Элизабет Блэквелл - Замуж за принца
В ту ночь, хотя мне хотелось залить подушку слезами, я решительно обратилась мыслями к Маркусу. Печальная участь мамы и роль, которую сыграл в этом Хорик, была той частью моего прошлого, которую следовало забыть. Я стояла на пороге чего-то нового, и меня манил к себе Маркус. Наконец-то мне предстояло узнать, что это такое — иметь поклонника, человека, который жаждал моих прикосновений так же, как я жаждала его объятий.
И все же одна тревожная мысль то и дело возвращалась в мои розовые мечты. Что, если именно так чувствовала себя моя мама в ту ночь, когда она отдалась Хорику?
8
Первый румянец любви
— Итак, кто твой молодой человек? — с лукавой улыбкой поинтересовалась Петра.
Наступил третий и последний день турнира, и мы сидели на трибунах, наблюдая за поединками. Плотникам пришлось трудиться дни и ночи напролет в открытом поле сразу за стенами замка, чтобы возвести эти деревянные скамьи вокруг центральной поляны. Король и королева сидели под балдахином из фиолетового бархата вместе с несколькими придворными. Мне досталось место на скамье непосредственно над ними, и я пригласила Петру присоединиться ко мне. Подготовка к турниру всю неделю не оставляла нам времени для общения. Нам удавалось лишь обмениваться приветствиями на бегу, и я предвкушала возможность поболтать с подругой.
— Мой молодой человек? — переспросила я.
Рыцарь в цветах соседнего королевства выехал на дорожку, чтобы посостязаться с лордом Стеффоном, кузеном короля и любимчиком королевы Ленор. Этого поединка все с нетерпением ждали весь день, и на мгновение шумные аплодисменты и крики заглушили голос Петры.
— Тот красивый парень, с которым я видела тебя в Большом Зале. Темные волосы, томные глаза? Или у тебя полно таких поклонников?
— Маркус.
То, как я произнесла его имя, несомненно, выдало мои чувства, потому что Петра восторженно зааплодировала.
— Маркус! Как чудесно его имя сочетается с твоим. Маркус и Элиза. Это почти поэзия, ты не находишь?
— Тсс, — расхохотавшись, шикнула на нее я. — Он мой хороший знакомый, не более того. Он и его отец башмачники.
— В таком случае у него должны быть очень умелые руки! — воскликнула Петра. — Или ты в этом уже и сама убедилась?
Я в деланном ужасе шлепнула ее по руке, надеясь отвлечь ее внимание от легкого румянца, залившего мои щеки. Толпа вокруг нас взорвалась криками, потому что кузен короля зацепился копьем за доспехи противника и упал с коня. Шум продолжал нарастать, пока он неподвижно лежал на земле, но перешел в подбадривающие возгласы, когда он поднялся на колени. К нему подбежали слуги и помогли ему встать.
— Смотри! — воскликнула Петра, указывая на группу людей, окруживших лорда Стеффона. — Вот он!
Рост Дориана был чуть выше среднего, но он держался с такой непринужденностью, что выглядел довольно высоким, а благодаря решительному подбородку и точеным чертам лица и вовсе казался воплощением сказочного героя. Его густые светлые волосы, зеленые глаза и остроумие были как будто созданы для того, чтобы заставлять женщин падать в обморок, и я, как и Петра, проследила за ним взглядом, когда он провожал лорда Стеффона с поля сражения.
— Ты видела, как он танцует? — спросила Петра. — Какие дивные ноги! Я могу запутаться в собственных ногах, восхищаясь им.
— Насколько я поняла, ты восхищаешься им издалека.
— О, я изыщу способ вскружить ему голову. Такие мужчины, как он, любят горячих девушек.
Я удивилась такой откровенности Петры. Многие служанки считали, что им повезло, если им удавалось понежиться в объятиях молодого дворянина, прежде чем остепениться с подходящим, хотя и скучным мужем. Но Петра подобных удовольствий никогда не искала. Хотя его семья и не была в числе самых высокопоставленных, Петра знала, что сын главного советника короля никогда не будет серьезно относиться к служанке.
— Ты с ним уже беседовала? — спросила я, пытаясь определить степень ее заинтересованности.
— Конечно, — откликнулась она. — Признаюсь, что до сих пор наши беседы ограничивались фразами вроде «Можно еще хлеба?» и «Да, сэр», но в моей голове он уже признался мне в любви до гроба.
Я улыбнулась, вспомнив, как я придумывала себе сходные разговоры с Маркусом.
— Некоторые мужчины не нуждаются в словах, — заметила я. — Они умеют иначе показать, кто им нравится.
