Джуд Деверо - Герцогиня
Оман кивнул головой и вышел. Клер вернулась к Тревельяну.
- Могу я что-нибудь сделать для вас? - спросила она.
- Мне холодно, ужасно холодно!
Девушка без колебаний залезла под одеяло и прижала Тревельяна к себе, пытаясь согреть его. Чувствуя, как передается ей дрожь Тревельяна, она представляла, как ему плохо.
Клер прижимала его к себе, гладила мокрые волосы, шептала слова утешения, как ребенку. Она испытывал странное чувство, лежа рядом с этим человеком. Тревельян прижимался к ней, цепляясь за руку, как будто боялся, что она уйдет.
- Ш-ш-ш, мой дорогой, - шептала Клер. - Спи, засыпай.
Девушка не знала, слышит ли ее Тревельян, но уговоры возымели действие: он расслабился в ее объятиях, а она продолжала гладить его по спине.
Тревельян уткнулся лицом в шею Клер, положил подбородок на ее плечо, и постепенно страшный озноб утих. Она нежно гладила его по голове, поправляла волосы и улыбалась про себя. Сейчас Тревельян уже не казался ей старым, не раздражал своим цинизмом. Он был похож на маленького ребенка, которому нужна мать. Она улыбнулась и прикоснулась губами к его лбу, а он еще сильнее прижался к ней. Прошел час, прежде чем вернулся Оман.
- Все в порядке, мисс, - доложил он.
Не выпуская Тревельяна из объятий, Клер взглянула на слугу и тут же заметила, что на его тюрбане нет изумруда. Он общался с ее сестрой, и Клер сразу догадалась, что произошло.
- Где твой камень? - спросила она строго. Вместо ответа Оман пожал плечами.
- Ты дал ей камень на время или отдал навсегда?
- Я одолжил его всего на три дня. Скромная драгоценность будет чудно смотреться на таком молодом и прекрасном существе.
- Ну, Отродье! - прошептала в бешенстве Клер и взглянула на спящего Тревельяна. Во всяком случае, Сара Энн точно сделает все, как надо. Отродье наверняка получает удовольствие от этой игры и лжет так искусно, что никто не узнает об отсутствии Клер.
Девушка решила, что гораздо легче узнать человека, когда ухаживаешь за ним. К полуночи Тревельян глубоко заснул, и Клер смогла встать. Она постояла минуту у кровати, глядя на своего пациента и чувствуя себя совершенно измученной. Танцы, длительная прогулка и страх, вызванный внезапной болезнью Тревельяна, лишили ее сил. Клер больше всего хотела нырнуть в постель и заснуть, укрывшись пуховой периной.
Тревельян лежал на спине и спокойно спал. Клер клонилась и убрала прядь волос с его лба. У Тревельяна были длинные волосы, и эта прическа шла ему. Оман зажег свечи, и Клер отметила про себя, что на лице Тревельяна появился здоровый загар, он уже не напоминал скелет. Клер погладила кончиками пальцев шрамы на щеках Тревельяна. Интересно, как он их получил? Она присела на край кровати, разглядывая его лицо. Широкие скулы. Квадратная челюсть. Жесткие черные бакенбарды. Густые усы, мягкие и пушистые, чувственный рот.
- Господи! Да вы очень красивы, господин Тревельян, - прошептала она. Конечно, он не так хорош, как ее светловолосый Гарри, у него скорее демоническая внешность. Если бы они играли в театре, то Тревельян был бы превосходным злодеем, а Гарри - героем-любовником. Может, ей следует подать эту мысль приятелю Отродья, тому старичку, который пишет пьесы с одним героем?
- Ну что, ему лучше?
Клер подпрыгнула от неожиданности, застигнутая врасплох. Она повернулась к Оману.
- Думаю, самое худшее позади. У него часто бывают такие приступы? Клер хотела знать, болен ли Тревельян или это случайный приступ. Она боялась ответа Омана, боялась, что это смертельная лихорадка.
Индус не ответил, опять пожав плечами, что должно было означать: не знаю, не беспокойтесь, на все воля Аллаха.
- Ты не принесешь мне горячей воды? Я хочу умыть его. - Несколько минут спустя Оман принес кувшин воды, и Клер стала обтирать лицо и шею Тревельяна. Она откинула одеяло и сняла пояс, державший плед. Осторожно и почтительно она отстегнула брошь главы клана и положила ее на столик у кровати.
Тревельян спал как убитый, и Клер решила, что ничто в мире не в состоянии его разбудить. Он даже не пошевелился, когда она приподняла его, обняв за плечи, чтобы вытащить плед из-под спины. Полотняная рубаха Тревельяна промокла от пота. Клер расстегнула ее и провела полотенцем, смоченным в горячей воде, по спине, соленой от пота.
