Николай Новиков - Опасная любовь
Но так получилось, что полночи не спала, все думала о разговоре с Сергеем, вспоминала его голос, его интонации. Андрей лег поздно, часа через два после того, как Наташа забралась под одеяло. Она чувствовала, что он понял, кто звонил и как Наташа относится к этому звонку, ждала запоздалых упреков и грубых попыток овладеть ею в отместку за то, что предала его. Ждала и внутренне была готова уступить. Но Андрей повернулся лицом к стене и даже не прикоснулся к Наташе.
А утром, когда она проснулась, его уже не было в квартире. Так рано он никогда не уходил из дому.
Наташа долго занималась макияжем, но, когда все косметические резервы были исчерпаны, посмотрела в зеркало и сказала: надо же, какая уродина!
Паша, водитель ее персонального, довольно-таки заурядного «жигуленка-восьмерки», был толстым, лысоватым мужчиной с огромными мешками под глазами. Лет ему было по меньшей мере — пятьдесят. Наташа сразу поняла, что он дорожит своей работой, вчера был преувеличенно вежлив и предупредителен. А сегодня решил установить с юной начальницей дружеский контакт.
— Вы уж простите меня, — начал он, глядя на дорогу. — Да только никак не получается называть вас по имени-отчеству. Может быть, вы не будете возражать, если я стану говорить просто Наташа?
— Почему я должна возражать? — не задумываясь, ответила Наташа. — Меня ведь и вправду зовут Наташей.
— Да разные есть начальницы… А вы меня, значит, просто Пашей зовите, — заулыбался водитель, решив сложную, по его понятиям, проблему.
— А как ваше отчество?
— Иванович, да это ни к чему. Паша — и все тут.
— Давайте договоримся, Павел Иванович, — решительно сказала Наташа. — В машине вы можете говорить мне «ты», при посторонних обращайтесь на «вы». А я вас буду называть Павел Иванович, мне так проще и удобнее. Договорились?
— Согласен, — кивнул водитель. Помолчал до следующего поворота и спросил: — А ты, Наташа, родственница этому Радику Ивановичу или как?
— Нет, просто знакомая.
— Понятно, — сказал Паша. В голосе его чувствовалось разочарование.
Наташа не сразу поняла, что за внешне нейтральным «понятно» скрывалось раздраженное: «Докатились до ручки! Своих любовниц, ни на что не годных, кроме постели, начальницами назначают!» А когда поняла, разозлилась, внимательно посмотрела на водителя.
— Павел Иванович, я не любовница Радика и никогда ею не была. Если не верите, я при нем повторю вам это.
— Да что ты! — Паша так резко крутанул руль, что Наташа уперлась плечом в дверцу. — У меня и мысли такой не было. Просто подумал, молоденькая ты, наверное, родственница… А иначе, как же можно такую молоденькую директором ставить?
«Действительно, странно, — подумала Наташа. — И все в магазине будут гадать теперь, как да как я стала директоршей…»
Рассказывать о том, что она при помощи пистолета отбила у Радика охоту приставать к ней — нельзя. Но и давать пищу для сплетен и пересудов тоже нельзя. Нужно как-то объяснить причину столь высокого доверия коммерсантов. А ведь она была, очень простая причина!
— Вы правы, — с улыбкой сказала Наташа, — просто так никого директором не назначат. Дело в том, что я не совсем посторонний человек в концерне «Сингапур». Есть там один большой начальник, Нигилист, так он — мой бывший муж. Теперь мы разошлись, так уж получилось, но он заботится обо мне.
— Петр Яковлевич? Как же, знаю, знаю. Замечательный мужик, настоящий босс, очень деловой. Как-то раз мне велели подвезти его домой. Свою машину он то ли в сервис отправил, то ли кого-то на ней в аэропорт повезли. Так ты представляешь — всю дорогу молчал. А у своего подъезда вытащил из кармана десять долларов, на, говорит, вылей за здоровье Наташи… — Водитель с удивлением посмотрел на юную красавицу, сидящую рядом, и вдруг хлопнул себя ладонью по лбу. — Так это ты и есть Наташа?! Надо же! Выходит, я за твое здоровье уже пил. Ну конечно, такой человек, как Петр Яковлевич… Что ж ты развелась с ним? Такого мужика упустила!
— Павел Иванович, — резко сказала Наташа. — Давайте не будем об этом, хорошо? Теперь вы знаете, почему девчонку назначили директором, это все, что я хотела вам сказать.
У массивной деревянной двери — трудно было догадаться, что дубовые доски скрывают стальные пластины сантиметровой толщины, — Наташа остановилась, задержала взгляд на больших пластиковых буквах по фасаду здания: «Сингапур +». Подумала, что это ведь общее название сети магазинов фирмы, хорошо было бы придумать ее магазину свое название. И толкнула дверь.
