Норма Ньюкомб - Излучина реки
– Женщины склонны хранить самый немыслимый мусор, – прокомментировал он. Затем взял один за другим несколько ключей. – Это ключи от сейфов, – объяснил он. – Полагаю, Джонс, у вас есть полный список сейфов, которые арендовала фирма?
Джонс достал из кармана листок бумаги, где были написаны номера сейфов. Он проверял их, вычеркивал, когда Рэгсдейл называл номера ключей. Услышав очередной номер, Джонс на секунду запнулся, затем приказал:
– Повторите еще раз!
Рэгсдейл назвал номер еще раз и добавил от себя:
– Сберегательный банк «Уилльямбургз» в Бруклине. – Он нахмурился. – Странно, я не помню, чтобы мы арендовали там сейф.
Джерри сказала обыденным голосом:
– Это сделала я, сэр. Вы хотели иметь удобно расположенный сейф в Бруклине для размещения там депозита, так что арендовала его я.
– На ваше имя или на имя фирмы? – спросил Пфаутч. – Я потому об этом спрашиваю, мисс Дорсетт, что номер не указан в списке и, очевидно, этот сейф не был обыскан , агентами, которые расследовали дела компании.
Она помедлила.
– Думаю, на мое личное имя. В то время у нас уже начинали появляться различные агенты, и мистер Рэгсдейл захотел иметь сейф, в котором он мог бы хранить конфиденциальные сведения, касающиеся его клиентов.
– Это просто наглая ложь! – закричал Рэгсдейл. – Что вы пытаетесь со мной сделать, Джерри?
Джонс позвонил по телефону, и они сломя голову помчались в Бруклин. Представитель банка ожидал их около высокого, оригинальной конструкции здания, и, когда они покончили с рукопожатиями, сказал:
– Мы всегда рады оказать помощь полиции, господа. К счастью, после вашего звонка у нас было достаточно времени, чтобы заняться этим делом. Прошу вас, проходите вот сюда.
Их провели в комнаты, где находились частные сейфы. Коробку принесли на стол и вскрыли. Там лежал конверт из коричневой плотной бумаги, тщательно запечатанный. На печати было нацарапано имя Дона Рэгсдейла. В конверте хранился длинный плоский футляр, а в футляре находились драгоценности.
Рэгсдейл решил, что немногословие произведет более сильное впечатление.
– Джентльмены, – просто сказал он, – вот они.
Пфаутч уставился на Джонса, а Джонс покраснел так, что стал почти свекольного цвета. Рэгсдейл запаниковал.
– Ну? – потребовал он. – В чем дело? Джонс взглянул на него чуть ли не с жалостью.
– Не надо было вам пытаться воровать, Рэгсдейл, – сказал он. – Вор должен быть мастером своего дела, специалистом. А для того, чтобы быть специалистом, необходимо иметь специальные знания. Мы с вами об этом уже говорили.
– Что еще такое?
– Ключ был найден среди ваших вещей. В сейфе находилась коробка, в которой был запечатанный конверт. Мисс Дорсетт не касалась печати – это видно по тому, как нацарапана ваша подпись. И вы полагаете, кто-нибудь поверит, что она украла конверт, содержание которого ей было неизвестно? Я готов держать с вами пари, Рэгсдейл, – ставлю сто против одного, сто долларов против одного цента – что внутри мы найдем ваши отпечатки и что нигде не будет отпечатков пальцев мисс Дорсетт.
– Вы оказываете на меня давление! Вы просто ищете лазейку для нее!
Джерри повернулась к представителю банка.
– Сэр, – спросила она, – чьи имена написаны на карточке аренды сейфа?
– Джеральдина Дорсетт, Дональд Рэгсдейл.
– Я подписывал много чего, – лихорадочно заговорил Рэгсдейл. – Люди то и дело приходили ко мне с документами на подпись. Джерри снова спросила представителя банка:
– Разве у вас не ведется регистрация всех, кто пользуется сейфами, – я имею в виду имена, даты, время и так далее?
Рэгсдейл смертельно побледнел:
– С какой стати им это делать?
– Как зачем? Для защиты чести банка, разумеется, – ответил чиновник. – Это всем известно.
– Только не моему бывшему боссу, – едко откликнулась Джерри. – Он никогда не считал мелкие детали достойными своего внимания. Ему не нравилось загружать ими голову, это мешало сосредоточиться на более важных делах.
Рэгсдейл рванулся к двери, но обнаружил, что Джонс уже поджидает его там.
Глава 16
Китти отвернулась от окна номера на двенадцатом этаже отеля «Балтимор» в Центральном районе Нью-Йорка. Голосок из батареи отопления пожаловался:
– В Нью-Йорке так шумно! Я ненавижу Нью-Йорк! Ненавижу!
– Уймись, мартышка.
– Мисс Дорсетт, а почему мы не можем прямо сейчас уехать домой?
– Скоро поедем. Еще есть дела.
– А почему мы должны все время оставаться в номере?
– Я жду гостя. Но, может быть, ты хотела бы спуститься в вестибюль?
– Это ничуть не лучше, чем все время сидеть в комнате.
– Все-таки ты подождешь в вестибюле, правда?
Китти ответила, что подождет, и поскакала к двери. Двадцать минут спустя появился первый из ожидаемых гостей. Джонс сунул в руки Джерри огромную коробку конфет.
– Могу себе это позволить, – похвастался он. – Компания выплатила мне шикарную премию.
– Вы ее заработали.
