Ольга Тропинина - Титаник-2
Наконец Джей Си положил трубку и пристально посмотрел на Ренни. Стикс понял, что произошло что-то чрезвычайное. Помолчав, словно осмысливая услышанное, начальник наконец медленно произнес:
— Крейг улетел!
— Как улетел?! — опешил Стикс. — Что значит улетел?
— Это значит, что он улетел. И больше ничего. Один из летчиков не явился на полеты, и Крейг заменил его.
— Черт возьми! — Стикс схватился за голову. Немного оправившись от потрясения, он уточнил: — Он вылетел один?
— Нет. Но предупредить его напарника о грозящей ему опасности вряд ли удастся. У них одна линия связи.
— По-моему, предупреждать уже некого. Если все это не цепь случайных совпадений, то Крейг расправился с напарником. Кто летел с ним в паре?
— Один из опытнейших летчиков, полковник Вилли Маршалл.
— Я ему не завидую. — Стикс достал из пачки сигарету, помял ее пальцами, положил обратно. — Прошу прощения, сэр, но у меня появились кое-какие соображения. Истребитель этого типа не обладает большим радиусом действия. Следовательно, Крейг, выпустив заряд в «Титаник», не успеет вернуться обратно.
— А кто сказал, что он собирается возвращаться? — Джей Си побарабанил пальцами по столу. — Судя по психологическому портрету Патрика Крейга, его ничто не в силах остановить. Он уже попрощался с жизнью и готов отправиться в рай. «Белая звезда» умеет обрабатывать людей. Этот террористический акт для Крейга — пропуск в бессмертие.
В этот момент снова зазвонил телефон. Джордж Сидней рывком поднял трубку:
— Да, да, я слушаю… Ясно, сэр… Конечно, сэр…
Закончив разговор, он сокрушенно развел руками:
— Все пропало. Ты был прав, Ренни. Слишком поздно… Они не успели его вернуть. Связь с самолетами оборвалась…
— Когда они вылетели?
— Полтора часа назад.
— Значит, ждать осталось совсем недолго. Неужели ничего нельзя сделать?
Глава 12
Таня Варламова медленно шла по палубе. Она испытывала противоречивые чувства. С одной стороны, осуществилась ее заветная мечта. Она так стремилась к этому успеху. Сколько нервов и сколько бессонных ночей стоил ей этот триумф. И вот наконец она заявила о себе. И в то же время Тане было немного грустно от мысли, что все осталось позади и все надо начинать сначала.
Изрядно утомившись от назойливого внимания зрителей и журналистов, всей этой шумихи, Варламова искала уединения. Скрыться от всех, собраться с мыслями, поразмышлять, что делать дальше. В конце концов она победила и заслужила небольшой отдых. Чтобы прийти в себя, ей нужен час, не больше, а затем она позвонит домой в Италию и поделится радостной новостью с самыми близкими для нее людьми — мужем и мамой. Они помогали ей в трудную минуту, выводили из депрессии, верили в ее успех. И все-таки любовь в жизни женщины значительно важнее, чем любой профессиональный триумф.
Татьяна шла по палубе, надеясь отыскать укромное местечко на корабле, где ее никто не потревожит.
Когда она проходила мимо высокого мужчины, тот внезапно взял ее за руку. Вздрогнув от неожиданности, Варламова подняла на него изумленный взгляд.
— Ничто не меняет людей так, как слава. Знаменитый модельер, покоривший публику, не узнает старых друзей.
Нет, конечно же, Таня сразу узнала Дениса Демешкина, но встреча с ним на «Титанике» явилась для нее полнейшей неожиданностью.
— Какими судьбами? — спросила она.
— Я не мог пропустить показ твоей коллекции. — Демешкин, как всегда, был одет по последней моде. Костюм цвета поздней ночи от Кардена, белая сорочка, галстук в тон, дорогие ботинки крокодиловой кожи. На руке блестели часы «Ролекс» последней марки.
— Извини, но у меня сегодня был трудный день. Голова раскалывается.
— Я и говорю, что закружилась, — продолжал насмешничать Денис.
— Да, закружилась. — Варламовой не понравилось, каким тоном разговаривает с ней бывший любовник. У нее было сейчас одно желание: поскорее отделаться от него. — Не каждый день удается показать свою коллекцию на «Титанике».
— Тебе не идет, когда ты злишься, — благодушным тоном заметил Денис. — Ты совсем не изменилась. Заводишься с пол-оборота. — Он помолчал. — Мне понравилась твоя коллекция. Я искренне рад за тебя и приглашаю отметить это событие в тесном кругу старых друзей.
— Не люблю воспоминаний. Знаешь, когда приходит старость? Когда начинаешь жить воспоминаниями.