Возле ключицы Клер увидела глубокий шрам. Это удивило ее, хотя она уже успела привыкнуть к шрамам на его лице. Она расстегнула рубаху ниже и обнаружила еще два шрама. Забыв о скромности, она совсем расстегнула рубашку на Тревельяне. У него была не очень широкая, но мускулистая грудь. Очевидно, он раньше много занимался гимнастикой. Клер особенно заинтересовало множество мелких белых шрамов на ребрах. Она провела пальцем по одному, другому, третьему... И предположила, что это следы ножевых ранений. Что произошло тогда с Тревельяном? Шрамы были длиной от одного до трех дюймов, и удивление вызывало их количество. Клер слышала, как жестоко обращались с воспитанниками в английских мужских школах, эти следы вряд ли оставила палка воспитателя. Она решила раздеть Тревельяна и осмотреть все его тело.
- Помоги мне, - сказала она Оману, избегая смотреть ему в глаза. "Пусть считает, что так ухаживают за больными все американские девушки", - подумала она.
Тревельян застонал, когда Оман с помощью Клер принялся раздевать его. На его спине Клер увидела шрамы. Четыре возле шеи и на левом плече. Они напоминали следы когтей, как будто какой-то крупный зверь прыгнул сверху на спину. Происхождение этих шрамов понять было легче. Отец Клер любил охотиться и, возвращаясь домой из экспедиций в глухие места американского Запада, рассказывал леденящие кровь истории об охотниках, вступавших в схватку с медведем или пумой.
Но Клер не знала, любит ли охоту Тревельян. В его комнатах не было охотничьих трофеев, как у ее отца. Отец любил рассказывать, когда и какого зверя он добыл.
Она отослала Омана и обтерла грудь и спину больного горячей водой. Потом достала из сундука, стоявшего у окна, чистую рубашку, весьма странного вида: сшитая из тонкого хлопка с узором из крошечных человеческих фигурок коричневого и белого цвета. Клер с трудом натянула ее на Тревельяна. Не успела она закончить, как его опять затрясло в ознобе. Она немедленно залезла к нему под одеяло, прижала к себе и стала гладить лицо, стараясь унять лихорадку.
Тревельян медленно просыпался. Ему стоило большого труда вспомнить, где он. На какое-то мгновение ему показалось, что он снова в Пеше и балдахин свисает над кроватью Ниссы.
Однако, повернув голову, он увидел каменную стену, тяжелую дубовую кровать и сразу все вспомнил. С трудом осознавая реальность, он понял, что голова его покоится на упругой женской груди. Тихо отодвинувшись, он увидел Клер, прижимавшую его к себе. Она спала, но, как только он зашевелился, немедленно открыла глаза и улыбнулась.
Так же легко и естественно, как день приходит на смену ночи, Тревельян положил руку ей на грудь и поцеловал в шею.
Почувствовав его губы на своем теле, Клер на мгновение закрыла глаза. Не отдавая себе отчета в том, что делает, она пошевелилась, переменила положение, и Тревельян оказался на ней. Она почувствовала, что он возбудился. В мгновение ока он превратился из больного ребенка в жаждущего любви мужчину.
Губы его заскользили по шее к уху. Он нежно прикусил мочку. Клер выгнулась и напряглась, а его рука уже ласкала ее грудь. Рука Тревельяна двинулась ниже, к талии, скользнула по бедру к колену. Внезапно он взял Клер за подбородок и повернул к себе ее лицо, чтобы она посмотрела ему в глаза. Как будто хотел, чтобы она поняла, что рядом с ней уже не друг, не пациент, но он, Тревельян, собственной персоной.
Клер не приняла вызова, она не была готова к тому, что прочла в его глазах. Отвернувшись, она прошептала: "Нет!"
Не говоря ни слова, Тревельян отодвинулся, и Клер встала с кровати. Руки ее дрожали, озноб сотрясал тело.
"Мне пора уходить отсюда", - подумала она и двинулась к двери.
- Вы давно здесь? - спросил ей вслед Тревельян. Она остановилась в ногах кровати.
- Две ночи и один день. - Зубы Клер стучали то ли от холода, то ли от страха.
- Вы все это время одна ухаживали за мной?
- Оман помогал мне. - Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
- А что думают по поводу вашего отсутствия в доме? Гарри, должно быть, очень огорчен.
Клер понимала, что Тревельян говорит все это, пытаясь задержать ее.
- Никто не знает, что меня не было. Сестра сказала всем, что я очень больна и меня нельзя беспокоить. Думаю, она сообщила, что у меня нечто вроде смеси оспы с холерой - очень заразная болезнь! - Она наконец посмотрела на Тревельяна. Как это она до сих пор не замечала его густых длинных ресниц?! Он улыбнулся.
- Как вы добры, и какая замечательная у вас сестра.
- Сара сделала это не бесплатно. Она на три дня одолжила изумруд у Омана и передала через него, что я должна отдать ей мой рубиновый браслет.
