Андреа Парнелл - Безрассудная девственница
- Сара! - вновь окликнула ее Глория.
Она не расслышала, что та прошипела ей в ответ, но при виде повернутой к ней спины чуть не заплакала от обиды. - За что ты так со мной? Чем я могла тебя задеть? Скажи мне, Сара, я извинюсь перед тобой.
То ли запах травы одурманил Сару, то ли еще что, но она вдруг вскрикнула и бегом бросилась к дому. Оглушенная горем, Глория медленно побрела дальше.
Сара вбежала в кухню. Она плакала и кричала, не понимая, где она и что делает.
Голова у нее кружилась. Перед глазами вспыхивали и таяли молнии.
- Она... - крикнула Сара. - Она хотела меня заколдовать! - и упала у ног матери.
- Кто, Сара? - спросила Анна Колльер, с неудовольствием глядя, как ее взрослая дочь бьется на полу, словно капризный ребенок. - О чем ты болтаешь?
Сара продолжала дергаться, бить кулаками об пол и стонать.
- Ведьма, - прошипела она. - Бедняжка Руфи.
Ничего не добившись от Сары, госпожа Колльер, хотя ей было трудно двигаться из-за большого живота, бросилась к двери и выглянула наружу. Она увидела, как черноволосая девушка, понурив голову, удаляется от их дома.
- Там только Глория Уоррен, - покачала она головой. - Ты сошла с ума! Сара билась на полу и плакала.
- Это нечестно! Нечестно! Она ведьма! Не в силах заставить ее замолчать, госпожа Колльер взяла ее за руки и попыталась поднять.
- Вставай, Сара, - приказала она, наклоняясь к ней. - Вставай и рассказывай все как на духу.
Сара встала, но только после того, как ее мать неожиданно низко согнулась и вскрикнула от боли.
- Мама! Мама!
Госпожа Колльер прижала руки к вздувшемуся животу и попросила Сару проводить ее к кровати.
- Раньше времени, - простонала она. - На два месяца раньше, - мучаясь от жестокой боли, она в ужасе проговорила:
- Слишком рано. Что будет с ребенком?
***
Заплакал мальчик, и Рашель Леонард взяла его на руки. Остальных детишек она еще раньше отослала из комнаты.
- Мы всегда были с тобой подругами, с тех пор, как Томас и я поселились в Сили-Гроув, - произнесла она торжественно. - Поэтому, а еще потому, что ты спасла меня, когда все остальные хотели отрезать мне руку, я просто обязана сказать тебе о Глории.
Моди-Лэр испугалась. Она уже заметила странные взгляды, которыми их окидывали знакомые, когда они с Глорией ехали по улицам Сили-Гроув. Она знала, что ей сейчас скажет Рашель.
- О чем ты?
- Все говорят, что она ведьма, - Рашель выпалила это одним духом, словно слова жгли ей язык. - Они не правильно говорят, со злости, но все равно страшно. Еще я слышала, будто она виновата в болезни девочек. Всех четырех.
- Да кто в это поверит? - не выдержала Моди-Лэр.
- Если даже поверит один, этого хватит, - возразила ей Рашель. - А еще, будто она умеет заколдовывать диких зверей. Кто-то видел, как она кормила с руки черного ворона.
- Она его вырастила. Он ручной. Это всем известно.
- Да в том-то и дело, - пояснила Рашель, - что на обычные вещи в таких случаях начинают смотреть по-иному. Как тут защитишься?
- Это же не правда. Глория никакая не ведьма, не больше, чем ты или я.
- Не имеет значения. И ты, и я, и кто угодно может стать ведьмой. Разве ты не знаешь, что происходит в Салеме, где вешают и правых и виновных. Будь готова к самому худшему. Пока еще ее не обвинили в открытую. Пока еще это сплетни, но от таких сплетен, не дай Бог, у когонибудь разыграется фантазия. Один сболтнет сдуру, другой придумает, и пошло-поехало. У того пиво прокисло, у этого корова сбежала - вот тебе и готово обвинение.
- Не знаю, что и делать.
- А вдруг они поболтают-поболтают и успокоятся? - предположила Рашель. - И все-таки, если они не замолчат, если попробуют обвинить девочку, Глории надо хорошенько подумать, что говорить в свою защиту.
- Да, - печально согласилась Моди-Лэр. - Но как тут защитишься, ведь ничего не докажешь?
Глава 11
Целый день Беллингем провел в посте и молитвах, обещая Богу, что с благодарностью примет все, что Он ни ниспошлет ему. Больше всего его беспокоили сплетни, которые чернили его невесту. Если это наказание за то, что он слишком много в последнее время думает о земном, то он безропотно примет его. Дверь в его кабинет была заперта на ключ, и он не слышал, как Глория Уоррен подбежала и опустила письмо в ящик.
Утром на следующий день он прочитал ее отказ, но это ни на йоту не уменьшило его желания жениться на ней. Более того, его желание укрепилось, потому что он принял ее письмо не только как вызов мужчине, но и как угрозу его святому предназначению.
