Марджори Иток - Рассвет на закате
Момент слабости с Тони она еще может понять. Он добрый, нежный и симпатичный.
Но Бентон Бонфорд?
Она со страхом поняла, что, даже пьяный, Бентон Бонфорд осознал свою власть над ней и что наутро он, вероятно, об этом вспомнит. Элинор закрыла глаза и закуталась плотнее, стараясь сохранить побольше тепла под одеялом и побольше здравомыслия в голове.
Утром она должна быть спокойной. Отдаленной. Отстраненной. Она должна позвонить всем, кому запланировала, и обеспечить себе реальное будущее. К черту Бентона Бонфорда!
Она должна позаботиться о собственной жизни. В первую очередь. Без мужа. Без докторов и нянечек, а также без психологов, которые говорят, что надо делать, а что не надо. Без Джулии, которая устанавливала дневной распорядок, платила по счетам и расписывала ее день.
Элинор Райт должна учиться искусству выживания.
Глава 13
К утру Элинор подготовила расширенный план выживания. Через два-три дня Бентон Бонфорд должен убраться отсюда из-за поездки на охоту. Так что время ограничено, ведь, в конце концов, магазин окажется в руках подлизы Марвина Коулса. Или Тони Мондейна. Или же племянник может послушаться Мэтта Логана и поставить все на продажу, поручив сделку самому Мэтту.
Что ж, прекрасно. Она предложит Бентону остаться здесь настолько, насколько будет нужно. Ради памяти Джулии. И ради денег.
Но это не помешает ей искать другую работу и самой решить, когда она пошлет все к чертям.
Думая о том, что Тони снова может возобновить соревнование по завоеванию сердца Элинор Райт, она начала рыться в глубинах своего не слишком опрятного гардероба. Что ей нужно, так это костюм, который выглядел бы практично, был бы чистым, деловым и не слишком сексуальным. Наверное, подойдут простые брюки, рубашка ручной работы и удобные туфли. Никакого макияжа. Волосы собрать в пучок.
И все же ей пришлось отказаться от двух пунктов своего плана. Нет никакой возможности собрать волосы в пучок. И придется наложить немного грима, иначе ее лицо будет похоже на сливу.
Элинор скорчила гримасу своему нахмуренному отражению в зеркале и заставила себя тряхнуть головой. Волосы привычно легли на пробор, правда, с одной стороны прическа оказалась примята, потому что она спала, скрючившись на этом боку. А кому какое дело? Итак, наложить на лицо крем и воспользоваться губной помадой. Ведь надо произвести впечатление на покупателей.
Брюки стали немного тесными по сравнению с прошлым годом, но они не слишком морщились на талии, если слегка подобрать живот. Правда, она могла так делать только в течение трех минут, после чего ее лицо приобретало красноватый оттенок. Провались ты!
Если свитер выпустить поверх блузы, можно расстегнуть пуговицу на штанах.
«Проклятье! Вес — коварная штука. Того и гляди, застанет тебя врасплох».
Ей надо урезать свой рацион, может быть, легкий обед. Не слишком много людей захотят нанять на работу толстуху, даже в сфере антикварного бизнеса.
Она угрюмо заправила кровать, осознавая, что здесь ей не принадлежит ничего, кроме разве что табурета, туалетного столика времен королевы Анны да лакированной скамеечки. Отлично. Ей необходимо найти не только работу, но и квартиру с мебелью.
А откуда она возьмет деньги для задатка? Так что если Бентон Бонфорд не позволит ей заполнить ведомость на зарплату на этот месяц, никто, включая ее саму, денег не получит. Ей придется заключить с Бентоном нечто вроде сделки ради Бена, и Мэри Энн, и всех остальных. Забудь о последних медицинских счетах. В больнице поймут.
А поймут ли?
Покачав головой и распрощавшись с мечтой о том, что в этом месяце у нее будет все в порядке, она открыла дверь.
Дверь в комнату Бентона Бонфорда была открыта.
Ну и ладно. Ей не стоит торопиться заключать сделку, пока она не попьет кофе.
Элинор торопливо спустилась вниз, старые ступеньки привычно поскрипывали. Кушетка была пуста, и только примятая подушка выдавала присутствие неожиданного постояльца. Она взбила ее, пожала плечами и вошла в кухню.
Там стало намного чище. О вчерашнем пиршестве напоминал лишь заполненный до краев бак для мусора, который характерно позвякивал, да слабый запах несвежего пива. Кофе был приготовлен, и одной чашкой пользовались. Она стояла в раковине.
А еще ее расстроило отсутствие бентвудовского стула.
Либо Бен решил, что сможет исправить его, либо племянничек подумал, что будет лучше убрать его подальше от ее глаз. Он надеялся, что прошлой ночью она не заметила его. А она заметила. Вот буйвол!
