Элизабет Эллиот - Обрученные (Ремингтон - 3)
Гай подошел к длинному столу и положил на него свои книги.
- Вы сами стремились отрабатывать ваше проживание здесь. Раз так, я хотел бы, чтобы вы сшили мне тунику, - его слова прозвучали резче, чем он сам того желал, и Гай попытался их смягчить: - Конечно, вы можете шить платья и для себя, если захотите.
Клаудия оглянулась и ровным голосом произнесла:
- Что вы, барон. За всю мою жизнь в Лонсдейле у меня не было такого количества платьев. Сегодня я даже растерялась, выбирая себе наряд в гардеробе. Вряд ли мне понадобится что-нибудь еще. Спасибо.
Она еще и недовольна! Недовольна его щедростью. Что ж, очередная тактическая ошибка с его стороны. Пожалуй, хватит забрасывать ее подарками.
- Дело ваше, - пробормотал он. В сложившейся ситуации отступление показалось ему единственным мудрым выходом. Гай сел за стол и раскрыл переплетенный кожей том.
Вскоре перед ним лежали раскрытыми все книги. Стола уже не было видно: он был беспорядочно устелен листами пергамента. Его перо ровно бегало по странице - он так же умело орудовал пером, как и мечом. Вдруг Клаудия запела, вряд ли отдавая себе отчет в том, что делает. Ее густой страстный голос плыл по комнате, лаская и укачивая невидимыми руками. Гай узнал любимую песню венецианских гондольеров, и перед его глазами предстала теплая летняя итальянская ночь.
Гай представил, как он плывет в такую ночь в гондоле, сжимая Клаудию в объятиях. Длинные колонки цифр перед его глазами превратились в темные каналы, усыпанные отражениями звезд. Он уже слышал плеск воды, легкий шум плывущей лодки, чувствовал запах роз, исходящий от прильнувшей к нему Клаудии. Гай закрыл глаза, и видение стало еще ярче. Он уже почти осязал сладость ее губ.
Наконец песня закончилась, и Гай медленно открыл глаза. Белое гусиное перо повисло над страницей, украшенной огромной чернильной лужей. Выругавшись, он отложил перо, понимая, что работу надо начинать сначала.
- Мне очень жаль, - ее тихие слова прозвучали так близко, что он чуть не подпрыгнул от неожиданности. Клаудия коснулась его плеча своей рукой.
- Я, право же, не хотела вас напугать, барон. Просто вы сидели над своими книгами с таким хмурым видом...
Гай повернулся и уперся взглядом в ее грудь. Смутившись и опустив глаза, он постарался сделать вид, что весь ушел в свои бумаги. Пальцы его были испачканы чернилами. Вытерев их промокашкой, он отбросил ее в сторону.
- Вы прочитали то, что я пишу?
- Простите, я совсем не хотела подглядывать.
- Тут нет особенных секретов, - успокоил ее Гай, - только головоломки.
- Головоломки? - недоуменно повторила она.
Он указал ей на свои книги.
- Загадки и головоломки. Здесь записи о всех сделках, заключенных моими агентами. По этим книгам можно проследить историю каждого рулона ткани, выпущенного в моих мастерских.
Клаудия нагнулась, чтобы получше разглядеть записи, и ее дыхание согрело ему щеку.
- А вы расскажете мне одну из таких истории?
В ату минуту он, кажется, готов был выполнить любую ее просьбу. Гай стиснул зубы, силясь взять себя в руки, пододвинул к себе одну из книг и открыл ее на первой попавшейся странице. Что ж, он расскажет ей о каком-нибудь из своих дел, расскажет со всеми подробностями; ей, разумеется, скоро это наскучит, и тогда наконец она оставит его в покое.
- На самом деле это одна длинная история, состоящая из нескольких частей. В апреле я заключил сделку с неким Валтасаром из Венеции. Я выменял у него партию сукна на 300 золотых флоринов, 180 рулонов кружев и пятьдесят связок стеклянных бус, - он взял другой том и перевернул несколько страниц. - А вот здесь мы видим, как один из моих агентов выменивает у норвежского негоцианта 50 связок стеклянных бус на 60 горностаевых шкурок. После чего 20 шкурок купил Альфред в Лондоне за 20 флоринов, а остальные один бургундский дворянин обменял на 5 бочонков вина. Ну и, наконец, вино это было продано английскому графу за 63 флорина, - он посмотрел на нее, уверенный, что она вот-вот заснет от скуки, но, к своему удивлению, увидел, что Клаудия внимательно читает записи - или, по крайней мере, делает вид. В любом случае, он не мог оторвать взгляда от ее задумчивого лица.
- Вообще-то это довольно простая сделка. Как правило, все бывает гораздо сложнее. Не всегда пути товаров можно так же легко проследить, однако в конечном счете я всегда знаю, сколько приносит мне дохода каждый рулон ткани.
