Жюльетта Бенцони - Марианна в огненном венке (Книга 2)
- Но это же, в конце концов, безумие! - взорвался Коленкур. - Я знаю русских и...
- Вы знаете дипломатов, господин герцог, вы знаете себе подобных, но вы не знаете русский народ. День за днем он уходил, оставлял город, свой святой город. И губернатор поклялся, что Москва не останется в ваших руках, чего бы это ему ни стоило...
Оба сановника переглянулись над головой молодой женщины.
- Почему же вы не сказали об этом раньше? - спросил наконец гофмаршал.
- Я пыталась... Я пыталась предупредить императора, но он не захотел меня выслушать. Вы знаете, какой он. Но теперь надо его спасать. Клянусь вам, что он в опасности. Разбудите его! Разбудите, если не хотите, чтобы это сделала я сама.
Она встала и хотела броситься к закрытой двери, но Коленкур схватил ее за руку.
- Прошу вас, княгиня, успокойтесь. Положение еще не столь трагично, и император утомлен. Уже три ночи он не спал, а дни были тяжелые. Пусть он немного отдохнет, да и вы тоже! Послушайте, что мы сейчас сделаем! Вы, Дюрок, пошлите за сведениями к губернатору и поднимите гвардию в ружье. А я возьму лошадь, поеду разобраться на месте и постараюсь собрать людей на помощь. В любом случае действовать надо незамедлительно! Все наличные войска будут брошены на борьбу с огнем.
- Хорошо, но не просите меня идти лечь. Я все равно не смогу заснуть.
- Тогда идите сюда, - сказал Дюрок, открывая дверь императорской прихожей. - Я поручу вас Констану, пока отдам распоряжения, а затем вернусь.
- Это не совсем прилично, - сказал Коленкур. - Мадам...
- Я знаю мадам, - оборвал Дюрок. - Это старый друг, и могу заверить вас, что после императора я не встречал более упорной головы, чем у нее. Идите по своим делам, а я займусь своими.
В прихожей они нашли мамелюка Дли и двух его товарищей, отчаянно споривших с Констаном. Камердинер императора прилагал максимум усилий, чтобы успокоить их, ибо, по всей видимости, они хотели того же, что и Марианна: разбудить императора.
Дюрок отослал их отдыхать и предупредил, что в случае необходимости их позовут.
- Мы еще не будем будить его величество. Он слишком нуждается в отдыхе, - добавил он строгим тоном. - А вы подняли такой шум, что глухой проснется.
Констан позволил себе улыбнуться, философски пожав плечами.
- Господин гофмаршал хорошо знает, что в армии, как и при дворе, они все таковы. Чуть что не так, они сразу теряют голову, если нет самого императора, чтобы сказать, что все идет хорошо.
- Было бы довольно трудно сказать это сегодня ночью, - пробормотала Марианна. - И если бы я была на вашем месте, дорогой Констан, я бы уже укладывала вещи его величества для переезда. Никогда не знаешь, что будет. И события могут развернуться с такой быстротой, что вы себе и представить не можете.
Который уже час?
- Скоро одиннадцать, госпожа княгиня. Позволю себе предложить вашему светлейшему сиятельству пройти, в ожидании возвращения господина гофмаршала, в салон. Там немного сыро, но горит огонь и есть удобные кресла, а я мог бы принести чашку доброго кофе.
Она улыбнулась ему, обрадованная видеть его по-прежнему благодушным, деловитым, подтянутым и одетым с иголочки, словно он целый час занимался своим туалетом. Поистине, он был образцом слуги.
- На огонь я сегодня уже насмотрелась, мой дорогой Констан, а вот кофе выпью с удовольствием.
Салон, о котором шла речь, оказался громадной комнатой, разделенной на две части карнизом, поддерживаемым двумя толстыми колоннами. Между стенами и колоннами стояли бронзовые треножники. Стены и колонны обильно покрывала позолота, но она немного почернела и поблекла от времени. Повсюду стояли кресла и канапе, а в углу, естественно, висела большая, сверкающая золотом и пурпуром икона, изображавшая изможденную Богородицу с громадными глазами. Изрядно запыленный, необъятный ковер покрывал черные мраморные плитки пола.
Марианна приостановилась, чтобы осмотреть убранство комнаты. Затем, в ожидании обещанного кофе, она подошла к окну и прижалась лбом к стеклу, глядя на панораму древней русской столицы. Сильный переменчивый ветер дул одновременно с севера и запада и гнал пламя к центру, засыпая еще нетронутые дома фонтанами искр и вызывая новые пожары. Демон огня пришел в Москву, и никто не мог сказать, удастся ли его обуздать.
