Мэри Портман - Импровизация
Как бы реагировал Майкл, если бы Лиззи призналась, что они поторопились съехаться? До того им нужно было многое выяснить. Как они относятся к их связи? Что именно они хотят давать и брать друг от друга? Каковы их чувства?
Она хотела быть откровенной и честной, хотела прямо рассказать о своих нуждах и желаниях. Хотела, чтобы было досказано все. И не ожидала, что Майкл поведет себя так, будто имеет полное право переделывать ее так, как ему хочется. По своему образу и подобию.
Можно подумать, что он знает, кого переделывает. Лиззи уже двадцать пять лет, а она не знает саму себя. Знает только то, что неизбежные перемены, случившиеся в ее жизни, произошли благодаря ей самой. Не благодаря Майклу. Или какому-нибудь другому мужчине.
Он сделал еще один поворот. Лиззи следила за тем, как он двигается. Недюжинная физическая сила позволяет ему без устали сновать по бассейну взад и вперед. Та же самая сила, которая позволяет Майклу оставаться в форме и после того, как он ублажит ее.
«Дух выше материи», — говорит он. Битва внешних и внутренних воль.
Зачем он умничает?
Может быть, Долли права. Может быть, Питер Пэн[5] не самая худшая модель поведения. Вечный ребенок… Сейчас Лиззи уже не уверена, что взросление всегда на благо. Ее стремление к углублению отношений с Майклом вызывает противодействие.
Она сомневалась, что Майкл согласится. По его мнению, их разногласия не имеют никакого значения. Отношения каждой пары постоянно колеблются, переживая периоды взлета и падения. Со временем все улаживается. Так что поводов для серьезного беспокойства нет.
— Тебе легко говорить, — пробормотала она туманной фигуре. Это не его жизнь. Меняться предстоит не ему.
Лиззи думала, что их медовый месяц продлится не три недели, а намного больше. За это время они должны были привыкнуть друг к другу, но Майкл по всегдашней мужской привычке начал что-то планировать, анализировать, прикидывать… и сводить Лиззи с ума.
Наконец он одним мощным прыжком выскочил из воды на цементный бортик, стряхнул с себя капли, провел ладонями по голове и заправил за уши длинные пряди светлых волос. Лиззи уже знала: когда эти локоны высохнут, они завьются мелким бесом.
— Я думал, мы поплаваем вместе. — Значит, Майкл видел, как она выходила во внутренний двор?
Лиззи сняла с перил полотенце и протянула ему.
— Мне нравится наблюдать за тобой издали.
Сейчас они рядом, и Лиззи гадала, хватит ли ей силы воли рассказать о своих чувствах. Сомнениях и комплексах. Обидах и разочарованиях.
Он чрезвычайно мужественный. Физически, эмоционально и интеллектуально. Прямой, очень уверенный в себе, со стройным мускулистым телом, способным возбуждать в ней жаркую страсть и веру в свои силы…
Лиззи порывисто вздохнула.
Майкл вытер лицо полотенцем, набросил его на шею, сжал руками перила, наклонился и улыбнулся.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь про наблюдение.
Он обвел алчным взглядом тело Лиззи, намеренно облаченное в самый тонкий из ее купальников. Она хотела, чтобы Майкл желал ее. Казалось, их связывает главным образом секс. И Лиззи держалась за этот секс как утопающий за соломинку.
Халат не мешал ей дрожать.
— Ты уже закончил свои круги?
— Будь у меня соответствующее настроение… — судя по тону, такое настроение у него и так присутствует, — я мог бы поплавать еще немного.
— Тогда дай мне десять секунд форы.
— Отсчет начат.
Увидев коварную улыбку Майкла, Лиззи сбросила с себя халат и швырнула его в голову своего бойфренда, надеясь увеличить фору. Но она жестоко ошиблась. Майкл громко заулюлюкал и догнал Лиззи прежде, чем она успела добежать до бортика.
— Десять секунд! — крикнула она и прыгнула в воду.
Майкл перехватил ее, когда она сделала поворот. Точнее, когда Лиззи достигла середины бассейна, там ее уже поджидали.
Не доплыв до Майкла, она с шумом вынырнула на поверхность и пригладила волосы.
— Ты в порядке?
Она дрожала.
— Ты сжульничал, а я замерзла.
— Сжульничал? Как это? Я дал тебе твои десять секунд. — Майкл принципиально не обращал внимания на то, что она стучит зубами.
Сам он зубами не стучал, поэтому Лиззи решила улыбнуться и стерпеть.
— Десять секунд по чьим часам? Кроме того, предполагалось, что ты поплывешь со мной. А не погонишься следом.
— Я и плыву с тобой. — Он подплыл ближе, сделав мощный толчок ногами. — Но ты попросила фору. А фора предполагает преследование. Потом ты сама будешь преследовать меня…
Лиззи покачала головой, медленно подплыла к краю бассейна и встала на дно.
