Анри Труайя - Прекрасная и неистовая Элизабет
Мелодия блюза убаюкивала ее горе.
На другой день, четвертого февраля, в воскресенье, Амелия согласилась, чтобы объявившийся в Межеве бродячий фокусник показал свои трюки в гостинице после обеда. Ей казалось, что это представление сможет как-то отвлечь клиентов от политических проблем. И действительно, первые решения, принятые правительством Даладье, никого не удовлетворяли. В холле мужчины с возмущением говорили об этом, ожидая начала представления. Мадам Сальвати надела платье с глубоким декольте, на ее пальцах сверкали кольца.
Фокусник сгибал монеты, извлекал яйца из пустоты, превращал пикового туза в бубнового, находил пудреницу в волосах мадам Лористон, проходя по кругу с протянутой шляпой, срывая аплодисменты. Элизабет попросила Патриса Монастье сыграть несколько джазовых мелодий. Фрикетта, не любившая музыки, скрылась с мрачным видом в кабинете администратора. Двое молодых людей пригласили Сесиль и Глорию на танец. Третий подошел к Элизабет. Она не смогла отказаться, хотя ей очень хотелось постоять за спиной Патриса Монастье и посмотреть, как по клавишам бегают его длинные белые пальцы. Воспользовавшись недолгим отсутствием жены, господин Вуазэн пригласил мадам Сальвати на слоу-фокс. Покачивая бедрами, с томным взглядом, она буквально прилипла к своему кавалеру. Амелия, наблюдавшая эту сцену, наклонилась к Пьеру и прошептала:
— Эта дама! Право же, она переходит все границы!
Лицо господина Вуазэна налилось кровью. Вдыхая запах волос прижавшейся к нему партнерши, он крепко держал ее за талию и, видимо, представлял себе несбыточные наслаждения. Танец уже закончился, когда мадам Вуазэн появилась вновь, а мадам Сальвати, в несколько помятом платье, пудрилась перед зеркалом. Патрис Монастье сыграл первые такты «Плохой погоды». Элизабет полуприкрыла глаза: она танцевала под эту музыку с Кристианом в «Мове Па». А сейчас незнакомый ей парень с влажными ладонями неловко вел ее под звуки той же мелодии. Она почувствовала стеснение оттого, что совершает святотатство, остановилась и тихо сказала:
— Извините меня, я немного устала…
В это же время господин Вуазэн дошел до крайности в своем коварстве, сделав галантный поклон своей супруге, приглашая ее на танец, она заняла на груди своего мужа еще теплое место соперницы. Та посмотрела на нее с чувством презрительного сострадания, стряхнула элегантным жестом несуществующую пылинку со своего плеча и поднялась в свой номер. Через пять минут громкий отчаянный крик остановил всех танцующих. Прибежала перепуганная Леонтина:
— Это мадам Сальвати. Она потеряла свое самое красивое кольцо!
— Где? Когда? — спросила Амелия, нахмурив брови.
— Только что. Когда мыла руки. Кольцо соскользнуло с пальца и проскочило в сливное отверстие умывальника. Наверное, оно попало в сточную канаву! Разве его теперь найдешь?
«Сколько шума из-за одного кольца!» — подумала Элизабет с тоской.
Пьер хладнокровно воспринял случившееся.
— Кольцо не могло попасть в сточную канаву, — сказал он. — Оно наверняка застряло в сифоне. Сейчас возьму разводной ключ и пойду посмотрю.
— Несколько клиентов последовали за ним. Амелия и Элизабет шли сзади. В номере, пропахшем духами, стояла мадам Сальвати и заламывала себе руки. На кровати валялось очень прозрачное розовое неглиже.
— Это произошло мгновенно. Раз — и нет кольца!
— Подумать только. Такое дорогое кольцо! — сказала со вздохом Леонтина. — Какой ужас!
Пьер встал на колени на пол и подставил тазик под умывальник. Все окружили его. Тяжело дыша, мадам Сальвати внимательно наблюдала за всеми его движениями. Гайка сифона была замазана краской. Нажимая что есть силы на ключ, Пьер приговаривал:
— Сейчас отвинтим, сейчас!..
Наконец гайка поддалась. Пьер отвинтил крышку отстойника. Клок скользких мыльных волос выпал из отверстия, затем что-то твердое стукнулось о дно тазика. С ловкостью иллюзиониста Пьер выпрямился, держа в руке драгоценное кольцо.
— Мое кольцо! — завопила мадам Сальвати. — Спасибо, мсье! Не знаю, что бы я делала без вас!
Скромный удачливый слесарь-любитель, Пьер с трудом скрывал свое удовлетворение. Амелия подумала, что он выглядел смешно, стоя с опущенными руками и робкой улыбкой на лице перед этой женщиной, не прекращающей оглушительно восхищаться им. Вычистив дно сифона, Пьер поставил его на место. Мадам Сальвати вымыла кольцо и повернула его так, чтобы все увидели игру сапфира и маленьких бриллиантов.