Он смял бумагу и бросил ее на догорающие угли, которые в одно мгновение превратили ее в пепел.
"Она думает, что ее имя запятнано, и не хочет навлекать на меня опасность", - решил он и, поев хлеба и выпив пива, покончил с постом.
Еще было раннее утро, когда он направился к дому Уорренов, на сей раз твердо зная, чего хочет.
Он был даже рад, что Глория ушла в лес собирать травы и корни для лечебных настоев. Ему нужна была союзница, поэтому лучше всего было поговорить с Моди-Лэр наедине.
- Вы знаете, что болтают о вашей дочери? Он, хмурясь, пил обжигающий кофе. Хотя положение, в которое он попал, было не из приятных, все же он сохранял уверенность в себе. Глядя на страдания других людей, например Моди-Лэр сейчас, он ощущал в своих руках власть, и это придавало ему сил. Моди-Лэр взяла в руки кружку.
- Я слышала кое-что, хотя не знаю, насколько люди верят в это, - у нее был больной вид. - Надеюсь, вы не верите?
Беллингем встал, потому что привык говорить стоя, и сверху вниз посмотрел на Моди-Лэр.
- Если бы верил, то первый сказал бы об этом. Кому лучше знать, кто ведьма, а кто нет, если не священнику, который ближе других к Богу. Нет. Один я в Сили-Гроув знаю о ведьмах. Ведь я видел тех, которых судили в Салеме, и читал отчеты знающих людей. Все разговоры о Глории - пустая болтовня, и только. То ли людям надоело жить спокойно и им хочется немножко славы. То ли дьявол решил взбаламутить наше тихое местечко. В любом случае люди успокоятся, если к ним правильно подойти.
Моди-Лэр недоверчиво покачала головой:
- Откуда нам знать, что правильно и что не правильно? Невозможно предвидеть, как они воспримут тот или иной поступок, если им хочется верить в худшее.
Заложив руки за спину, Беллингем принялся мерить шагами комнату, словно собирался с мыслями, хотя на самом деле он прекрасно знал, что скажет.
- Если Глория станет моей женой, никто не посмеет даже произнести слово "ведьма".
Зачем он пришел? Хочет припугнуть ее за то, что Глория ему отказала? Или опять делает ей предложение? Моди-Лэр встала с кресла и направилась к нему. Вот ей действительно надо было собраться с мыслями. В конце концов она призналась себе, что Беллингем, к сожалению, прав. Священника уважали и боялись в Сили-Гроув, и, хотя многие его недолюбливали, никто не смел обвинить его в неблагочестии. Сплетники с легкостью взялись чернить имя хорошенькой девушки, у которой к тому же не было ни отца, ни мужа, чтобы защитить ее, но они бы дважды подумали, если бы это было имя Беллингема.
Не найдя успокоения в бессмысленной ходьбе по комнате, Моди-Лэр посмотрела прямо в лицо священнику.
- Вы читали письмо, которое она оставила в ящике на двери вашего дома?
У него немного раздулись ноздри, но больше он ничем не показал своего недовольства.
- Читал, - сказал он. - Оно вполне извинительно, если учесть, в какой обстановке писалось. Должен заметить, мне понравилось, что Глория не захотела пятнать меня дурацкими слухами, - Беллингем понизил голос. - Я не сержусь на нее.
Моди-Лэр сдержалась от скоропалительного ответа. Она не знала, что лучше: сказать Беллингему правду или постараться смягчить удар и подержать его немножко в неведении. Какие бы ни были обстоятельства, решила наконец Моди-Лэр, правда всегда лучше.
- Она написала то, что подсказывало ей сердце, потому что хочет стать женой другого.
Беллингем долго молчал. Куэйд Уилд. Его охватила ярость, но он сдержался и не показал виду. Охотник ему не помеха, пока сидит в Кроссленде в тюрьме. Кроме того, надо сохранять спокойствие, чтобы голова была ясной. Он даже мысленно похвалил себя за мудрость. Необходимо повлиять на мать и убедить ее, что нельзя медлить.
- Она молода, - сказал он, - и не понимает, подобно нам с вами, как серьезно то, что происходит сейчас в Сили-Гроув. Без моей защиты ее скоро потащат в суд за колдовство. Уже есть такие, которые намекают, что неплохо бы судьям выслушать их свидетельства. Малышка Джейн Кобб почти умирает. А если умрет она или другая девочка, на которую Глория якобы напустила порчу, будет слишком поздно.
Моди-Лэр побледнела.
- Нет! - крикнула она. - Она не сделала ничего плохого!
- Может быть. И все будет хорошо, если вы ей поможете.
- Помогу? - не поняла Моди-Лэр. - Она моя дочь. Мое единственное дитя.
- У нее нет выбора, - Беллингем медленно чеканил слова. - Прежде чем ее обвинят в колдовстве, она должна стать моей женой.
