирая слова:
— Хотелось бы надеяться, что никто его ни в чем не подозревает. Потому что иначе следы непременно приведут к нам, разве не так?
— Неужели ты думаешь, что он проговорится? — презрительно бросила Карла. — Тогда ведь все вылезет наружу, в том числе и наша с ним история. Жена подаст на развод, и это будет для него настоящим ударом. И мы тоже будем молчать, так чего же ты суетишься? — Теперь голос Карлы зазвучал настороженно.
— Это ты суетишься.
Карла возмущенно хрюкнула, но Эрнотт не дал ей и слова сказать:
— Слушай, давай закончим этот спор. Видишь ли, в последнее время кое-что произошло.
— А именно? — подозрительно спросила Карла.
Эрнотт, похоже, заколебался, видимо, вновь опасаясь насмешек.
— Пару недель назад к нам поступила эта девица, ну, ты ее знаешь, Сара Йенсен. Она далеко не дура. Я прямо-таки чувствую, что она следит за каждым моим шагом. Что-то меня в ней настораживает.
— Ты что же, хочешь сказать, что все эти две недели она не спускала с тебя глаз, а потом позвонила своему приятелю герру Мюллеру? Знаешь, не смеши меня.
Эрнотт смущенно откашлялся и замолчал. Потом заговорил снова:
— Ладно, мне пора на работу. Увидимся.
Джейкоб остановил запись и повернулся к Саре. Оба, явно заинтригованные, многозначительно подняли брови. Сверившись со своими заметками, Джейкоб снова включил запись.
— Это — вчерашняя. Двенадцать часов дня.
Приветствие, затем просят позвать к телефону Карлу и, убедившись, что она на проводе, что-то быстро говорят по-итальянски. Джейкоб вопросительно взглянул на Сару:
— Я решил, это может быть что-то важное. Ты вроде немного занималась итальянским, в Перудже, кажется?
— Было дело, — кивнула Сара. — Правда, давно, семь лет назад, но кое-что еще помню.
Она принялась вслушиваться. Мужской голос, низкий тембр, говорит отрывисто. Сара повернулась к Джейкобу:
— Это действительно важно. Наш итальянец велит Карле менять фунты на доллары, да поживее.
Они молча посмотрели друг на друга, затем Джейкоб вновь занялся диктофоном и прокрутил следующую запись — телефонный звонок Карлы в ИКБ. Услышав свой собственный голос — подзывает к телефону Эрнотта, — Сара так и подпрыгнула от неожиданности. Карла произнесла всего пять слов:
— Мне надо с тобой поговорить.
— Хорошо, — сказал Эрнотт и повесил трубку. Через две минуты Карла позвонила снова. Трубку взяли на первом же звонке, но ничего не произнесли, просто выслушали сказанное Карлой. А сказала она следующее: покупай фунты. Немедленно.
— Звонок зафиксирован в семь минут первого, — заметил Джейкоб. — Затем, в двенадцать пятнадцать, у Скарпирато состоялся разговор с Эрноттом. — Джейкоб нажал на кнопку. Эрнотт предложил увеличить сумму продаж. Скарпирато спросил, уверен ли тот. «Вполне», — послышалось в ответ.
Последняя запись была сделана в девять тридцать вечера того же дня. Эрнотт с Карлой отмечали успех. Был слышен смех, звон бокалов. Заработали, сказал Эрнотт, пять миллионов долларов. «По миллиону с четвертью на брата», — бодро подхватила Карла.
Джейкоб выключил диктофон и повернулся к Саре:
— Ну, вот и все. Ловили пескарей, а поймали акулу.
Сара кивнула. Некоторое время они молчали.
— Даже не верится, — нервно рассмеялась Сара, обводя взглядом комнату. — Что же теперь с этой акулой делать?
Джейкоб взглянул на нее и пожал плечами. Сунув руку куда-то под стол, он потянул за ручку ящика и извлек бутылку виски с двумя стаканчиками. Наполнив их почти доверху, он протянул один Саре. Оба задумчиво отхлебнули. Сара нарушила молчание:
— Ну что ж, все сходится. Вчера около двенадцати Эрнотту позвонили. Наверное, это была Карла. Эрнотт был весьма немногословен. Закончив разговор, он надел пиджак и поднялся. Тут возникла небольшая свара. Скарпирато спросил, чего это он вырядился, и действительно, маклеры обычно пиджаки на работе не носят, остаются в рубашках. Пари держать готова, что во внутреннем кармане у него был мобильный телефон. Так куда безопаснее получать конфиденциальную информацию, чем по банковским телефонам, где фиксируется каждый звонок и записывается на пленку каждый разговор. Непонятно только, чего это Скарпирато к нему привязался, ведь скорее всего Эрнотт именно из-за меня решил принять дополнительные меры предосторожности. Наверное, раньше, когда меня еще не было, он проносил мобильный в туалетную комнату открыто или даже звонил по общему телефону. Так или иначе Эрнотт скрылся в уборной. Примерно в это же время, как явствует из твоих записей, Карла кому-то позвонила и передала распоряжение покупать фунты. Наверное, Эрнотту, по мобильному. Далее я увидела, что Эрнотт идет в конференц-зал и набирает чей-то номер. Совершенно очевидно, звонок был не для моих ушей, потому он и уединился. Можно допустить, что он занимается подпольными сделками в интересах Карлы, Скарпирато, своих собственных, а также кого-то четвертого, поскольку, как явствует из записи, прибыль делится на четверых. Затем Эрнотт беседует со Скарпирато в кабинете последнего и советует ему покупать фунты; оба появляются в зале, и Скарпирато отдает соответствующее распоряжение.
Сара помолчала и слегка улыбнулась.
— Затем, после обеда, позвонил мой старый знакомый Манфред Арбинген и сказал, что в Бундесбанке только что закончилось совещание представителей стран Семерки. Все ясно, не так ли? — Сара задумчиво посмотрела на руки. — Прекрасно придумано. Высший класс. Ведь и в голову не должно прийти, что тут что-то нечисто. Чтобы проверить свою гипотезу, я поставила на кон собственные деньги. Оставалось дождаться, пока курс фунта начнет расти. Так оно и случилось, я заработала тридцать семь с половиной тысяч долларов. Банк — шесть миллионов восемьсот, а Скарпирато с компанией — еще пять. — Сара сделала большой глоток виски. — Все это происходило на моих глазах, я пребывала в самой середине сцены, и все равно не верится. До сих пор не верится.
