Джэсмин Крейг - Опрометчивое пари
- Извини, пожалуйста, - добавила она, по-прежнему вежливо улыбаясь. Тебе пришлось долго ждать?
- Нет. Я только что приехал.
Он говорил резковато, но ничего не мог с собой поделать. Ему хотелось бы сказать что-нибудь забавное, чтобы загладить неловкость, но у голове у него не осталось ни единой мысли, и он мог только молча смотреть, как она идет через комнату, снимает жакет с вешалки и берет свою строгую темно-коричневую сумочку.
Перекинув жакет через руку, Санди повернулась к секретарше.
- В понедельник утром я приду в семь тридцать, Гленна, и займусь записями. Спасибо, что задержалась сегодня. Я очень тебе благодарна.
- Ничего страшного. Мне пора уже пропустить несколько ленчей, а то придется менять весь свой гардероб! Пожалуйста, передай матери мои наилучшие пожелания, Санди. Так приятно знать, что она быстро поправляется!
- Я ей передам твои слова, - сказала Санди, выходя с Дэмионом в коридор. - Я очень благодарна тебе за то, что ты за мной заехал, Дэмион.
Ее голос выражал ту же нейтральную вежливость, с какой она говорила с секретаршей, и он отвернулся, борясь с желанием схватить ее в объятия и целовать, пока она не разрумянится, не задохнется и забудет о правилах хорошего тона.
- Мне нетрудно отвезти тебя в больницу, - ответил он. - Я рад, что Габриэла уже готова видеть посторонних. Ведь после операции прошло всего два дня.
- Да, но моя мать не любит быть обыкновенной, - объяснила Санди. Яркое дневное солнце, на которое они вышли, заставило ее на секунду зажмуриться. В смехе ее звучало облегчение, чуть приправленное снисходительностью. - Раз уж Габриэла не умерла на операционном столе, то теперь она полна решимости броситься в противоположную крайность и поправиться быстрее всех, кто прошел через ту же операцию.
- Доктор Хоукинс! Доктор Хоукинс! Постойте! Мне надо с вами поговорить!
Резкий крик разнесся над автостоянкой, и, обернувшись, Дэмион увидел, что к ним спешит высокая угловатая женщина. Незнакомка чуть не кинулась Санди в объятия. Она задыхалась, видимо, в результате пробежки в сапожках на невообразимо высоком каблуке. Ее коротко подстриженные волосы, выкрашенные в ярко-рыжий, почти оранжевый цвет, в сочетании с лицом, покрытым слишком светлым тоном, делали эту женщину похожей на клоуна. Это сходство усиливала яркая губная помада, толстым слоем покрывающая губы. Одета она была по последней калифорнийской авангардной моде, а на левой руке красовался опасный на вид кожаный браслет, покрытый металлическими шипами.
- Слава Богу, что я застала вас, доктор Хоукинс! Было бы ужасно, если бы вы уже уехали на уик-энд. Что было бы, не найди я вас!
Санди ласково похлопала женщину по плечу, не обращая ни малейшего внимания на то, как она беспокойно размахивает своим смертоносным браслетом.
- Все в порядке, я здесь, Бернард, и ты знаешь, что я хочу тебе помочь. Но ты должна успокоиться и рассказать мне, в чем проблема. Давай-ка отойдем к машине моего друга, чтобы не стоять на проезде. Мы же не хотим, чтобы нас задавили.
"Бернард"?! Дэмион украдкой всмотрелся в "женщину", делая при этом вид, что думает только о том, как пройти через стоянку. При ближайшем, более пристальном рассмотрении он пришел к заключению, что Бернард, вероятно, действительно мужчина. Кисти рук и ступни у него были больше, чем у большинства женщин, плечи значительно шире. Но под толстым слоем косметики кожа его казалась нежной, словно у юной девушки.
- Меня хотели задержать в тюрьме на ночь, пока не узнали, что я контактирую с вами. Когда сержант услышал ваше имя, он отпустил меня с условием, что я сегодня же встречусь и поговорю с вами.
- Хорошо, Бернард. А ты помнишь, на каком участке работает этот сержант? Наверное, он меня знает. Может быть, мы уже работали с ним вместе.
Казалось, Санди забыла про присутствие Дэмиона, успокаивающе разговаривая с пациентом, находившимся на грани истерики. Еще какое-то время Бернард мог говорить только отрывистыми и бессвязными фразами, но в конце концов сочувственные, но спокойные вопросы Санди привели к желаемому результату. Успокоенный ее мелодичным грудным голосом, он постепенно расслабился и смог изложить свою историю.
Бернард, как понял Дэмион, имел несчастье обратиться с нескромным предложением к работнику полиции нравов, и, поскольку за ним числилось уже несколько судимостей за приставание, судья отказался отпустить его с уплатой обычного штрафа. Ему предстояло вернуться в суд в понедельник, когда судья будет решать, стоит ли за подобное правонарушение наказывать тюремным заключением.
