Джоржетт Хейер - Никто не виноват !
Во время очередного ночного бдения Эрминтруде вдруг пришло в голову, что она до сих пор не знает, с какой целью Уолли отправился накануне к Гарольду Уайту. Записка, доставленная ранним утром с нарочным от леди Диринг, отвлекла ее от этих мыслей, но позже, уже звоня, чтобы ей принесли завтрак, Эрминтруда вспомнила о своих мучительных сомнениях. Она тут же разбудила Мэри и велела ей позвонить в Дауэр-хаус и вызвать Уайта для разговора.
- Помяни мое слово, дорогуша, я не знаю, что там понадобилось бедному Уолли, но я печенкой чую, что Уайт затевал какую-то пакость, - заявила она. - И вообще, учитывая мое состояние и то, что Уолли застрелили буквально у него в саду, он должен был хотя бы зайти и извиниться... То есть, не в том смысле, конечно... Словом, мог бы зайти!
Мэри позвонила в Дауэр-хаус, но нарвалась на Джанет и угодила под такой поток причитаний, что довольно долго не могла передать просьбу Эрминтруды. Лишь, заметив краешком глаза, как не на шутку разгневанная Эрминтруда уже тянет пухлую руку, чтобы забрать у нее трубку, Мэри резко оборвала Джанет, прокричав, что Эрминтруда хочет поговорить с Уайтом и будет очень признательна, если он заглянет к ней по пути на работу.
- Признательна! - фыркнула Эрминтруда. - Нечего вешать ей лапшу на уши, Мэри! Пусть явится - и все!
Этого Мэри говорить не стала, потому что Джанет как раз объясняла, что отец уже ушел на работу.
Прикрыв микрофон ладонью, Мэри сказала Эрминтруде:
- Джанет сказала, что он уже ушел. Она хочет знать, передать ли ему, чтобы он заглянул вечером?
- Ах, он видите-ли на работу ушел! - возмущенно взвизгнула Эрминтруда. - Я тут промучилась всю ночь, а этот чурбан даже зайти не соизволил! Хоть бы записку прислал!
- Джанет сказала, что он велел ей зайти к нам утром и оставить открытки с соболезнованиями.
- Кому нужны его мерзкие открытки? - с горечью произнесла Эрминтруда. - И Джанет эту я видеть не хочу, она меня раздражает! Можете вы хоть раз в жизни поберечь мои нервы, или нет?
Мэри, сделав круглые глаза, знаком попросила ее говорить потише, а сама сказала Джанет, что Эрминтруда не в состоянии принимать посетителей.
Джанет ответила:
- Просто мне кажется, что, поскольку я была последней, кто видела мистера Картера живым, ей захочется пригласить меня, чтобы узнать, как он умер.
- Нет, это вряд ли, - сказала Мэри.
- Я думала, это будет ей приятно, - не унималась Джанет. - Он ведь совсем не мучился. Пиф-паф - и готово! Представляешь, я как раз стояла и смотрела на него, а он вдруг - брык и...
- Бога ради, Джанет, только не по телефону! - взмолилась Мэри.
- Ну, конечно. Я забегу и расскажу тебе все в мельчайших подробностях - это тебя успокоит.
- Спасибо, - неуверенно произнесла Мэри.
Едва она положила трубку, как в спальню вошла Вики; под мышкой она держала скатерть, а в руках несла тосты и масло. Закатив глаза, Вики замогильным голосом произнесла, что двое репортеров просят впустить их в дом.
Поначалу Эрминтруда, в ужасе заломив руки, воскликнула "пресса!" и принялась поправлять волосы, но уже в следующую секунду решительно отставила в сторону поднос с остатками недогрызанных плюшек и произнесла:
- Что бы ни случилось, Вики, ты не должна с ними говорить! И даже на глаза им не попадайся!
- Ой, мамочка, почему? - взвыла Вики. - Я так мечтала увидеть свое фото в газете, а ведь им наверняка захочется меня щелкнуть!
- Вот именно этого я и пытаюсь избежать, - твердо заявила Эрминтруда. - И не спорь с мной, будь умницей! Сама знаешь, кисеночек мой, как я хочу увидеть твою хорошенькую мордашку в газетах, но только не в связи с этой историей! Мэри, по-быстрому предупреди Пики, чтобы и на порог их не пускал! Нет, стой! Дай мне подумать! Ведь что-то мы им должны сказать! О, придумала - пусть Алексис ими займется! Я не возражаю, пусть сфотографируют его. Мэри, солнышко, только попроси его быть поосторожнее.
Мэри со всех ног кинулась выполнять поручение. Поначалу князь отнесся к затее Эрминтруды без особого восторга, однако Мэри настаивала, подчеркнув, что если князь и в самом деле так мечтает им помочь, то сейчас выпал как раз тот самый случай.
Не прошло и нескольких минут, как подоспела Джанет с огромной охапкой георгинов для Эрминтруды.
- У меня камера спустила, и я не смогла выбраться во Фриттон, пояснила она, - вот и пришлось нарвать то, что в саду было. Жаль, конечно, что не лилии, но других не нашлось.
