Элизабет Эштон - Альпийская рапсодия
Наконец настал день, когда зайдя в палату Софи, Ивлин увидела, что шторы на окнах задернуты, а сама девушка сидит на кровати уже без повязки на глазах.
— О Ева, — с восторгом сообщила она Ивлин, — я видела свет!
Она постепенно привыкала к вновь обретенному зрению. Скоро ей разрешат покинуть клинику, и она вернется домой. Ивлин должна будет сопровождать Софи в Инсбрук и остаться там с ней на некоторое время.
В первый раз, когда Софи увидела лицо Ивлин — пока только через темные очки — она долго всматривалась в его черты, потом вздохнула и сказала:
— Я не разочарована. Ты именно такая, какой я тебя и представляла.
— Надеюсь, я никогда тебя не разочарую, — сказала Ивлин.
Она говорила искренне. Ивлин старалась не думать о Максе. Скоро она покинет Вену, но и здесь она очень редко видела его. Ему вряд ли удастся часто приезжать в Инсбрук, и это утешало ее. Присутствие Макса по-прежнему волновало Ивлин, а ей хотелось быть честной по отношению к Софи. Однако Ивлин предстояло еще одно суровое испытание.
В последний день пребывания Софи в клинике Ивлин читала ей отрывки из трагедии «Аталанта в Калидоне».
Пусть настанут для них светлые дни, и придет любовь.
Тогда вспыхнет теплый свет домашнего очага,
И будет мир, и счастливая жизнь, и ложе любви.
Ивлин подумала, что пожелание Алтеи двум своим несчастным сестрам, Клитемнестре и Елене, как нельзя лучше отражает будущую семейную жизнь Софи, особенно то, что касается тепла домашнего очага. Вдруг дверь отворилась, и в комнату вошел Макс. Ивлин сразу же отложила книгу и хотела уйти.
— Не уходи, — сказала Софи. — Макс приглашает тебя на обед и в оперу. Сегодня он свободен, и мы с ним уже обо всем договорились. Ты так долго возилась со мной, что тебе надо развлечься.
— У меня нет платья, — сказала Ивлин первое, что пришло ей в голову.
— Нет? — спросил Макс. — А что случилось с тем абрикосовым, в котором ты была на концерте в Мюнхене? Оно очень подходит для сегодняшнего случая.
Платье висело в шкафу в ее квартире. Макс держался поразительно самоуверенно, подумала Ивлин. Она в отчаянии взглянула на Софи. Неужели она не понимает, что здесь происходит?
Вероятно, она действительно ничего не замечала, потому что продолжала настаивать чтобы Ивлин пошла в оперу. В этот вечер давали «Кармен»; Софи знала, что Ивлин любит музыку Бизе, и когда Макс упомянул об этой опере, она сразу подумала об Ивлин. Ивлин поняла, что не может разочаровать Софи, и сделала вид, что согласилась.
Макс сразу же сказал, что вечером сам заедет за ней, и Ивлин опять сделала попытку уйти.
— Я на машине, — сказал Макс. — Я отвезу тебя.
— Разве ты не останешься с Софи?
— Он заедет завтра утром попрощаться перед нашим отъездом, — сказала Софи. — А сейчас мне надо отдохнуть. Ты обязательно расскажешь мне, как вы провели вечер, и как выглядела Ева в своем абрикосовом платье, хорошо, Макс?
— Непременно расскажу, — пообещал Макс и на прощанье поцеловал ее.
Но лишь дверь палаты за ними закрылась, Ивлин резко обернулась к нему:
— Я никуда не поеду.
— Нет, поедешь. Что скажет Софи, когда узнает, что ты отказалась?
— Она не узнает.
— Узнает. Если ты можешь сочинить рассказ о несостоявшемся вечере, то я не могу. Чего ты боишься, Иви? Неужели ты вообразила, что я собираюсь изнасиловать тебя в ложе своего театра?
Ивлин густо покраснела.
— Не говори глупости!
— Это ты говоришь глупости. Ты пойдешь сегодня со мной в театр и наденешь свое золотое платье. Оно очень подходит для прощания с музыкой.
Эти слова болью отозвались в сердце Ивлин. Может быть, она в последний раз будет с Максом наедине, может быть, уже больше не увидит его, ведь она не знала, сколько времени она пробудет еще у Хартманнов. Ей хотелось бы вернуться в Англию до того, как Софи начнет приготовления к свадьбе.
— Ты притворяешься, что хочешь провести весь вечер со мной, — нерешительно произнесла Ивлин.
— Почему ты так говоришь? Те несколько вечеров, которые мы провели вместе, с моей точки зрения, были весьма приятными, и мне кажется, ты не скучала в моем обществе.
— Сегодня приятных развлечений не будет, — бросила она.
