Валентина Мельникова - Александра - наказание Господне
А Стародумов? Стародумов-то! Графиня прикрыла лицо веером, сделав вид, что закашлялась. Старый пень настолько закружился с Александрой в вальсе, что с размаху сел на колени княгине Турениной. Этот случай, говорят, дошел до дворца, и Государь соизволил даже улыбнуться, когда ему рассказали о том, как старуха от неожиданности весьма отчетливо издала неприличный звук и по-ямщицки выругалась.
После такого пассажа Елизавета Михайловна предпочла неделю не выезжать, сказавшись больной, пока разговоры об Александре немного утихли. Но сегодня бал давала ее старинная приятельница графиня Катина-Оболенская, притом это был один из самых больших и престижных балов, отказаться от приглашения не было никакой возможности, и вот опять это происшествие, теперь уже с проклятым Кирдягиным!..
Саша покрутилась около большого, вделанного в стену зеркала, поправила вырез бледно-голубого крепового платья, отделанного по низу изящными шелковыми букетиками незабудок и ландышей. Широкий пояс из более темного атласа и узкий лиф подчеркивали тонкую талию и высокую грудь. Искусная вышивка с изображением все тех же незабудок и ландышей украшала пышные рукава фонариком и шла по самому краю низкого выреза. Из всех украшений девушка выбрала нитку жемчуга, который светился и казался горячим на фоне ее смугловатой кожи.
Елизавета Михайловна коротко вздохнула. Покойная сестра тоже любила жемчуг и передала свою любовь дочери. Но, похоже, более ничего от матери Александре не досталось. Темно-синие глаза с длинными пушистыми ресницами, черные, как вороново крыло, волосы, прямой, изящный нос и тонко очерченные брови - это у нее от отца. Да и губы - полные, яркие, будто мазок кисти на полотне художника или едва распустившийся бутон... Не зря вместо целования ручек кавалеров то и дело заносит не в ту сторону, отчего так и сыпется пудра с их щек и носов от увесистой ладошки графини Сашеньки Волоцкой.
- Тетушка, - племянница присела рядом на кушетку. - Я хочу с вами поговорить.
- О чем же, милая? - графиня ласково посмотрела на девушку, а та решительно тряхнула головой, отчего тщательно уложенные на висках локоны взлетели и улеглись теперь уже в беспорядке по обе стороны высокого, чистого лба.
- Я хочу вернуться домой. Сегодня утром принесли письмо от папеньки. Он, конечно, не жалуется, но по всему видно, что он не в состоянии заниматься имением и писать книгу. К тому же у меня есть подозрение, что управляющий безбожно нас обманывает, а после возвращения я так и не успела ознакомиться с состоянием дел.
- Давай оставим эти разговоры на завтра. Сегодня у тебя все танцы ангажированы, а ты тут отсиживаешься в компании престарелой тетки.
- Хотелось бы и мне в сорок лет выглядеть такой престарелой! засмеялась Александра, подтолкнув Елизавету Михайловну к выходу. - Сообщите скорее, что у меня внезапно случилась смертельная болезнь и мы незамедлительно должны уехать!
- Ох, не попаду я с тобой в рай, Сашка! - Графиня покачала головой. Мазурку хотя бы станцуй с Алтуфьевым. В прошлый раз кадриль ему отказала, так матушка его весь вечер мне выговаривала!
Ладно, с Алтуфьевым так и быть станцую, но учтите, меня и впрямь тошнит от его занудства и глупых комплиментов.
Тетка и племянница вышли из небольшой гостиной, которую хозяйка предоставила гостям на время бала. Тотчас разноцветная атласно-кружевная и шелково-тюлевая толпа барышень и дам, ожидающих приглашения кавалеров на танец, окружила их, и графиня уловила несколько быстрых, завистливых взглядов в сторону Саши. Ее племянница еще ни одного танца не простояла в напрасном ожидании. К ним подскочил красавец Алтуфьев, сын важного чиновника из Министерства иностранных дел, и, согнув руку калачиком, предложил ее Александре. Девушка подтянула высокие, до локтя, шелковые перчатки в тон платью, передала тетке веер, слегка подмигнула ей и легко задвигалась по блестящему паркету в ритме своего любимого танца.
Через час графини Буйновская и Волоцкая, закутавшись в бархатные, подбитые соболем накидки, дожидались в просторном вестибюле, когда им подадут экипаж.
Внезапно распахнулись створки огромных, покрытых резьбой и инкрустацией дверей. Лакеи с золотыми кокардами и в ливреях с галунами согнулись в поклоне. Дворецкий, худощавый, в черном фраке, с напомаженными реденькими волосами человечек, поспешил навстречу высокому господину в темной шубе и цилиндре, слегка припорошенных снежком. Вновь прибывший небрежно кивнул улыбающемуся в накрахмаленный галстук дворецкому, самолично принявшему у него одежду, и подошел к овальному, с вычурной отделкой зеркалу. Длинноватые, ржаного цвета волосы от легкого поворота головы улеглись в некотором беспорядке и вовсе не по моде. Но мужчину, казалось, это совсем не взволновало, и он отошел от зеркала все с тем же выражением безмерной скуки на лице.