Кофе появился вместе с Дюроком. Два старых друга принялись за него в молчании, словно совершая некий ритуал, каждый погруженный в свои мысли, стараясь не проявлять беспокойства. Ощущения и княгини и гофмаршала, вне всякого сомнения, были одинаковыми: этот город, на который в разной степени они возлагали такие надежды, казался им теперь челюстями библейского чудовища, готовыми сомкнуться на их хрупких человеческих телах.
Около половины первого ночи вспыхнул пожар в еще погруженном во мрак районе, затем еще один.
- Пожар распространяется! - заметил Дюрок удивительно хриплым голосом.
- Круг замыкается. Умоляю вас, друг мой, разбудите императора, пока еще не поздно. Я боюсь, я так боюсь... Эти люди решили не оставить в Москве камня на камне.
Он гневно пожал плечами.
- Да нет же! Это невозможно! Нельзя сжечь целый город, особенно таких размеров. Вы теряете самообладание из-за того, что горят предместья, но наши солдаты действуют, и они быстро схватят поджигателей, если только поджигатели существуют!
- Вы еще сомневаетесь в этом? Да вы все слепцы!
Уже несколько часов я пытаюсь убедить вас, что мы в смертельной опасности, а вы готовы принять меня за сумасшедшую. Я чувствую себя Кассандрой, старающейся урезонить троянцев...
Видя неуверенный взгляд Дюрока, она предпочла больше не углубляться в античные сравнения. Гофмаршал двора сейчас явно находился за сотни лье от Трои, и Кассандра была, очевидно, последней особой, чьи достоинства он хотел бы обсуждать. К тому же возвращение Коленкура изменило ход разговора.
На лице герцога де Висанса виднелись следы сажи.
Его мундир был изрешечен маленькими дырочками от искр, и глаза из-под нахмуренных бровей смотрели мрачно.
- Дела идут плохо, - признал он. - Осмотр, который я произвел вокруг Кремля, убедил меня, что мы можем пережить неожиданную драму. Пожар везде берет верх. Новые очаги возникли на севере, и ветер раздует их с минуты на, минуту. Но есть нечто более ужасное...
- Более ужасное, - проворчал Дюрок. - Не представляю себе, что это еще может быть!
- Помпы! Мы почти ничего не нашли! А те, что обнаружили, оказались негодными...
- И это не убедило вас в достоверности моих сообщений? - воскликнула возмущенная Марианна. - Чего же вы хотите? Ведь я сказала вам и повторяю, что все это заранее обусловлено и подготовлено до мельчайших деталей, что русские сами поджигают Москву по приказу их губернатора. И тем не менее вы все время отказываетесь выслушать меня! Бегите, черт побери! Будите императора и...
- И бежать? - оборвал Коленкур. - Нет, сударыня! Мы пришли сюда ценой таких больших усилий и жертв не для того, чтобы бежать подобно зайцам из-за нескольких горящих лачуг! Не первый раз горят дома под нашими шагами.
- Но это, без сомнения, первый раз, когда они горят за вашей спиной... Простите меня, пожалуйста, что я коснулась еще свежей раны! Я думаю только о спасении императора и его армии, господин герцог!
- Я знаю это, сударыня, и поверьте, что не сержусь на вас.
Удержавшись от движения плеч, которое выдало бы ее раздражение, Марианна отошла на несколько шагов.
Она была обескуражена, еще раз убедившись, насколько тяжело помешать мужчинам стремиться, очертя голову, к своей судьбе. Тем временем Дюрок спросил о других новостях.
- Как обстоят дела в городе?
- Войска стоят в боевой готовности. Что касается местных жителей, то для поджигателей они ведут себя странно. В слезах оставляют свои дома и толпятся в церквах. Они переполнены.
- А здесь?
- Кроме императора, все на ногах. Галерея полна обезумевших людей. Волнение всеобщее, и, на мой взгляд, возможна паника. Пожалуй, пришло время, как это ни печально, разбудить его величество.
- Ах! Немедленно! - не смогла удержаться Марианна.
Коленкур повернулся к ней и сурово сказал:
- Положение требует этого, сударыня. Но мы потревожим императора не для того, чтобы бежать. Просто он своим присутствием успокоит тех во дворце, кто готов поддаться панике.., вы первая, княгиня.
- Что бы вы обо мне ни думали, я ничуть не собираюсь поддаться панике, господин герцог! Но я считаю, когда дому грозит катастрофа, лучше предупредить хозяина. Который час?
- Скоро четыре! Идите туда, Дюрок!
В то время как гофмаршал направился к императорской спальне, куда Констан уже открыл дверь, Марианна, отнюдь не жаждавшая остаться с Коленкуром, который, видимо, не питал к ней особой симпатии, решила пойти на поиски Жоливаля и Гракха. При такой сумятице они не могли спать. Сейчас они, быть может, очень беспокоятся о ней. И она направилась наверх.