— Пожалуй, такой возможности не представится, мы ведь будем находиться в многолюдных местах. — Макс оставил свой насмешливый тон и серьезно сказал: — Иви, не смотри на меня как на большого злого волка из сказки. Я согласен с Софи, что тебе надо немного развлечься, и она дала нам свое благословение.
В конце концов Ивлин согласилась. Максу всегда удается уговорить ее, думала она, доставая из шкафа свое вечернее платье. Он любит настоять на своем, и если даже Софи настаивает на этом, Ивлин нельзя винить в том, что сегодняшний вечер может иметь непредвиденные последствия. Но что могло произойти? Ивлин верила, что Макс искренне хотел доставить ей удовольствие. К несчастью, «Кармен» всегда волновала ее, будила в ней сильные чувства. Значит, ей просто нужно вести себя сдержанно, и все будет в порядке.
Вечер начался хорошо. В зале ресторана с изысканным убранством и приглушенным светом ламп Макс вел себя как гостеприимный хозяин. Он налил Ивлин токайского, но предупредил, что вино довольно крепкое.
Избегая личных тем, они говорили о музыке. Макс посоветовал девушке посетить Зальцбург. Там до сих пор царит Моцарт. Все в этом городе связано с его именем; там же находится его мемориальный музей.
Опера доставила Ивлин неизъяснимое наслаждение. Она любила, когда на сцене были красивые декорации, а исполнители не только имели хорошие голоса, но и подходящую внешность. Кармен была просто великолепна — живая, горячая женщина, еще не успевшая располнеть.
— Я стараюсь не приглашать слишком полных певцов, — объяснил Ивлин в антракте Макс, — но иногда приходится, особенно для Вагнера, так как самое главное все-таки — голоса певцов и сама музыка. Опера — совершенно нереалистичная форма искусства, и зрителей не удивляет, что в моменты высшего проявления чувств люди поют длинные арии и берут верхнее до.
— Мне тоже приходилось выражать свои чувства средствами музыки, — сказала Ивлин, вспоминая о своей игре.
— Но я видел, что ты умеешь это делать и по-другому, — озорно сверкнув глазами, сказал Макс.
— Больше ни слова, — предупредила его Ивлин, когда поднялся занавес и началось последнее действие. В течение вечера Макс несколько раз делал прозрачные намеки на ее прежнее, не совсем сдержанное поведение, но после того, как он подарил Софи кольцо, он вряд ли мог всерьез рассчитывать на какие-либо близкие отношения с Ивлин.
Кармен умерла, Хосе сделал свое печальное признание — и занавес опустился.
— Он все испортил, — сказал Макс, когда они вышли из театра. — Если мужчина губит свою жизнь из-за женщины, а она предает его, он вправе убить ее, но жалеть об этом он не должен.
— Он все еще любил ее, — напомнила ему Ивлин: — Иногда ты бываешь излишне суров в своих суждениях, Макс.
— Ты предпочитаешь более мягких мужчин? — язвительно спросил он, усаживая ее в машину. — Смотри, какая чудесная ночь! Я уверен, что ты слишком возбуждена, чтобы уснуть, может быть, покатаемся немного?
Ивлин надо было отказаться, но музыка все еще звучала у нее в душе. Ночь действительно была чудесной, и она знала, что не заснет. К тому же завтра она простится с Максом навсегда.
— С удовольствием, — сказала она.
Они выехали за город, но Ивлин сидела рядом с Максом, погруженная в свои мечты, в которых образ Тореадора сливался с образом Макса.
На краю заросшего кустарником оврага Макс остановил машину.
— Ты уверена, что не совершаешь ошибку? — внезапно спросил он.
Ивлин вздрогнула от неожиданности.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что сказал. Цепляясь за прошлое, ты отказываешься от настоящего и гонишься за тенью. Я знаю, ты неравнодушна ко мне. Почему же ты продолжаешь отрицать это и отталкиваешь меня?
— О, какая жестокость! — воскликнула Ивлин. — Как ты можешь говорить подобные вещи, когда ты обручен с Софи? Ты оскорбляешь меня и безжалостно ранишь ее в самое сердце.
— Софи? — в недоумении переспросил он. — При чем тут Софи?
— Она любит тебя и верит тебе, ты же знаешь. И она носит твое кольцо.
— Ах, кольцо! Но это всего лишь исполнение детского желания. — Ивлин увидела, что Макс смотрит на нее с беспокойством. — Уж не хочешь ли ты сказать, что она влюблена в меня?
— А ты не знал? — удивленно спросила Ивлин. — Только поэтому она согласилась на операцию… и ты ведь тоже любишь ее?
— Я обожаю ее, восхищаюсь ею, но это не любовь. Иви, я в ужасе. Мне даже в голову не приходило…
— Тогда ты был слеп!
— Как и она, — грустно заметил Макс. — Иначе она бы увидела… бедное дитя, она живет в мире фантазий.
