Хари Апте - Тайна раджи
Обзор книги Хари Апте - Тайна раджи
Хари Нараян Апте
Тайна раджи
ПРОЛОГ
1. Чудесный младенец
Царем гор называют Гималаи за необыкновенную высоту их вершин, за вечнозеленый покров их склонов, за то, что великие реки земли берут здесь свое начало. Глубоки и мрачны их ущелья, шумны и стремительны горные потоки, непроходимы лесные чащобы. Исполинские деревья растут в Гималаях и вершинами своими упираются в небо.
Страшны леса в Гималаях, много кровожадных хищников скрывается в них. Густая шерсть защищает их от холода вечных снегов, а сумрак чащ делает невидимыми в засаде. Опасны пути в Гималаях.
Но найдется ли на земле место, где не жили бы люди? Не пугают их ни мертвые пустыни, ни горные кручи, ни хищные звери. Вырубают люди леса, выжигают дикий кустарник, находят долины среди неприступных склонов гор и везде строят свои жилища. А из шкур диких зверей, убитых на охоте, делают для себя одежды.
С незапамятных времен жили люди в Гималаях. Это были лесные и пастушьи племена. Они научились разводить скот, держали большие стада коров и отары овец. Жилища свои они устраивали в долинах, защищенных горными грядами от злых ветров, у чистых горных источников.
Каждое утро пастухи выгоняли свои стада из долин в горы и, отыскав просторные, густо поросшие травами лужайки, пускали их свободно пастись. А сами доставали свирели и, наигрывая незатейливые мелодии, приглядывали за скотом. Молодые пастухи собирали лесные цветы и свивали из них гирлянды в подарок своим матерям и отцам, юным друзьям и подругам. Они надевали гирлянды на шеи коров и овец, оплетали цветами рога своих любимиц.
Когда наступал полдень и пора было утолить голод, по старому пастушьему обычаю, все садились в единый круг и делили друг с другом свой хлеб. Так веками текла их простая жизнь.
Большое племя пастухов жило в удобной глубокой долине среди восточных гряд Гималаев, между верхним течением Ганги и границей государства Магадхи[1]. На всех ближайших горных склонах паслись стада, принадлежавшие племени.
Стояло лето. В это время года бог Солнце щедро одаряет светом всю землю, а больше всего лучей падает на горные вершины, потому что они ближе к небу. Но в горах солнце не обжигает зноем. Благодатна летом прохлада горного воздуха.
В один из таких летних дней, когда небо над горами уже было ярко расцвечено лучами заходящего солнца, пастухи пригнали стада в долину. Животные хорошо знали дорогу и сами находили хижины хозяев.
Около одной из хижин стоял седой пастух. Он вышел встречать свое стадо и с любовью глядел, как коровы одна за другой проходили мимо него в загон. Животные, казалось, тоже были рады хозяину и величаво покачивали головами, словно приветствовали его.
Долго над долиной раздавалось мычание коров, блеяние овец, окрики пастухов. Долго перекликались людские голоса. А старый пастух все стоял и, только когда весь скот впустили в загоны, собрался войти в хижину. Но тут к нему подошел другой старик, и они заговорили. Вскоре пришел третий, за ним — еще и еще. Круг у хижины старого пастуха все увеличивался.
Настала ночь, взошла луна. Она светила так ярко, как это бывает только в полнолуние. Пастухи развели небольшой костер и расселись вокруг него.
О чем ведут разговор старые люди, собравшись вместе? Обычно они вспоминают подвиги своей юности, дни, когда они были молоды и сильны, когда не знали усталости и болезней. Но сегодня о другом говорили старики. Один из них рассказал собравшимся, что слышал ужасную весть, будто пал в сражении с греками раджа Грихапати, а жена его бежала в Магадху. «Враг во всех битвах одерживает верх. Он разгромил армию Парватешвара[2], растоптал его земли и теперь задумал покорить всю страну, до самой долины Ганги», — заключил рассказчик.
Обидой и гневом переполнились сердца всех, кто собрался перед хижиной, когда они услышали страшную весть. Встал тогда хозяин хижины и, обращаясь к другим, сказал:
— Вспомните наше славное прошлое. Можно ли жить так, как мы живем теперь? Если бы прежде кто-нибудь сказал мне, что настанет такое время, когда страна наша покорится чужеземцу, я убил бы его на месте. Сегодня же это случилось. А мы сидим — сидим и рассказываем о том друг другу у нашего костра. Я узнал, что посрамлен и разбит великий Парватешвар, — и я еще жив! Лучше умереть, чем услышать такое!