Поблагодарив Джанет, Мэри отнесла цветы в гостиную и поставила в вазу с водой. И тут как раз нелегкая принесла Эрминтруду, выбравшую именно эту минуту, чтобы спуститься из своих покоев. Увидев цветы, она не только не умилилась и не исполнилась благодарности, но горестно заявила, что такие пестрые георгины куда более уместны на свадьбе, нежели на поминках, и попросила Мэри убрать оскорбительные для ее взора растения с глаз долой.
Мэри унесла провинившиеся георгины на веранду, а затем вернулась и передала Джанет слова Эрминтруды.
Джанет не только выглядела более растрепанной и замызганной, чем обычно, но также то и дело шмыгала носом, готовая в любой миг расплакаться. Хотя к Уолли Картеру она, при его жизни, относилась с подозрением, будучи наслышана о недостатках и проказах незадачливого мужа и опекуна, Джанет ожидала, что Мэри должна быть страшно огорчена, и поэтому держалась с ней соответствующим, как считала, образом. Набравшись духу, спросила Мэри, выплакалась ли она уже.
- Нет, - покачала головой Мэри, - меня почему-то не тянет плакать.
- Это из-за потрясения, - убежденно заявила Джанет. - Ты, должно быть, убита горем. Я прекрасно понимаю, что ты испытываешь, можешь мне поверить. Попробуй всплакни - сразу полегчает!
Понимая, что разуверить Джанет - дело гиблое, Мэри пробормотала что-то невразумительное, тщетно пытаясь принять приличествующий скорбный вид.
Джанет сочувственно стиснула рукой ее локоть и проникновенным голосом произнесла:
- Давай я расскажу тебе, как все это случилось.
Мэри, припертая к стенке, была вынуждена согласиться, и Джанет выплеснула на нее свой рассказ, приукрашая его таким ворохом излишних подробностей, что смысл то и дело норовил ускользнуть. Услышав, что к чаю на встречу с Уолли был приглашен Сэмюэль Джоунс, Мэри нахмурилась и прервала сбивчивое повествование Джанет словами:
- Ты имеешь в виду владельца этого здорового магазина во Фриттоне?
- Именно. Он мне, по правде говоря, не особенно нравится, хотя и Алан неправ, распекая его на все корки - как-никак, этот Джоунс - член городской управы! В том смысле, что не могут ведь избрать на такую должность совершенно непотребную личность, верно?
Не дожидаясь ответа, Джанет на одном дыхании продолжила:
- Ох, милочка, мне даже подумать страшно о случившемся! Ах, какой кошмар! Ты ведь даже не представляешь, сколько я натерпелась за этот жуткий день! Узнав о приходе мистера Джоунса, Алан так психанул, что прямо за обедом выскочил из-за стола и сбежал из дома! Даже пудинг не доел! А я плюшек напекла, но мы их даже не попробовали, да и чайник новый совсем некстати сгорел, а ведь в воскресенье чайник не купить - сама знаешь, поэтому дошло до того, что Флоренс пришлось готовить чай в кастрюльке, ведь оказалось, что и старый-то наш чайник тоже совсем прохудился, а она мне даже сказать не соизволила! По-моему, папочке пришлось даже ждать завтрака, хотя он заранее предупредил Флоренс, что хотел позавтракать без четверти восемь, чтобы поспеть пораньше на работу. А Алан даже к ужину не явился, а сегодня утром, когда я спросила, куда он запропастился, так на меня наорал, что до сих пор в ушах звон стоит! Папа дуется, Алан зол как черт представляешь, каково мне?
Джанет разразилась слезами, и Мэри лишь с превеликим трудом удалось ее утешить. Едва она уговорила Джанет вернуться домой через садовую калитку, чтобы не попасться на глаза толпившимся у ворот репортерам, как дворецкий возвестил о том, что пришел мистер Стил, который хочет поговорить с Мэри, прежде чем предстать перед Эрминтрудой.
Мэри провела очередного посетителя в библиотеку и плотно притворила за собой дверь.
- Роберт, я должна вам кое-что сказать, - произнесла она.
- Ты уже сказала мне вчера вечером, - кивнул Роберт Стил. - Ваш проныра-дворецкий подслушал наш вчерашний разговор. Шпики ко мне уже заходили.
- Ах, Роберт, мне страшно жаль! Я вам не сказала, но, боюсь, что я вас тоже выдала. Когда инспектор в лоб спросил меня о вашем приходе, я... Словом, я, должно-быть, со страху наплела лишнего.
- Ничего страшного, - спокойно ответил Стил. - Я вовсе не скрываю, что нисколько не горюю по поводу смерти Картера. Более того, я даже рад, что его отправили на тот свет! Правда, даже ума не приложу, с какой стати они меня в этом подозревают.
- А где вы были, когда это случилось?
- На ферме.
- И вы можете это доказать? У вас есть свидетели?
- Старина Джефферсон ошивался где-то поблизости. Не совсем, правда, рядом, но это никого не колышет. Уж мне-то арест не грозит.