Санди не стала обсуждать события, которые привели к аресту Бернарда. Она не стала выяснять, почему он пристал к незнакомому человеку или зачем отправился в бар, который был печально известен частыми полицейскими проверками.
- Когда вам велено снова явиться в суд? - спросила она, и в голосе ее не слышно было укоризны.
- В понедельник, в десять утра. Санди чуть поморщилась.
- Ну, наверное, все могло быть и хуже. Послушайте, Бернард, я скорее всего смогу так спланировать день, чтобы пойти с вами. Если вы поторопитесь, то успеете поймать мою секретаршу раньше, чем она уйдет с работы.
Вынув из сумочки блокнот, она быстро написала на листочке пару предложений.
- Передайте вот эту записку Гленне, и она перераспределит мои дела на понедельник, чтобы я смогла прийти на слушание и поговорить о вас с судьей. Я не могу ничего обещать относительно того, какое решение он примет, Бернард, но я обязательно скажу ему, что вы встречались со мной каждую неделю и что немалый прогресс в вашем поведении и контактах с окружающими налицо. Я обязательно скажу судье, что вы ни разу не пропустили встречи со мной. Это наверняка будет свидетельствовать в вашу пользу. Бернард умоляюще сжал ее руки.
- И вы скажете ему, что меня нельзя сажать в тюрьму, правда, доктор?
Санди на секунду задержала свою руку в его руках, а потом мягко высвободилась.
- Этого я сделать не могу, Бернард. Но я скажу судье, что, по моему профессиональному мнению, ваше пребывание в тюрьме не пойдет на пользу ни вам, ни гражданам Лос-Анджелеса.
- Спасибо, доктор. - Он нервно теребил на руке кожаный браслет. - Мне очень жаль, что я пыталась подцепить полисмена и все такое. Я ведь обещала больше такого не делать. И обещала больше не ходить в тот бар. - Бернард пригладил свои оранжевые волосы в жалкой попытке выглядеть солиднее. - И вообще, доктор, я очень благодарна вам за помощь.
Судья прислушается к вашим словам, я это твердо знаю.
- Вы знаете мой телефон, Бернард. Телефонная служба всегда может меня найти. Не стесняйтесь, звоните мне в выходные, если я вам буду нужна. Если у вас снова возникнет идея отправиться в бар, пожалуйста, сначала позвоните мне.
- Обещаю, доктор Хоукинс.
Санди проводила неуверенно шагающего Бернарда встревоженно потемневшими глазами.
- Эй, - негромко окликнул ее Дэмион, - почему ты так встревожилась? Он, наверное, отделается выговором и штрафом. Ну, в самом худшем случае отсидит несколько недель. Тюрьмы в Лос-Анджелесе слишком переполнены, чтобы судья засадил его надолго. Разве пара недель за решеткой - это действительно такая трагедия?
Санди с явным усилием взяла себя в руки и села в машину.
- Для Бернарда это было бы трагедией, - ответила она. Голос ее дрожал - Дэмион еще никогда не слышал, чтобы в нем звучало столько эмоций. - Когда он выйдет из тюрьмы, его отклонения в поведении закрепятся, а не уменьшатся. Вероятность того, что он станет ходить по барам и приставать к посетителям, не уменьшится, а только возрастет.
- А как ты пытаешься его лечить? - спросил Дэмион с неподдельным интересом. - Каков первый шаг? Убедить его носить мужскую одежду?
- Нет. Убедить Бернарда поменять одежду совершенно невозможно. Его наряд - это его защита от общества, которое кажется ему слишком страшным. В ходе лечения я могу только убедить его, что существуют люди, которым он может доверять. Ему надо понять, что он может найти настоящих друзей, друзей, которые придут к нему на помощь в трудную минуту. Когда у него появится достаточно уверенности, чтобы вступить в постоянные отношения с другими, пусть даже эти отношения не будут иметь сексуального характера, тогда он перестанет приставать к незнакомым людям. Гораздо позднее, если нам очень повезет, он может набраться достаточно храбрости, чтобы отказаться от своего маскарада. Но я приучила себя не надеяться на слишком большие успехи.
Они очень мало разговаривали по дороге в больницу. Санди явно была поглощена своими мыслями, а Дэмион не хотел нарушать молчания. Увидев Санди в ее профессиональном качестве, он взглянул на нее совершенно новыми глазами. Его еще сильнее заинтриговал контраст между ее внешней сдержанностью и той щедростью и любовью к людям, которые выражались в ее работе. Более нелепого создания, чем Бернард, Дэмион еще не встречал, и тем не менее Санди принимала его без тени презрения или нетерпимости. Она реагировала на него просто как на человека, которому нужна ее профессиональная помощь. Бернард явно рассчитывал получить от Санди только сочувствие и понимание - и именно это она ему давала. Дэмион обнаружил, что как это ни абсурдно, но он завидует Бернарду.