Старик задрожал всем телом; горькие слова, казалось, разрывали ему сердце. В тяжелом молчании слушали его остальные.
Простые пастухи собрались в эту ночь у костра. Всю жизнь свою занимались они тем, что разводили скот, и не всегда до них доходили вести о походах великих царей. Живя в восточных областях Гималаев, часто не ведали они, что происходит на западе, за горными хребтами. Но долина, где они выстроили свои хижины, и пастбища, где находили корм их стада, оказались в пограничном районе между Магадхой и покоренным Александром Македонским Пенджабом. И потому много зла могли принести племени захватчики-греки.
Двадцать месяцев пробыл в Индии махараджа Александр. После победы над Пенджабом алчность и честолюбие его не утолились, он задумал перейти через Ганту и завладеть Магадхой. Конники Александра частыми набегами тревожили поселения пастухов. Они отнимали лучший скот, убивали коров, похищали женщин.
И те, кто жил у подножия гор, разбирали свои хижины, ломали загоны для скота и уходили в глубь Гималаев, к дальним нагорьям. Они предпочитали жить в диких лесистых местах, где часть их стад могла стать жертвой хищных зверей, чем терпеть грабеж и насилие. Они уходили, проклиная жестоких завоевателей. Поэтому пусть не удивит читателя страстность, с какой говорил старый пастух.
Долго еще сидели старики, рассказывая о преступлениях неверных. Свидетелями многих этих злодеяний были они сами, о других слышали от соседей. Со священным ужасом вспоминали они обычай греков приносить на алтарь своих богов жертвенного быка, чтобы боги помогли им одержать победу в сражении. Лучшего из лучших выбирали греки для жертвы из стад бедняков. Напрасно обиженные вопрошали своего бога, отчего не пошлет он им великого воина, который отомстил бы неверным за ужасные злодеяния. Но бог, казалось, не внимал их моленьям.
Ночная беседа еще продолжалась, когда прибежала одна из дочерей старого пастуха.
— Отец, пропал теленок рыжей коровы. Он сегодня в первый раз пошел за ней на пастбище. Сейчас мы доили коров, а его нет. Стали всюду искать — и не нашли. Мне очень жаль его: ведь он был такой хорошенький, веселый. А метки какие счастливые!
Девушка не на шутку огорчилась, в глазах ее блестели слезы.
Их стадо не было маленьким, напротив — оно было достаточно велико: Но пастухи любили животных и сильно горевали, если пропадал даже самый маленький ягненок. Стада составляли все их богатство. А рыжей своей коровой и ее теленком старый пастух особенно дорожил. В окраске их были отличительные знаки, которые по пастушьим приметам приносили счастье и удачу.
Потому так встревожился старый пастух. Сразу встал он и вышел из круга. Ему показалось дурным знаком, что известие о пропаже теленка пришло именно тогда, когда они говорили о злодеяниях греков. «Наверное, — подумал старик, — теленок отбился от стада по дороге на пастбище и какой-нибудь грек увел его».
Он расспросил всех, кто ходил со стадом, где и когда в последний раз видели теленка, и узнал, что на пастбище теленок был, но никто не видел его после того, как стадо спустилось вниз, возвращаясь в долину. Все были уверены, что теленок либо потерялся где-то в горах, либо стал добычей хищника и вряд ли его можно будет найти. Но старый пастух был не из тех, кто теряет надежду, прежде чем сделает все, что в его силах.
— Ни крошки не будет у меня во рту, пока я не найду этого теленка! — поклялся он.
Он туго затянул свой пояс, взял в руки старый пастушеский посох и, позвав с собой тех, кто готов был пойти с ним на поиски, отправился в горы.
Как уже было сказано, стояла ночь полнолуния. По-летнему ни облачка не было на небе, и свет луны заполнял его из края в край. Дальние высокие вершины покрыты были снегом, и лунный свет отражался в них, так что казалось, будто небесная река широким потоком струится на землю и заливает ее всю. По ночам леса в Гималаях обычно кишели хищным зверьем. Но в эту ночь все живое замерло, будто околдованное волшебным светом.
Старый пастух не замечал редкой красоты ночи. Он думал лишь о пропавшем теленке, отмеченном счастливыми знаками. Каждое мгновение глаза его были готовы разглядеть в густой тени деревьев заблудившегося несмышленыша, а уши — услышать его жалобный зов.
Много молодых пошло на поиски теленка, но зорче всех были сейчас глаза старика, крепче всех — его ноги: так велико было его желание найти пропажу.