— Ты идешь, Пьер? — спросила Амелия.
На другой день мадам Сальвати попросила Пьера отремонтировать шпингалет на ее окне. А на третий день, когда Амелия искала своего мужа, Леонтина сказала ей, что Мсье работает на втором этаже.
— Он прочищает батарею отопления.
— Где?
— В номере мадам Сальвати.
— Да? — рассеянно сказала Амелия, почувствовав укол в сердце.
Когда Пьер спускался по лестнице, он увидел свою жену, с ледяным взглядом поджидавшую его в коридоре.
— Ну и как? Ты прочистил эту батарею?
— Да, — сказал Пьер. — Давно надо было это сделать. Из шести секций работало только три.
— А теперь они все работают?
— Да.
— Мадам Сальвати довольна?
— Думаю, что да.
— Завтра она, без сомнения, заметит, что ее выключатель тоже не работает, или замок не запирается, или же ножка у кровати вот-вот сломается… Просто невероятно сколько поломок в номере этой дамы! Хорошо, что ты здесь и можешь все отремонтировать сам!
Он с удивлением взглянул на жену и сказал:
— Я вынужден…
— Ты думаешь, что Антуан не смог бы прочистить батарею, даже ту, которая находится в номере мадам Сальвати?
— Антуан глуп как пробка!
— А ты, конечно, очень умный! Но ты не отдаешь себе отчета в том, что становишься смешным, подчиняясь прихотям этой женщины. Ей достаточно позвать тебя, как ты уже бежишь. И ты не думаешь о том, что могу подумать я, что, наконец, может подумать персонал. Ты не очень хитер, уверяю тебя! Если бы ты был повнимательнее к своей жене…
Она замолчала, чтобы улыбнуться очень усталому, с обожженным солнцем лицом клиенту, возвращающемуся с лыжной прогулки:
— Как прогулялись, мсье Рео? Снег сегодня был хорошим?
— Немного сыроват, — ответил тот, и стал подниматься по лестнице.
Пьер подождал, когда он поднимется на второй этаж, и проговорил:
— Я не понимаю, в чем ты меня упрекаешь, Амелия. Мадам Сальвати такая же клиентка, как и все остальные.
— Нет, Пьер, и ты это хорошо знаешь!
— Я ничего не знаю. Раз она красивая, то это вовсе не повод отказывать ей в услугах!
— Ах, так ты находишь ее красивой? — прошипела Амелия. — Браво, Пьер! Хорошо хоть, что ты не скрываешь своей игры…
— Какой игры? Объяснись…
Он хотел взять ее за руки, но Амелия отступила на шаг, щеки ее покрылись красными пятнами, взгляд стал колючим. Она прошептала:
— Оставь меня!
Затем она ушла в свою комнату и закрыла за собой дверь на ключ.
Вернувшись с Рошебрюна вместе с Сесиль и Глорией, Элизабет застала своего отца в кабинете администратора. Он сидел за столом с опущенной головой.
— А где мама? — спросила она.
— У себя в комнате, — проворчал он.
— Что она там делает?
— Иди спроси у нее!
И он с сердитым видом углубился в газету. Заинтригованная, Элизабет прошла в коридор и постучала в дверь Амелии:
— Мама, это я.
— Подожди, сейчас открою.
Ключ повернулся в замке.
— Почему ты заперлась? — спросила Элизабет, переступив через порог.
— Так просто, — сухо ответила мать.
— Да нет же, мама, я вижу, что есть причина! Что-нибудь случилось? Ты очень расстроена.
Амелия пожала плечами. В руках она теребила носовой платок, ставший похожим на белую мышь.
— Из-за твоего отца, — сказала она наконец. — Достаточно, чтобы ему улыбнулись, и он — готово дело — потерял голову! Впрочем, эта бестия способна на все… Сеять раздор в семьях доставляет ей огромное удовольствие. Сначала она взялась за господина Вуазэна. Потом за господина Греви, но тот-то сумел поставить ее на место! Теперь ее выбор пал на твоего отца.
— Ну что ты такое говоришь, мама!? Этого не может быть! — сказала Элизабет.
— Я думала так же, как и ты. Но факты — упрямая вещь, дитя мое!
— Какие факты?
— Вот уже три дня он только и занят ремонтом в номере мадам Сальвати, у которой почему-то все ломается!
— И это все? — спросила Элизабет, еле сдерживаясь от смеха.
Амелия подошла к двери и прикрыла ее: она услышала голос мужа в коридоре.
— Ну дай же папе войти, мама, — сказала Элизабет. — Это просто глупо!
Амелия отпустила ручку двери. Пьер вошел в комнату с застывшим взглядом и искривленным ртом. Обогнув жену и дочь, он решительным шагом подошел к платяному шкафу и снял с вешалки пальто.