Но она оценила заботливость старика. Он хороший человек. Надо постараться, чтобы и он, и Мэри Энн остались работать в магазине, чего бы это ни стоило. Так будет только лучше. Бен не сможет работать в другом месте — он слишком стар.
Она выглянула в окно. Темное пятно масла указывало на то место, где стоял фургон.
И тут она обнаружила записку. Она была нацарапана на листке из бакалейной лавки и гласила: «Нет большего дурака, чем старый дурак. Вы поедете сегодня на распродажу фермы Крейнов? Мэри Энн сможет заняться магазином».
Вместо подписи только выведено: «Б.». А почерк никак нельзя назвать ровным. Наверное, у Бена тяжелое похмелье.
«Это послужит тебе уроком, тупица. Это послужит уроком им обоим».
Подумав, что она не особенно милосердна, но вовсе не сожалея, Элинор углубилась в перечень предметов аукциона, приложенный к записке. Ей казалось, что прошла целая вечность с того солнечного понедельника, когда они сидели с миссис Крейн на крылечке и когда она любовалась отличным честерфилдовским буфетом в ее гостиной. По-прежнему ли он там? Купит ли она его теперь, когда Джулии больше нет?
Элинор потянулась к телефону. Но затем замерла.
Ведь сейчас магазин не ее. И она не знает, нужен ли ковбою буфет.
Благоразумие одержало верх над злостью. Жизнь продолжается. А вместе с ней и бизнес.
На другом конце телефонного провода было занято. В промежутке Элинор налила себе апельсинового сока, поставила оставшийся бентвудовский стул на солнечное местечко, придвинула его к столу и вновь углубилась в список предметов аукциона. Длинный перечень был снабжен пометками, которые Бен сделал своим тупым карандашом.
В начале листа было написано: «По причине кончины моего мужа я продам на аукционе следующие предметы:…».
Отпив сока, она принялась изучать все пункты. Предметы обихода и оборудование фермы ее не интересовали, хоть Бен и поставил знак вопроса возле указанного в списке легкого двухместного экипажа.
Элинор углубилась в работу, но затем остановилась.
«Спроси Бентона, тупица».
В списке имелись предметы, на которые стоило обратить внимание, например, сундук орехового дерева с выпуклой крышкой. Элинор вообще его не видела. Конечно, он может и не принадлежать миссис Крейн: многие люди часто выставляют чужие вещи на подобных распродажах. Но она проследит за этим. Сундуки всегда хорошо продаются.
Внезапно за столом напротив нее появилась ирландская шляпа. Она подняла глаза и увидела Бентона Бонфорда. Он был бледен, а на подбородке имелась царапина после бритья.
Он сказал:
— Я смутно подозреваю, что опять вел себя, как осел. Если это так, то я извиняюсь. Так много я не пил с тех пор, как мы погуляли на свадьбе у парня с соседней фермы.
Спокойно, почти кротко, что наполнило ее гордостью за себя, Элинор ответила:
— Наверное, это был памятный день. Хотите апельсинового сока?
С трудом поборов дрожь, он подошел к ней, открыл холодильник и взял банку холодного пива. Открыв ее, он залпом выпил содержимое.
Вытерев губы, Бентон покачал головой и почти приветливо сказал:
— Не имею понятия, почему пиво лечит от похмелья, но в моем случае оно действует всегда, и слава Богу. Если не считать того, что у меня каша в голове, можно сказать, что я воскрес.
— Кофе?
— Нет, не сейчас.
Он опустился на свободный бентвудовский стул («в высшей степени осторожно», — отметила она) и заспанно улыбнулся. Взяв со стола свою нелепую шляпу, он положил ее на колено и провел рукой по влажным растрепанным волосам. Казалось, он слегка смущен, и Элинор была весьма этим довольна.
На столе все еще лежала пачка сигарет. Бентон вытряхнул одну, сунул ее в рот, чиркнул спичкой о коробок с надписью «Таверна Майка», и она вспыхнула. Затем его посетила запоздалая мысль, и он неуверенно взглянул на нее.
— Ой, простите.
Элинор сжалилась над ним.
— Все нормально. Только не дымите в мою сторону.
— Спасибо. Вы прекрасная женщина. Моя жвачка кончилась.
Он закурил. Она наблюдала за ним, но не процесс курения интересовал ее: Элинор пыталась определить, помнит ли он о вчерашней ее слабости, от последствий которой ее спасла только его тошнота.
Элинор твердо уверилась, что такая вопиющая вещь с ней больше не случится. В конце концов, ей ведь не семнадцать лет, она не обещала ему ночь любви и секс ее вообще не интересует. Ее интересует, как выжить. И в ее планы не входит укладываться в постель с боссом. По крайней мере, в ее ежедневнике этот пункт не значится.