Я произнесла это беззаботно, хотя мне вспомнилась история, которую мне несколько месяцев назад рассказала одна из фрейлин королевы Ленор. Речь шла о случае, когда одна из дам с дурной репутацией окликнула по имени Дориана, проезжавшего по городу в составе охотничьего отряда короля. Мало того что Дориана не смутило внимание распутницы, он еще и почувствовал себя польщенным, после чего мое отношение к нему стало очень настороженным.
Солнце припекало, и Петра провела пальцами под краем колючего льняного чепца, служившего обязательным элементом формы любой горничной.
— Не волнуйся, — произнесла она. — Моя репутация не пострадала. Дориан меня даже пониже спины не шлепал, чего я не могу сказать о других так называемых придворных джентльменах.
Она рассмеялась, а у меня свело живот от омерзения, когда я вспомнила, как мне чудом удалось сбежать от принца Бауэна. Я никому не рассказывала о той стычке, потому что это означало бы заново ощутить весь пережитый тогда ужас. Но я не забыла о позорном эпизоде и знала, что уже никогда не смогу шутить о вольностях, которые придворные позволяли себе со служанками.
Петра стянула чепец с головы, высвободив копну белокурых волос. Мне бы такую уверенность в себе, — подумала я. В чепце и в самом деле очень жарко. Но я была слишком застенчивой. Петра провела пальцами сквозь свои мерцающие пряди, и я заметила, как многие тут же обернулись, чтобы полюбоваться ими. Ее отличало врожденное изящество, выделявшее ее на фоне других служанок. Я не сомневалась в том, что ее красота способна пробудить любовь Дориана.
Петра закрутила волосы в тугой узел и вернула на голову чепец, снова превративший ее в одну из множества безликих служанок.
— Дориан — это всего лишь невинная забава, — заявила она. — Я пытаюсь привлечь его внимание только для того, чтобы скоротать время, вечера напролет прислуживая за столами.
Лорд Стеффон и его люди заняли места, расположенные непосредственно под скамьями короля и королевы. Я наблюдала за тем, как Дориан смеется и толкается со своими приятелями-пажами по обычаю всех молодых мужчин, желающих похвастаться своей мужественностью. Судя по тому, как уважительно относились к нему остальные пажи, они считали Дориана вожаком.
О чем я только думала в тот летний день много лет назад? Хотя меня никогда не привлекали те, кто выпячивал себя на всеобщее обозрение, я помню, что Дориан меня заинтриговал, и я, как зачарованная, наблюдала за ним, не в силах отвести взгляд. Уже тогда мне казалось, что он создан для великих деяний, хотя я и представить себе не могла, какую роль он однажды сыграет в моей собственной жизни.
— Хватит о Дориане, — заявила Петра. — Вернемся к твоему дружку.
— Я тебе уже сказала, что Маркус мне не дружок.
— Но ты хочешь, чтобы он им стал, я угадала?
Петра расхохоталась, когда я покраснела, а затем призналась, что пригласила его на вечеринку в замок.
— Но прошло уже почти две недели с тех пор, как я видела его в последний раз, — вздохнула я. — Я понятия не имею, придет он или нет.
— Если бы он видел, как у тебя идет кругом голова, он бы обязательно пришел.
* * *Пир слуг был тягостным событием, как обычно бывает на таких застольях, когда люди пьют слишком много пива и вынужденно общаются со знакомыми, которых они обычно избегают. Мне не хотелось в этом участвовать, и если бы я не ожидала появления Маркуса, я быстро поела бы и ушла. Но я его ждала, и из-за этого мне пришлось провести у ворот мучительные полчаса. Время от времени я здоровалась с кем-то из знакомых и снова начинала высматривать Маркуса среди собравшейся у ворот толпы. Мое сердце колотилось одновременно от предвкушения и страха.
— Как насчет покружиться?
Я в удивлении обернулась, и мне в нос тут же ударил смешанный запах алкогольных напитков и пота. Это был Элгар, один из помощников конюхов. Его тело слегка покачивалось из стороны в сторону, а рот искривила улыбка.
— Нет, спасибо, — ответила я.
— Какие мы зазнайки! — произнес он, передразнивая мои интонации. — Я должен был знать, что ты задерешь нос. Но ты не лучше, чем все мы, дорогая.
Я в ярости отошла, чтобы не совершить ошибку и не высказать ему все, что я об этом думаю. Потому что я действительно считала себя лучше Элгара и его пьяных дружков. Служба у королевы Ленор меня изменила. Я начала ценить все, что любила моя госпожа: красоту, поэзию, изящные манеры и умные разговоры. Как ни странно, но в ее присутствии я чувствовала себя более непринужденно, чем в обществе людей одного со мной положения, большинство из которых не умели даже написать свое имя.