— Сыта по горло. В последние три недели я только этим и занималась.
Майкл остановился рядом. Вода журчала вокруг его груди. Он посмотрел Лиззи в глаза, но не сделал попытки прикоснуться к ней. Или согреть ее.
— Ты говоришь о «Мусорщике»?
— А о чем же еще? — Лиззи увиливала от ответа, хотя на самом деле ей хотелось признать правду и сказать, что самый важный шаг в своей жизни она сделала из-за какой-то глупой игры.
Лиззи не заслуживает приза. Она рискует потерять уважение Майкла (если уже не потеряла его) своим нытьем и нежеланием понимать, что он вмешивается в ее жизнь ради ее же пользы, считая, что она обязана реализовать свой творческий потенциал.
Она обвиняет Майкла в том, в чем он не виноват ни сном ни духом. Пытается похоронить очень актуальную проблему взаимного непонимания под покровом ночи, среди простыней его постели. Но секс перестал быть панацеей, которой являлся прежде.
Майкл играл завитком ее мокрых волос.
— Несколько дней назад ты сгорала от желания сжульничать и завоевать приз Сесили. Что изменилось за это время?
Дрожавшая Лиззи присела, спрятав плечи в теплую воду, и подняла лицо к небу.
— Да кому он нужен, этот дурацкий приз? Нам и здесь хорошо.
Но ее легкомысленный ответ не убедил подозрительного Майкла.
— Хорошо-то хорошо, но провести отпуск в море куда приятнее.
— Тогда поступим вот как. Отправимся в путешествие сами по себе. Без всякого приза. Мы можем взять яхту напрокат. — Чем больше она думала, тем больше ей нравилась эта идея. И тем быстрее она говорила. — А можно вообще не связываться с яхтой. Хотя я знаю, как ты любишь воду. Мы можем отправиться в Нью-Йорк. В Сан-Франциско. В Лос-Анджелес. А чем плоха Канада? Покатались бы на лыжах…
— Лиззи, подожди минутку. — Майкл шагнул к ней, и их ноги коснулись друг друга. Чтобы сохранить равновесие, Майкл оперся рукой о бортик. Его вторая рука легла на живот Лиззи, скрытый водой и темнотой. — В чем дело?
— Ни в чем. — Дыши глубже, Лиззи, приказала она себе. Не распускайся… — Просто мне пришло в голову, что нужно уехать в настоящий отпуск. Где будем только мы с тобой. Сам знаешь, такого у нас еще не было.
— У нас многого еще не было. Но будет все. Только дай срок.
— Я знаю. Просто… — Лиззи закинула голову, оттолкнулась ногами, сбросила властную руку Майкла и поплыла. Она не знала, как признаться в том, что у нее на уме. Или лучше промолчать и решить свои проблемы самостоятельно?
Похоже, что Майклу подобные терзания не свойственны. Он ни о чем не задумывается, живет в ладу с собственной совестью и высоко держит голову.
— Что «просто»? Лиззи, что происходит? От чего ты бежишь?
Она перестала работать ногами и закрыла глаза.
— С чего ты взял, что я от чего-то бегу?
— С того, что ты проплыла под водой сто метров.
— Чушь. Я просто пытаюсь согреться. — Однако с каждой минутой ей становилось холоднее.
— Лиззи… — Майкл остановился перед ней и прижал к своему теплому телу. — Я мужчина. Понимаешь? Ты должна это учитывать.
Лиззи очень хотелось, чтобы тепло, по которому она тоскует, было простой физической категорией. Но она обязана сказать правду. Какой бы соблазнительной ни казалась мысль притвориться дурочкой. Быть вечным ребенком — это по части Долли.
Одна рука Лиззи решительно легла на бортик. Вторая погладила щетинистую щеку Майкла и остановилась на его груди. Затем Лиззи встретила его взгляд.
— Тебе никогда не приходило в голову, что мы поторопились?
Бровь Майкла поползла вверх.
— Ты хочешь спросить, верю ли я в любовь с первого взгляда?
Она покачала головой и грустно улыбнулась.
— Нет. Это моя фантазия. Ты для этого чересчур… практичен.
— Практичен? — Казалось, он понял, о чем идет речь, потому что покачал головой. — Не всегда. Но я действительно высоко ценю реализм.
— Что непрактичного ты сделал в последнее время? — Только, пожалуйста, не говори о том, что позволил мне переехать сюда…
— Согласился принять участие в этой кошмарной игре, придуманной Долли.
Она ожидала другого. Майкл не показывает виду, что угнетен или раздосадован. С другой стороны, он мужчина, а потому менее эмоционален. Или она не права? Лиззи надолго задумалась. Майкл не скрывает, что ум и логика для него важнее чувств.
