Джеки Коллинз - Мир полон разведенных женщин
— Мы женимся! — с торжествующей улыбкой на устах заявила Маффин. — Марти и я!
— Что-о-о-о?
— Пошли, — поспешно сказал Марти, — покончим со всем этим и выберемся отсюда.
— Я провожу вас, — предложила высокая худая женщина.
— Я так нервничаю, — воскликнула Маффин.
Лори покачала головой.
— Мне кажется, что я сплю. Это не может быть правдой.
— Лори, — спросила Камико, — вчера за обедом ты сказала, что вы с…
— Ш-ш! Мы на свадьбе, Кам! Не будем омрачать ее сплетнями.
Всей компанией они направились в комнату, где должно было состояться бракосочетание. Появился служащий мэрии и сразу же приступил к официальной церемонии. Марти забыл купить обручальное кольцо, поэтому Камико сняла свое обручальное кольцо, и он надел его на палец Маффин.
Через пятнадцать минут все было кончено.
— Не могу в это поверить, — шептала Лори. — Жаль, что меня не предупредили. Я бы по такому случаю принарядилась получше.
— Мы женаты! — закричала Маффин, как только они вышли из комнаты. — Я миссис Марти Перл.
Она тискала Марти, который, казалось, находился в сомнамбулическом состоянии.
— Пошли на квартиру и отпразднуем!
— На какую квартиру?
— Ко мне.
— А как же Джон? Он что, не возражает?
— О, черт! Я и забыла о Джоне. Он ничего не знает.
— Не знает?! В таком случае, малышка, я иду домой.
— Мне тоже нужно идти, — присоединилась Камико.
— Хорошо, — Маффин не стала их задерживать, — поехали в «Дорчестер», Марти. Вот будет здорово. Я всегда мечтала там позавтракать.
На улице их окружили фоторепортеры.
— Ура! — ликовала Маффин. — Я чувствую себя настоящей знаменитостью.
Глава сорок вторая
— Вы не против, если я закурю? — спросил толстый мужчина, который сидел рядом с Клео.
Клео улыбнулась: как она и предполагала, толстяк пытается завязать знакомство.
Он понял ее улыбку как знак особого расположения.
— Я не очень люблю летать, — сознался он.
— Вам вообще, кажется, не очень повезло в этой жизни, — неожиданно брякнула Клео.
— Что вы сказали? — Толстяк не верил своим ушам.
— Вам следует сесть на диету, — заметила Клео, — слишком много холестерина. В вашем возрасте и с вашей комплекцией недалеко и до инфаркта.
Сильно покраснев, толстяк промямлил:
— Извините.
И ретировался в конец салона, где можно было поболтать со стюардессой, не опасаясь, что тебя оскорбят.
Клео зевнула. Еще утром она чувствовала себя кошмарно. И вот сейчас, впервые за много дней — новый прилив сил. Она ощущала себя свободной и бодрой. Неужели так бывает со всеми, кто собирается разводиться? Кто знает? Да пошло все к черту! Сейчас ей хорошо — и это главное.
Известная английская поп-группа летела в том же самолете, в поисках какого-нибудь занятия певцы бродили по салону и всем мешали. Среди них выделялся стройный юноша с длинными черными кудрями и зовущим взглядом зеленых глаз. Клео улыбнулась. Он улыбнулся в ответ.
Забавно пофлиртовать с младенцем! Окажись на ее месте Джинни, она соблазнила бы его без всяких угрызений совести. Он выглядит лет на двадцать, не больше.
— Закуришь? — спросил он, цинично окидывая ее оценивающим взглядом.
— Здесь?
— Зачем же здесь? Можно забраться в туалет. А там ты получишь больше, чем сигарету. — Он многозначительно подмигнул.
Интрижка в самолете! Та самая ситуация, которую всегда мечтал проиграть Майк. Но Клео не собиралась заниматься любовью с незнакомым мальчиком. Хотя предложение его было весьма заманчивым.
— Нет, благодарю. — И она улыбнулась, показывая, что не сердится.
— Нет так нет, — пожал плечами юноша. — Я думал, что у нас могло быть неплохое приключение.
Явно разочарованный, он удалился.
Да, такое вполне возможно. Если бы на месте этого мальчика был Даниел Онел, Клео наверняка не отказала бы себе в удовольствии. Хотя вряд ли Даниел занимается любовью в самолетах.
В римском аэропорту ждала машина, которая отвезла ее в отель. Пресс-секретарь Поло Массерини встретил Клео в вестибюле и подтвердил, что их встреча состоится, как и договаривались, в четыре часа.
