Марджори Иток - Рассвет на закате
Держа чашку с горячим кофе загорелыми руками с длинными пальцами, Энтони Мондейн сделал осторожный глоток и взглянул прямо на Бентона Бонфорда, сидящего напротив.
— Продайте мне магазин, Бонфорд. Я дам хорошую цену. Наличными.
Бентон, который не имел ничего против того, чтобы второй раз перекусить, попробовал жареную картошку, которая, что характерно для ресторанной еды, внутри была сырой и похожей на рассыпающийся картон, отодвинул и взамен взял яйцо. Он едва взглянул на собеседника:
— А почему вам? Почему не кому-нибудь другому?
— Потому что я присмотрю за Элинор. А кто-то другой не сделает этого.
— Ах так? Хорошо. Но я никогда не думал, что вы филантроп, Мондейн. Передайте соль.
Тони передал. И пожал плечами:
— Можете думать, что хотите. Предложение остается в силе.
Бентон аккуратно положил на мягкий тост два квадратика желе, разминая его по всем четырем углам. У стойки высокий и худой водитель грузовика кинул свою ковбойскую шляпу с загнутыми полями на подставку для салфеток и раскатисто крикнул:
— Привет, Шерли! Привет, Билл! Доброе утро, Мелисса! Эй, там, в кухне, Хелен, все повторить и не забудь молоко в кофе!
Бентон ответил тихо, и из-за шума Тони пришлось наклониться поближе:
— И как вы будете присматривать за Элинор?
— Я гарантирую, что она будет вести дела в магазине. Господь свидетель, я этим заниматься лично не желаю. Но ведь совершенно ясно, что, если управлять магазином будет кто-нибудь другой, это разобьет ее сердце. Ведь магазин — это вся ее жизнь.
Бентон согласился и, доедая свой тост, спросил:
— А что почувствует Элинор, если вы купите магазин?
— Это ее оскорбит сперва.
— А потом?
— Потом смирится. Она не глупа.
Бентону хотелось бы узнать, какие последствия повлечет за собой «смирение» для Элинор, и тут он решил, что его осенила отличная идея:
— А почему бы нам не спросить ее?
Мондейн сжал челюсти:
— Проклятье, Бонфорд, не будем мы спрашивать ее! Я не могу вечно болтаться в этом городишке, да и вы уж точно не хотите здесь задерживаться. А Элинор не знает, чего она хочет, вы уже сегодня убедились в этом. — Он понизил голос и заговорил рассудительно: — Продайте мне. Сегодня же. Или завтра. Вы поедете домой с набитыми деньгами карманами. А я скажу Элинор, что ее жизнь продолжается, как и прежде.
Бентон открыл упаковку желе и съел ее при помощи ложки. Затем он взглянул на Энтони Мондейна и спокойно сказал:
— Чушь.
Это было равносильно объявлению войны.
Глава 11
Когда мужчины вернулись, Элинор поняла, что их антипатия друг к другу была настолько сильной, что они и не пытались ее скрывать.
Сама же она чувствовала себя червяком перед клювами двух малиновок. И, как известно, в такой ситуации червяка поздравить не с чем.
«Джулия, — мрачно подумала она, — если бы я так сильно тебя не любила, я возненавидела бы тебя за то, что по твоей вине попала в эту ситуацию».
Ей и так выдалось напряженное и беспокойное утро, которое можно было сравнить с танцами на краю пропасти. Один из помощников, работающий неполный день, упаковывая вещицы из стекла после семинара, разбил крышку от конфетницы, а эта крышка стоила больше, чем сама конфетница, поскольку могла еще служить крышкой для сахарницы. А после того как троица молодых людей села в свой «крайслер» и укатила домой, Бен обнаружил новую трещинку в дорогой фарфоровой японской вазе. Да еще пришел Марвин Коулс, который последние полчаса ходил за ней по пятам.
Увидев Бентона Бонфорда, он протянул ему навстречу пухлую руку:
— Здравствуйте, сэр, как дела? Примите соболезнования насчет вашей тетушки, она отличная была женщина. Мы все будем скучать по ней, не только эта маленькая леди. Я — Марвин Коулс, мой магазин на северной стороне площади.
Бентон очень быстро пожал его руку, заметив напряженность во взгляде Элинор. Почему-то этот краснолицый весельчак с лоснящимся лицом ему был неприятен.
Коулс привык повсюду получать отпор и даже глазом не моргнул. Он спокойно изрек:
— Я хотел бы знать, могу ли я поговорить с вами наедине. У меня к вам небольшое предложение.
«О, Господи, — подумала Элинор, — он сейчас станет предлагать, чтобы Бентон продал ему магазин. Пожалуйста, не ему. Кому угодно, только не ему».
Она отвернулась от Бентона, и он не мог видеть ее лица.
Бентон сказал:
— Побеседуем здесь.