Тут он заметил две женские фигурки. Слегка прищурившись в полумраке вестибюля, высокий господин вежливо поклонился, обвел незнакомых дам равнодушным взглядом и медленно, чуть прихрамывая, стал подниматься по широкой мраморной лестнице, устланной ярким турецким ковром. Навстречу ему спешили радостные хозяева. Гость склонился к ручке графини Ксении, как всегда в предельно декольтированном платье, сказал что-то учтивое глуховатому, а потому вечно унылому графу Константину и исчез вместе с ними в бальной зале.
- Так вот о каком сюрпризе болтала сегодня графиня! - Елизавета Михайловна разочарованно вздохнула. - Кажется, Сашка, мы с тобой крупно прогадали! Ты-то успела его разглядеть?
- Кого, тетечка? - девушка невинно захлопала глазами.
- Кого-кого! - недовольно проворчала Буйновская. - Князя Кирилла Адашева, вот кого!
- Можно подумать, в этой темноте что-то различишь! - Девушка непонятно почему слегка слукавила. Она моментально отметила и высокий рост, и особенную стать незнакомого князя, и даже медальный профиль не остался без внимания. Одного взгляда ей хватило, чтобы понять - мужчина, так бессовестно их проигнорировавший, знает себе цену и в его обычае повелевать, а не подчиняться. Возможно, из-за легкой хромоты он поднимался по лестнице не той прыгающей развязной походкой, что нынче в моде у светских хлыщей, а ступал твердо и уверенно; так ходит человек, привыкший отвечать за каждый свой шаг на земле. Саша, конечно, не успела рассмотреть во всех подробностях ни лица князя Кирилла, ни его одежды, но заметила искусно, по последней английской моде, завязанный белоснежный шейный платок. Выходит, он не чурается модной и красивой одежды, избегает лишь ярких, кричащих тонов.
- Саша, ты что застыла, как изваяние! Зову, зову, не откликаешься! Поспеши, голубушка, экипаж подали!
Александра подобрала пышные юбки и прошла вслед за теткой, отметив, что ей, кажется, расхотелось уезжать и, будь тетушка чуть-чуть догадливее и любопытнее, возможно, графиня Волоцкая и передумала бы покидать бал. Но Елизавета Михайловна мысли читать не умела и быстро нырнула в экипаж.
Александра зябко поежилась. Ледяной ветер мгновенно пробрался под накидку, бросил в лицо снежной крупой, рвал с головы капор, и девушка последовала примеру тетки, погрузившись в спасительное тепло кареты. Женщины, накрывшись пледом из лисьих спинок и спрятав руки в муфты, прижались друг к другу, вскоре старшая даже умудрилась задремать, пока лошади резво несли их навстречу разгулявшейся поземке.
Саша всю дорогу просидела необычно тихо, с закрытыми глазами. Тетка сладко посапывала у нее под боком. Карету на поворотах то и дело заносило. Елизавета Михайловна вздрагивала, садилась ровнее, вглядывалась в оконце, затянутое морозным кружевом, и вновь, привалившись к племяннице, начинала дремать. Ей и невдомек было, что сердце ее подопечной бьется непривычно быстро и тревожно.
Впервые в жизни девушка пережила душевное потрясение от встречи с мужчиной. Он прошел мимо и исчез, как призрачное видение, за широкими белыми дверями, не соизволив остановиться и раскланяться. Будь она на месте тети, не преминула бы оскорбиться явной неучтивостью князя, но та, к удивлению Александры, восприняла сие событие как должное и, похоже, сразу о нем забыла. Саша сердито закусила губу, вспомнив, с каким, как ей показалось, пренебрежением князь посмотрел на нее. Она свыклась с восторженными искорками в глазах мужчин, и этот взгляд подействовал на нее будто холодный дождь посреди ясного, солнечного дня.
Александра не понимала, что ее интерес вызван именно таким поведением князя, будь все иначе, он, вероятно, пополнил бы ряды неудачников, о которых графиня Волоцкая забывала в следующую минуту после знакомства. А этот гордец даже представиться не соизволил и потому продолжал занимать ее мысли и будоражить сердце.
За месяц пребывания в Петербурге Саша уже приобрела некоторый опыт и научилась ловко осаживать высокомерных наглецов и чванливых франтов. Ее весьма ехидные замечания, которыми она их наказывала за спесь и гордыню, с удовольствием передавались из уст в уста. Несчастные жертвы ее колючего языка долгое время ощущали себя вроде пробитых пулями мишеней на стрельбище Преображенского полка и в дальнейшем старались держаться от нее на расстоянии пушечного выстрела.