Ходили слухи, что Поло Массерини — чрезвычайно тщеславный и себялюбивый, что, впрочем, не было помехой его карьере. Вообще-то Клео уже наскучило брать интервью у актеров. Они были слишком пресной пищей для ее привыкшего к остренькому желудка. Она испытывала чувство голода по политическим деятелям. Рамо, Батч, Сэмми, Даниел, Поло. Многие женщины, наверное, отдали бы все за одну лишь встречу с кем-нибудь из этих мужчин. Но для Клео они — обыкновенные люди, которые благодаря своей внешности и обаянию достигли славы. Гораздо больший интерес вызывал у нее человек, который проложил себе путь наверх благодаря нестандартному мышлению.
И все-таки ей не на что жаловаться. Особенно теперь, когда Даниел Онел помог ей понять, что Майк не самый интересный и привлекательный человек. А если хорошенько подумать, то Майк уже давно перестал быть таковым.
* * *Поло Массерини предстал перед Клео таким, каким она его себе и представляла. Сорокалетний высокий блондин с пронзительным взглядом голубых глаз. Его мягкий итальянский акцент напомнил Клео вкус молочного шоколада.
Он поцеловал Клео руку, заказал ей перно с молоком — его любимый напиток — и пустился рассказывать о том, какой он умный, красивый и сексапильный мужчина. Одна и та же песня в сотнях вариаций.
Боже, как он ее утомил! Журналист, берущий интервью, обязан изображать если не глубокую симпатию, то хотя бы живой интерес к собеседнику. Клео не могла себя заставить улыбнуться, откровенно зевала, а когда кассета закончилась, даже не потрудилась перевернуть ее.
Все-таки ее работа — довольно тяжелый способ зарабатывать деньги. Одна беседа с Массерини могла утомить кого угодно. Пора отдохнуть от всех этих актеров.
Через два часа приехала жена Поло. Крупная, с тяжелой походкой, она больше походила на мать, нежели на жену. Ему не хотелось уходить, последовала короткая громкая перепалка на итальянском.
Клео старалась ничего не замечать. Фактически интервью она не взяла: ничего заслуживающего внимания в россказнях Поло не было.
А что, если дело в ней самой? Может, она теряет квалификацию?
Супруги Массерини удалились, и Клео какое-то время провожала взглядом их белый «роллс-ройс», сидя в котором Поло выглядел, как зверек в клетке.
— Он потрясающий человек, — стремясь поддержать Поло, сказал его пресс-секретарь.
— И так любит поговорить, — заметила Клео.
— Но все, что он говорит, очень интересно.
— Конечно.
— Хорошее получилось интервью?
— Думаю, материала более чем достаточно.
— Да, чуть не забыл. Вам просили передать, что синьор Кауфман приедет в отель к шести. Он надеется поужинать с вами.
* * *Они сидели в уличном ресторане.
— Вот уж не думал, что женщина, которая собирается разводиться, захочет провести ночь в Риме в одиночестве.
— Ты очень заботлив.
— Не слишком. Я просто давно мечтал съесть порцию хорошего спагетти.
— Как ты нашел меня?
— Пришлось навести справки.
— А как же фильм? Тебе было легко уехать?
— У меня два свободных дня. Я ничего не сказал, а то бы они устроили… Мы вернемся утром. Боже, какое хорошее вино! А теперь расскажи мне об этом зануде Массерини. Он все такое же дерьмо, как и прежде?
— Наверное. Посмотрим правде в глаза: актер есть актер. Думаю, интервью прошло отвратительно.
— Не оскорбляй профессию, называя Массерини актером. Он — итальянское ничтожество.
— Видно, он тебе сильно нравится.
— Мне нравишься ты. — Батч внимательно посмотрел на Клео. — Что ты на это скажешь?
— А что я должна сказать?
— Ну, может быть, нам стоит попробовать вместе устроить свою жизнь?
— То есть?
— Представь: дом в Малибу и только ты и я.
— Но мы почти не знаем друг друга.
— Ерунда! Не будь старомодной! Я думаю, у нас может получиться. А потом, что мы теряем?
— Ты, кажется, говорил, что у тебя есть девушка?
— Она всего лишь подружка, ничего серьезного. А с тобой мне бы хотелось сыграть в серьезную игру.
— Я еще не успела выбраться из одного брака, Батч!
— Я помогу. На этой неделе заканчиваю фильм, а потом мы можем лететь в Лос-Анджелес. И никаких обязательств. Мы будем вместе, пока это будет приносить нам удовольствие.
Клео вдруг рассмеялась.
— Это так внезапно.
Батч улыбнулся.
— Для журналистки ты слишком наивна. Доедай спагетти и пошли на дискотеку.
С Батчем Клео чувствовала себя в безопасности. Это был мужчина, отношения с которым вряд ли могли быть серьезными и к чему-нибудь обязывать, и, что самое важное, он был абсолютно честен.