Коулс немного смутился. Затем пожал плечами:
— О’кей. Отлично. Я могу сказать это прямо здесь. Я хочу купить у вас магазин. Все, что в нем. Фургон. Дом тоже, если хотите. Я дам вам отличную цену, а маленькая леди может остаться здесь.
«О конечно, — подумала Элинор. — Так оно, конечно, и будет, по крайней мере до тех пор, пока Бентон Бонфорд не отправится туда, откуда приехал, и ты не извлечешь максимальную выгоду из всего, включая мои знания. Именно этого ты всегда и добивался».
Элинор бесцельно перелистывала страницы в ежедневнике Джулии, ничего не видя и только желая сдержать набегавшие слезы и ничего не слышать. Вдруг на ее руки легла загорелая ладонь, словно защищая. Тони подмигнул ей. У Элинор возникло чувство досады. Ей была невыносима мысль о покупке магазина Тони или Марвином. Что же ей делать? Как ей следует поступать?
Элинор не желала кому-либо принадлежать, словно послушная домашняя кошечка. Она сидела в старом потрепанном кресле возле письменного стола Джулии, освещенная бледными лучами солнца, проникавшими через высокие пыльные узкие окна, смотрела на Томасина, развалившегося на подоконнике с нелепой розовой ниткой, которая свисала с его порванного уха, и вдыхала запах опилок, лака, считая нелепым все, что предлагали ей присутствующие здесь мужчины. Ей хотелось поскорее уйти.
Но этого делать нельзя. «Так что прояви мудрость, Элинор. Плати проценты. Все-таки Тони лучше, чем Марвин».
Она заставила себя пошевелить рукой и ответить на рукопожатие. Бентон Бонфорд уловил ее движение, и если бы Элинор в этот момент посмотрела в его сторону, то увидела бы, что его челюсти сжались. Бентон, обращаясь к Марвину Коулсу, сухо произнес:
— Подайте свое предложение в письменной форме. Тогда мы посмотрим, мистер Коулс.
— Вполне достаточно. Я так и сделаю. Элли, моя дорогая, — и он с улыбкой обернулся к Элинор, — не найдется ли у вас лишних больших глиняных горшков? Одна покупательница предлагает мне бананы за них.
Внезапно Элинор поняла, что сказал Бентон Бонфорд: «Подайте это в письменной форме. Тогда посмотрим». Неужели этот идиот сразу не понял, что за тип Марвин Коулс?
Несмотря на все усилия, ей не удалось улыбнуться в ответ Марвину. Она произнесла рассеянно:
— Может быть. Спросите Бена, он под навесом.
— Хорошо. Я заеду на обратном пути. Пока, добрые люди. Мистер Бонфорд, скоро увидимся.
Никто не проронил ни слова, пока его шарканье не затихло вдалеке. Элинор пребывала в растерянности. Разве все уладить не было идеей Бентона Бонфорда? И разве он не понимает, что Марвин Коулс — паразит и пьяница? И как Бентон мог даже предположить, что такой неряха сумеет подняться на высоты в том бизнесе, который вела его тетка? Ради всего святого, ведь деньги — это еще не все. Если только речь идет о том случае, когда их нет.
Воцарилось зловещее молчание. На лице Тони Мондейна застыло выражение явного неодобрения. Лицо Бентона Бонфорда не выражало ничего, словно было высечено из камня. И лишь одна Элинор была похожа на испуганного цыпленка.
Она взяла карандаш, постучала по столу, сломав грифель, почувствовала себя полной идиоткой и нервно сказала:
— Ах да. Телефонные звонки. Пока вы отсутствовали. Я почти забыла. Во-первых. — Она взглянула на Бентона, который оглянулся и посмотрел на нее отсутствующим взглядом. — Мэтт заболел. Это адвокат Джулии. Прошлой ночью ему пришлось выйти на улицу во время грозы, он искал щенка. Он здорово простудился, но сказал, что надеется завтра быть в офисе.
Бентон пожал плечами:
— Нет проблем. Я еще буду здесь.
«Конечно, он будет. Пока не набьет карманы деньгами. А вот потом он уберется, так ведь, парень?»
Стараясь не показывать своих эмоций, Элинор повернулась к Тони, который по-прежнему сидел, не шевелясь, за столом напротив нее.
— И звонили из вашего магазина в Сент-Луисе. Агент из «Сотбис» вылетел сегодня рейсом «Трансуорлд Эйр лайнс» и прибудет в Сент-Луис к десяти. Надо ли, чтобы кто-нибудь встретил его?
— Проклятье! — тихо выругался Тони. Только не Доминик. Он стукнул кулаком по крышке стола. — Полагаю, что это лучше всего сделать мне. Человека из «Сотбис» полагается встретить наилучшим образом, так ведь?
Широко улыбаясь Элинор, он сделал круговое движение рукой, которое объединяло их обоих и исключало Бонфорда, поскольку фермер из захолустья, вероятно, думает, что «Сотбис» — это ярмарка подержанных машин, а не элитарный антикварный аукцион.
