Хари Апте - Тайна раджи
— Родного сына?! Я?! — воскликнула та в изумлении. — Какой сын? Да что вы такое говорите?
— Ты ведь поклялась, — продолжал Чанакья, — отомстить убийце и оскорбителю и посадить на престол родственника. А теперь ты нарушаешь клятву и сама хочешь убить своего сына!
— Вы сошли с ума! Все время твердите, что я хочу убить своего сына. Что это значит? Может, думаете, что я беременна? И раджа приговорит меня к смерти, когда узнает о заговоре? Так знайте — я не жду ребенка!
— Я-то, госпожа, знаю все. А вот ты до сих пор ни о чем не догадываешься. Раджа тогда приказал убить твоего сына, но из этого ничего не вышло. Теперь же ты сама делаешь все, чтобы погубить его.
Мурадеви молча смотрела на брахмана. От изумления она не могла вымолвить ни слова. Это и нужно было Чанакье.
— Я не хочу больше скрывать от тебя, госпожа, — сказал он. — Не буду мучить тебя понапрасну. Я давно хотел открыть тебе тайну. Но случай представился только сегодня. Твой сын жив!
— Жив мой сын! — закричала Мурадеви. Все поплыло у нее перед глазами.
— Да, — сказал Чанакья с улыбкой, — он жив.
— Уж не смеетесь ли вы надо мной? — спросила Мурадеви.
— Сейчас не время смеяться, — ответил Чанакья. — К тому же шутить над ближним противно моей природе.
— Так, значит, тогда моего мальчика не убили?
— Нет, он остался жив. И я готов доказать тебе это.
Мурадеви словно окаменела. Слова Чанакьи, казалось, не доходили до ее сознания.
— Где он теперь? — тихо проговорила она наконец.
— Сейчас он в городе, совсем неподалеку отсюда, — ответил брахман.
— Так вы говорите, он не умер? Он в Паталипутре? Не мучайте меня, Чанакья. Расскажите все.
— Что рассказывать? Разве ты еще ни о чем не догадалась?
— Кажется, догадываюсь. Но не знаю, так ли это.
— Понять тебе поможет сердце.
— До сих пор оно не помогло.
— Сердце не поможет, если не обращаться к нему за помощью.
— Значит, Чандрагупта — мой сын? Вы не обманываете меня, Чанакья? Может, вы это выдумали, чтобы сделать меня орудием в своих руках? Чандрагупта действительно мой сын?
— Да, — ответил Чанакья, — Чандрагупта — твой сын, который мог быть сейчас царем в Паталипутре. Разве ты не замечала, как вы похожи? Неужели при виде его в тебе не заговорило материнское чувство? Раньше ты ведь часто расспрашивала меня о нем. Тогда я сказал, что это твой племянник. Я сделал так для того, чтобы никто не удивлялся, видя ваше сходство. Но я никогда не думал, что ты можешь поверить в мою выдумку. Мне хотелось открыть тебе все, как только у тебя возникнут подозрения. Но ты как будто бы не сомневалась.
Мурадеви почти не слушала Чанакью.
«Правда ли все это? — думала она. — Неужели Чандрагупта — мой сын? А вдруг брахман просто хочет, чтобы я отказалась от своих намерений и помогла ему?»
— Вы говорите, что это мой сын, — сказала она. — Но где доказательства?
— Тебе мало вашего сходства?
— О, это еще не доказательство. Может быть, есть что-нибудь более убедительное?
— Разве сейчас время препираться впустую? — строго спросил Чанакья.
— Неужели вы не понимаете, что мне необходимо знать точно?
— Ну, раз так, изволь. Это доказательство было у младенца на запястье.
Тут Чанакья вынул браслет и показал его Мурадеви.
— Ребенка бросили в лесу в Гималаях, и в одну из лунных ночей его нашли пастухи, — сказал он. — Они-то и назвали мальчика Чандрагуптой.
Как только Мурадеви увидела браслет, все ее сомнения рассеялись. От удивления и радости она не могла произнести ни слова. Чанакья решил не беспокоить ее некоторое время, оставить наедине со своими мыслями.
— После того как ты сказал, что Чандрагупта — мой сын… — произнесла Мурадеви.
— Что значит «сказал»? Разве я не убедил тебя?
— Ну хорошо, убедил. Но что мне теперь делать? Позволить радже уйти? И пусть его убьют?
— Как — что делать? Если хочешь, чтобы твой сын стал царем, молчи. В тот раз его не убили. А если ты расскажешь все радже, его убьют теперь. Ты говоришь, чтобы я бежал вместе с Чандрагуптой. Но этого не будет. Я поклялся посадить его на престол Нандов или погибнуть и должен сдержать свою клятву. Если же ты меня выдашь, раджа убьет и меня, и Чандрагупту. Подумай о своем сыне! В твоей власти погубить его или сделать царем. Пойми, если ты будешь молчать, он получит трон. Если нет — он погибнет. Я ухожу, а ты сама решай, что делать.
И Чанакья быстро удалился. Он был уверен, что его слова произвели должное впечатление и Мурадеви ради спасения своего сына будет молчать.
Между тем Мурадеви пребывала в мучительном раздумье.