Он уселся в голубое кресло поближе к окну.
– Наверное, в Биг Скай мы порядком осложняли вам жизнь? Вы вряд ли могли быть счастливы, зная, что мы занесли вас в список подозреваемых.
Джерри хихикнула.
– Вы никогда не заставляли меня почувствовать себя несчастной, мистер Джонс, право же, нет. Я ведь знала, что не похищала никаких драгоценностей. А что будет с Доном Рэгсдейлом?
– Он вернулся опять за решетку. Против него не будет выдвигаться обвинение в краже, так как драгоценности были возвращены миссис Шорлинг. Но Пфаутч отбросил его от себя подальше, словно горячую картофелину. Рэгсдейл должен отсидеть минимальный срок по своей статье, прежде чем поднимут вопрос о его досрочном освобождении под честное слово.. И я отнюдь не уверен, что ему удастся добиться такого освобождения после первого прошения.
Джерри кивнула – это показалось ей вполне естественно. Все-таки она чувствовала какую-то жалость к Дону, и эта жалость заставила ее сказать:
– Я вовсе не озлоблена, мистер Джонс. Мне кажется, я понимаю, чего пытался добиться Дон. Он хотел выйти на свободу и боялся, что вы просто не отпустите его, если он лишь сообщит вам, где лежат драгоценности, – боялся оказаться обыкновенным вором.
– И все-таки он пытался провернуть на редкость мерзкое дельце. Если бы он в этом преуспел, вы бы отправились в тюрьму, независимо от того, виновны вы или нет. Если хотите знать мое мнение, этот парень просто негодяй высшей пробы. Я все написал в моем отчете и направил его начальству тюрьмы. Рэгсдейлу придется несладко – ведь он будет вынужден убеждать комиссию по досрочному освобождению, что краткое пребывание в тюрьме смогло радикально преобразить его.
Джерри содрогнулась.
– Я хотел вам кое-что сказать, – заявил Джонс. – Вы слишком мягкосердечны. Мак-Кензи заметил это в первый же вечер, когда мы заявились к вам в Биг Скай. Он сказал мне тогда:
«Вот подсадная голубка, которая и в жизни-то настоящая голубка. И все потому, что у нее слишком мягкое сердце».
– Мне очень жаль вспоминать про мистера Мак-Кензи.
– Это еще одна причина, по которой Рэгсдейлу место за решеткой, мисс Дорсетт. Я не виню его за смерть Мак-Кензи. Если бы тогда мы не были заняты расследованием кражи драгоценностей, мы были бы заняты чем-нибудь другим. В любом случае, если приходит твой час умереть, ты умираешь. Но Мак-Кензи умер, расследуя эту кражу, а Рэгедейл, – это ясно как день, – украл драгоценности. Да, ему придется там потрудиться, прежде чем он будет освобожден, можете мне поверить… Но вернемся к тому, что сказал мне Мак-Кензи. На вас просто написано, что вы слишком мягкосердечны, и это не приносит ничего хорошего. Ведь вам до сих пор жаль Рэгсдейла, сознайтесь.
– Видите ли, вначале он был очень добр ко мне. Я ведь не проходила никакого специального секретарского обучения, а он дал мне работу. И продвигал по службе, давая возможность зарабатывать по тысяче в месяц к тому времени, когда мне исполнилось двадцать четыре года.
– Вот это-то и должно было насторожить вас. Я считаюсь отличным специалистом в нашей области, мастером своего дела, и все же в год я зарабатываю не больше десятки. А вы, всего лишь секретарша без специального образования, получали двенадцать. Почему?
– Я никогда об этом не задумывалась.
– А он назначал вам свидания перед тем, как повысить по службе?
– Нет, – Джерри вспыхнула. – Это было уже позднее.
– О'кей. У него же была до вас отличная секретарша, которая знала дела фирмы наизусть, но он не повысил ее по службе, что казалось бы вполне естественным. Рэгсдейлу нужна была подсадная утка, неопытный сосунок-новичок, которая будет делать, что ей говорят, и не задавать лишних вопросов, потому что не поймет, что деловые методы ее босса несколько необычны.
– Я не могу поверить, что он спланировал все заранее.
– Только потому, что вы слишком мягкосердечны. Это лишь вредит вам. Слушайте, да ведь любому бизнесмену, который занимается законным делом законным образом, нет нужды платить кому бы то ни было по двенадцать тысяч в год только за то, чтобы проворачивать грязные делишки. Он просто сам будет вести все свои дела. Ему не надо, чтобы кто-нибудь припрятывал то одно, то другое в банковские сейфы, расположенные в, разных концах города. Вы же знаете, что обнаружилось на суде. А сколько раз вам приходилось отвечать во время перекрестного допроса, что вы ничего не знали о том или об этом? В конце концов окружной прокурор принялся даже смеяться над вами. Потом он понял, что для Рэгсдейла вы были лишь подсадной уточкой, и тут уж сменил гнев на милость. Поймите, я лишь пытаюсь доказать вам, что Рэгодейл вовсе не был так добр. Он нанял вас только потому, что вы были не обучены бизнесу, и продвигал он вас по службе по той же самой причине. И драгоценности он отдал вам, чтобы вы припрятали их как раз в тот момент, когда никто не предполагал, что он будет прятать что-нибудь от следователей. Настоящая секретарша бы непременно удивилась и, возможно, начала бы задавать ненужные вопросы. Но только не вы. Для вас он был добрым человеком, героем, возможно, будущим мужем, рыцарем в сияющей броне.