Радик сказал, что ремонт закончен, кое-какой товар уже завезен и можно в ближайшие дни открывать магазин. Так оно и было. Наташа с удовлетворением смотрела на полированные прилавки, никелированные дуги вдоль них, блестящие вешалки, стеллажи, хрустальные светильники… Это был красивый, но пока еще чужой магазин, однако из него несложно было сделать красивый и — ее, Наташин.
У дальнего прилавка скучали немолодая женщина и мужчина средних лет. «Наверное, Любовь Борисовна, мой заместитель, и товаровед Игорь Сергеевич ждут не дождутся начальницу», — подумала Наташа.
Из-за зеркальной колонны вышел кряжистый парень в пятнистой униформе. Наташа вспомнила, как охранник посмотрел на нее в главном офисе «Сингапура», когда сказала, что идет к Радику Назимову, и стиснула зубы. Пусть только попробует ухмыльнуться — мигом вылетит отсюда!
— Магазин еще закрыт, красавица, — сказал охранник, откровенно разглядывая Наташу. — Приходи денька через два, здесь, говорят, будет много интересного для симпатичных девушек.
— Не пропускаешь, значит? — спросила Наташа.
— Значит, нет. Мне очень жаль, тебя бы я пропустил без очереди, можешь не сомневаться.
— А ты кто такой здесь? — Наташа опустила глаза, предвкушая изумленные глаза парня, когда он узнает, с кем так нахально разговаривает. А еще подумала: может быть, и хорошо, что не выспалась и настроение с утра дрянное, зато проще будет разговаривать с людьми, которые наверняка с подозрением и недоверием станут смотреть на юную директоршу.
— Для тебя — просто мужчина с очень большими возможностями во всех сферах, интересующих таких симпатяг, как ты. — Он даже не улыбнулся, когда говорил это. — Один вечерок со мной доставит тебе столько удовольствия и положительных эмоций, сколько за всю последующую жизнь может и не быть.
— Ты так уверен в себе? А начальник тут есть какой-нибудь?
— Зачем тебе начальник? Я же сказал, магазин еще закрыт, начальницу ждут, говорят, красивая женщина, Натальей Николаевной зовут. Но, — он с сожалением развел руками, — они еще не прибыли-с… Может, встретимся вечерком, когда освобожусь? У меня есть отличный уголок, где нас никто не увидит.
— Значит, говоришь, возможности у тебя большие?
— Могу показать, — хохотнул парень.
Люди у дальнего прилавка внимательно присматривались к ним. Наташе показалось, что Любовь Борисовна догадалась, кто к ним пожаловал, но молчала, наблюдая, как отреагирует директорша на фамильярную болтовню охранника.
— Не надо! — отрезала Наташа. — У меня они здесь все равно больше. Когда ты увидишь мои возможности, я думаю, здорово удивишься и прикусишь язычок.
Парень нахмурился, не сводя глаз с Наташи. Похоже, он начинал догадываться, что Наташа заглянула в магазин не ради любопытства, но тогда зачем? Продавцом будет работать, что ли? Так бы и сказала, чего выпендриваться!
В магазин вошел Павел Иванович, зачем-то снял кепку, солидно кашлянул и сказал:
— Наталья Николаевна, вы не станете возражать, если я отлучусь на часок?.. — Он замялся, не зная, стоит ли объяснять, что ему срочно нужно перевезти больную тещу из дома сына в дом дочери, или и так все ясно.
— На часок? — Наташа посмотрела на часы. — Засекаю время, Павел Иванович. Пожалуйста, отлучайтесь, но через час мне может понадобиться машина.
— Да я раньше обернусь, — заверил ее водитель.
— Ты — Наталья Николаевна? — удивленно спросил охранник. Впрочем, удивленным был только его голос, а лицо выражало задумчивость, как будто человека попросили сосчитать, сколько будет, если двести шестьдесят восемь умножить на сто тридцать семь.
— Хочешь работать здесь? — резко спросила Наташа.
— Я и работаю. Я же не знал, что ты… что вы — директор магазина. Мало тут всяких любопытных заглядывает?
— Ну и как тебе мои возможности? — Наташа шагнула вперед, сердито глядя на парня.
Тот попятился.
— А я что? Все нормально… — Он смотрел на нее так, как смотрит на дрессировщика лев, послушно прыгающий через огненное кольцо. Съел бы нахала, да нельзя.
— Кто тебя принимал на работу?
— Меня? Любовь Борисовна. А что?
— А то, что выгоню тебя я. Если еще хоть раз позволишь себе так разговаривать. Не только со мной, а с любой покупательницей. Это понятно?