Клаудия, опершись о стол одной рукой, наклонилась, чтобы получше прочесть написанное.
- А зачем вам это знать?
- О, по многим причинам. Мои писцы ведут учет всех моих средств. Мне же нужно быть уверенным, что сведения писцов находятся в согласии с отчетами моих агентов. Я сам слежу за балансом моей торговли, и, кстати, это делает моих честных служащих еще честнее. - Ему хотелось и дальше любоваться ее прекрасным профилем, но вместо этого он стал внимательно изучать чернильное пятнышко у себя на пальце. - К тому же эти записи помогают мне планировать новые сделки.
Перегнувшись через его плечо, Клаудия указала на одну из записей.
- Вы выручили на 23 флорина больше, меняя шкурки на вино, вместо того чтобы продавать их в Лондоне. Так, может, вам стоит увеличить ваш товарооборот в Бургундии?
- Возможно. - Гай удивленно посмотрел на нее: подсчет был верным. - Но нужно ведь учесть и все затраты: не забывайте, что шкурки занимают гораздо меньше места, чем огромные бочки с вином. Вы не учли стоимость перевозки. Но, конечно, если корабль плывет из Италии с полупустым трюмом, погрузить в трюмы бочки с бургундским чрезвычайно выгодно.
- Ясно. - Что-то в одной из далеко лежащих книг привлекло внимание Клаудии, она потянулась за ней, и ее грудь случайно коснулась плеча Гая. От этого вполне невинного прикосновения его бросило в жар, и он приложил огромное усилие, пытаясь понять, что она ему говорит, и не думать о том ничтожно малом расстоянии, которое их разделяет.
- Здесь, наверное, должно было быть написано 32 рулона кружев, а не 23 - иначе в сумме не выходит 180. - Клаудия взглянула на него и тут же смущенно потупилась, как будто поймала себя за каким-то недозволенным занятием. - Хотя, конечно, я могу ошибаться.
Гай изучил отчеты всех шестерых агентов, переписав оттуда все упоминания о кружевах. Затем он сложил все числа и обнаружил, что девяти рулонов не хватает. Подставив 32 вместо 23, он увидел, что все сходится.
- Вы что, подсчитали все в уме? - он в изумлении повернулся к ней.
Клаудия кивнула.
- Но как же вы могли понять, что ошибка именно здесь?
- Если я вам скажу, вы сочтете, что я не в своем уме.
- Не мучайте же меня!
- Все дело в том, что иначе сделка получается неравноценной. - Она настороженно поглядела на Гая и показала на первый том. - Вот эти 12 рулонов были проданы в несколько приемов, и в результате вы получили за них 16 флоринов. А вот в этой сделке участвовало 42 рулона, денег же выручено 58 флоринов чистого дохода, - она без запинки произносила суммы, вырученные за каждый рулон, и, наконец, еле заметно улыбнулась, когда ее палец, двигавшийся вниз по колонке цифр, замер напротив ошибки, - а вот здесь не сходится, поскольку цена этих рулонов 31 флорин. И если мы сравним среднюю цену рулона с ценой этой партии товара, то это будет скорее стоимость 32, а не 23 рулонов.
Святые угодники! И это ее-то он хотел смутить и усыпить своими денежными делами! Гай не верил своим ушам.
- Неужели вы в уме подсчитали среднюю стоимость?
Она кивнула:
- Вы можете получать 4 флорина чистой прибыли с каждых трех рулонов.
Она была права - Гай недавно сам получил эту сумму после долгих вычислений. Он решил проверить ее.
- Так какая же будет прибыль от 180 рулонов кружев? - он украдкой заглянул в книгу, но так, чтобы она не Могла видеть записанных там цифр.
- Примерно 240 флоринов.
- Ну а если бы мне удалось получать по 5 флоринов, а не по 4 за рулон, тогда что?
- 300 флоринов прибыли, разумеется.
Он откинулся на стуле и уставился на нее в полном изумлении.
- Я так и знала, что не нужно вам говорить. Теперь вы, наверно, решите, что я со странностями.
- Я решу, что вы - чудо! Кто научил вас так быстро считать?
- Мой отец говорил, что у меня от природы есть склонность к математике. Учителя моих братьев заодно учили и меня.
- Не сомневаюсь, вы были прекрасной ученицей. - Он внимательно следил за тем, как едва заметно изменилось ее лицо, прежде чем она ответила ему. Клаудия прекрасно владела искусством скрывать свои чувства, но ведь и он уже давно научился читать по лицам. Гай отлично понимал, что она сейчас злится на себя за то, что проболталась о своем прошлом, пытаясь понять, не навредила ли себе - жизнь в Лонсдейле, похоже, приучила ее к осторожности.
- Садитесь, - он встал со стула, - если вы и впрямь непременно хотите оплатить свое пребывание здесь, то уж лучше займитесь бумагами, а не шитьем. Портных у меня, слава Богу, и так хватает.