«Чандрагупта — мой сын, он может немедленно получить царство, — говорила она себе. — Но необходимо спасти раджу. Ему надо все рассказать и положиться на его доброту. Другого выхода нет». И снова возвращалась к началу: «Я должна помешать ему уйти. Ах, что делать, если это не удастся?»
Мурадеви казалось, что она сходит с ума. Из этого круговорота мыслей ее вывел голос Дханананда.
Раджа проснулся, когда уже наступил день. Он удивился, что Мурадеви, судя по всему, давно встала, хотя ночью спала очень мало.
— Все волнуешься, не спишь, — сказал Дханананд. — Все думаешь, что я не вернусь.
— Махараджа, не выходите сегодня из дому, — проговорила Мурадеви. — Подождите до завтрашнего дня.
— Почему? Не вижу причины. Помоги мне собраться. Я ухожу. Ракшас, наверное, все уже приготовил.
— Повелитель, мне страшно. Смотрите — у меня дергается правый глаз. Это дурная примета.
— Вечером твой страх пройдет, — улыбнулся раджа. — Я вернусь, и твои опасения исчезнут.
СУПРУГ ИЛИ СЫН?
Как ни старалась Мурадеви под разными предлогами задержать раджу, как ни просила его, чтобы он изменил свое намерение и не ходил в совет, Дханананд ничего не хотел слушать.
— Хватит об этом, — сказал он. — Мой выход из дома — единственный способ покончить с твоими страхами. Хочешь — поезжай со мной. Сядешь на слона. Когда ты будешь рядом, никто не посмеет украсть мое сердце. Так едешь? Сейчас велю начать приготовления.
Раджа шутил, но Мурадеви поняла, что дело проиграно. В таком состоянии она была не в силах ответить шуткой. Голова у нее кружилась.
«Если я ничего не скажу, — думала Мурадеви, — мой сын получит царство. Но великий грех убийства мужа падет на мою голову, и я пойду в ад. Я все время буду надеть перед собой мертвого раджу, и не будет у меня радости. Сознание греха день и ночь станет мучить меня. Нет, я не должна молчать! Нужно все рассказать мужу. В конце концов, что он сделает со мной? Бросит в тюрьму? К тюрьме я привыкла… Прикажет убить? То или другое — не все ли равно! А мой мальчик? Что станет с моим сыном, которого я считала погибшим и обрела через столько лет? Чанакья будет негодовать, что именно я расстроила заговор. Он все расскажет Дханананду, и раджа убьет и Чандрагупту. Ведь приближенные будут говорить, что все случилось потому, что тогда не был убит этот мальчишка, который, мол, к тому же скорее всего и не сын раджи. Кто знает, как поступит после этого Дханананд? Он и мысли не допустит, что Чандрагупта — его сын. Что же делать? Самой убить своего сына? Быть виновницей его гибели?»
Этого Мурадеви не могла допустить. Она хотела спасти обоих. Мурадеви понимала, что теперь, когда ее сын жив, она сможет позаботиться о том, чтобы трон достался ему, а не Сумалье. Только сейчас ей стало ясно, как слепо она повиновалась во всем брахману.
«Теперь, — говорила себе Мурадеви, — если Чанакья что-нибудь заподозрит, то, не думая о своей безопасности, погубит меня и моего сына. Он брахман, и Дханананд, может быть, не убьет его. Я женщина, и мне, возможно, раджа сохранит жизнь. Но никто не простит сына, который хочет убить отца ради захвата трона».
Мурадеви содрогалась в ужасе, думая о том, что Чандрагупте грозит смертельная опасность.
«Если раджа останется жив, — повторяла она, — погибнет сын. Но этого нельзя допустить. Что же делать? Значит, погубить мужа? Нет, не бывать этому!»
Мурадеви казалось, что она сходит с ума. Она прислуживала радже, но так рассеянно, что Дханананд, конечно, заметил это.
«Все оттого, — думал он, — что я не послушал ее. Но вечером, когда я вернусь, от ее тоски не останется и следа».
И раджа сделал вид, что ничего не замечает. Тут Мурадеви решила в последний раз попытаться его удержать. Сложив руки, со слезами на глазах она обратилась к мужу:
— Умоляю вас, не покидайте меня сегодня, повелитель!
— Не будем говорить об этом, — твердо сказал Дханананд.
Видя, что просьбы ни к чему не ведут, Мурадеви решила все открыть ему.
— Махараджа, — проговорила она, опускаясь на колени, — вы не слушаете меня, но позвольте мне в последний раз…
Однако решению Мурадеви не суждено было осуществиться. В этот миг до нее донеслись приветственные клики. «Да сопутствует победа махарадже!», «Да здравствует махараджа!» — кричало множество голосов. Мурадеви подняла голову и увидела нескольких юношей и министра Ракшаса, которые радостно и почтительно приветствовали раджу. Среди них находились Сумалья и Чандрагупта. Это была первая встреча Мурадеви и Чандрагупты после того, как она узнала, что он ее сын. Она почувствовала безграничную нежность к этому прекрасному, гордому юноше, почти мальчику, и всем своим существом потянулась к нему.