— По-твоему, я глубокий старик? — усмехнулся он. — Я часто вспоминаю то время, когда мы были вместе. Мне кажется, только тогда я был по-настоящему счастлив.
— Ты сам разрушил свое счастье, Денис Демешкин.
— Это я осознал позже, много позже. Если бы повернуть все вспять…
— Ты бы снова ушел к Светлане. Или ты уже разлюбил ее?
— Таня, не будь жестокой. Иногда мы не ведаем, что творим. Кстати, Света тоже здесь и горит желанием встретиться с тобой.
— Ну и пусть горит. Сомневаюсь, что Светка изменила отношение ко мне.
— Когда человек становится знаменитым, отношение окружающих к нему резко меняется. Словно грибы после дождя, у него появляются многочисленные друзья.
— Мизина наверняка возненавидела меня после моего успеха. Помнишь старый каламбур: ничто так не огорчает, как успехи друзей.
— А я-то надеялся, что со временем вы станете терпимее относиться друг к другу.
— С чего бы это? После того, что она мне сделала?.. — Варламова задохнулась в гневе.
— Тогда давай встретимся без нее, — предложил Денис.
— Честно говоря, не хочется. Что было, то прошло.
— Мы просто поговорим о твоей коллекции. Она удалась, но кое-что можно улучшить. И не забывай, что я один из тех, кто стоял у истоков твоей карьеры.
Таня на миг задумалась.
— Ну что ж, Демешкин, ты мне однажды действительно очень помог, так что надо отдавать долги. Если бы не Светлана, то я не встретилась бы со своим мужем Игорем и не добилась бы ничего в жизни. Так что кругом я тебе благодарна. Тебе и Мизиной.
— Ну и язва же ты, — неожиданно рассмеялся Демешкин. — Да я бы тебя ни на шаг от себя не отпустил, это точно.
— Раньше ты никогда не признавал своей неправоты.
— Человеку стыдно не меняться.
— А чем ты сейчас занимаешься?
— Я по-прежнему коммерсант. И добился определенных успехов в этой области. Покупаю и продаю одежду. В основном для состоятельных господ. Не против кое-что приобрести из твоей коллекции…
— А какое платье тебе больше всего понравилось? — не удержалась от вопроса Таня. Мнение Демешкина, проработавшего в модельном бизнесе, как ей казалось, целую вечность, много значило для нее.
— Об этом, Таня, ты узнаешь вечером.
— Ну ты змей-искуситель. Умеешь играть на слабых струнах.
— Я закажу столик на восемь.
— Вижу, вижу, на кого ты западаешь. — От Маши не укрылось, каким жадным взглядом Соболев пожирает манекенщицу за соседним столиком.
— В ней определенно что-то есть, — заметил Соболев. — Это прекрасный типаж для моего нового романа.
— Что-то я не понимаю, о каком романе ты говоришь? Уж не о любовном?
— Это будет эротический триллер, — рассмеялся Дмитрий. — Ты не возражаешь, если я приглашу девушку на танец?
— Я не ревнива. К тому же у нее очень симпатичный ухажер, так что вряд ли она ответит тебе взаимностью.
— Посмотрим, посмотрим.
— А тут и смотреть нечего. Все ясно как божий день.
— Твоей наблюдательности, Мария, можно позавидовать.
— А ты думал, что только писатели проницательны? Любая женщина заткнет за пояс в этом плане любого писателя. Так ты пригласишь девушку на танец?
— Уже иду. Да, кстати, как по-английски приглашают на танец?
Внимательно выслушав Машины инструкции, он решительно направился к соседнему столику. Переводчица с любопытством следила за его действиями. Дмитрий подошел к столику и произнес только что услышанные фразы. В ответ послышался дружный смех. Маша решила, что смеются над английским Соболева. Наконец манекенщица поднялась из-за столика, и писатель повел ее на площадку для танцев. Дмитрий был немного ниже стройной высокой девушки и смотрелся рядом с ней комично.
Естественно, Маше не могло понравиться, что ее любовник приударил за другой, но она понимала, что лучше не ограничивать свободу мужчины. Парадоксально, но только так можно его удержать возле себя. Маша видела, что за манекенщицей ухаживает красавчик, похожий на актера Ди Каприо. От таких не сбегают к начинающему лысеть самодовольному писателю, пусть он и автор международного бестселлера. В этом кону Маша наберет свои висты. Надо чувствовать, когда мужчине можно дать порезвиться, а когда попридержать. Но ни в коем случае нельзя лишать его иллюзии свободы.
Размышляя, Маша наблюдала за танцующими. Неожиданно рядом прозвучало:
